Ussr (СИ) - Рок Сергей - Страница 28

-Я думаю, что есть сигнал, - сказал я.

-Очень хорошо, - ответил он, - я ставлю галочку.

Так мы и поговорили.

-Ну и что? - спросила Валя.

-Встретимся потом, - ответил я, - потом, я тебя найду.

Всё это лишь накладные расходы. Но, конечно, в щеку я её поцеловал, и пора было идти, чтобы встретить во дворах того мужика и еще - человек пять друзей. Не знаю, чем они по жизни занимались. Это ж ¼ от гопоты - при чем, и не молодёжь, люди средние, босоватые в душе. Но - так как СССР - у всех есть жильё, кто-то, конечно, не работает. Слоняется. Пропивает мамину пенсию.

-Чо ты, быкан! - прокричал мужик.

Конечно, толпа была небольшой, несвежей, не спортивной. Конечно, я оторвался. При чем, я старался продлить удовольствие, так, что соперник даже решил по первой, что у него какие-то шансы.

Последний бросился убегать. Я решил его догнать, просто так, чтобы поставить себе это в зачёт. Да ведь и надо же когда-то драться. Тут же и менты подъехали, так что мне пришлось перескочить через забор во двор котельной, потом - с обратной стороны, потом аккуратно теряться. Впрочем, они не мной толком погнаться не успели. На том всё и завершилось.

Я переехал через мост, в Левобережный. Там был пивняк, я на нём взял одну кружку, но уже ни с кем не вступал в конфликт.

Сигнал!

Это было некоторое озарение. На радостях я даже поднялся в мыслях своих в сферы выше земли и прослушал какую-то музыку - должно быть, до людей на земле кто-то жил, и это отпечаталось, и можно было предаться этим странным мотивам.

40. Письмо от Александра

Мы ехали на типовом автомобиле с параллельным крылом, что создавало полуволну, благодаря чему нам удалсь приехать в место, которое стандартно называется - нигде, никогда, никуда. Стояла ночь, и наша дорога находилась в степи, и было такое ощущение - что весь мир состоит из степи и дороги. Некоторые созвездия выглядели как-то особо, но я к этому привык - это физика, метафизика, и еще очень, очень много физик.

- Немного не доехали, - сказал Толян Портнов, - тут должна быть железная дорога, но что-то я ее не вижу.

- Попробуй настроиться, - сказал я.

- А не могу. Я хорошо настраиваюсь, когда курю. А курить не охота, я перешел на леденцы. Мне дети говорят, мол, папа, ты стал скучным. Лучше бы курил.

- Что ж они так?

- Они - обычные дети, а папа у них может заранее сказать, кто какую оценку получит, а раз знает, то можно это будущее событие еще и переписать - это же логично, что раз цепочка событий уже сформировалась, то можно попытаться на нее повоздействовать. Можно недостараться, или перестараться, но простой человек вряд ли что-то поломает.

- Тогда поехали.

- Ладно.

Звезды были величественны. Звезды пели древние песни, мы ехали медленно, и сдвиг надо было делать сначала у себя в голове, чтобы получить разницу от двух вычислений. Время - это белое вещество. Кто его не видел, никогда не поймет. Время, что находится на следующей волне, отличается от нашего. Разница составляет карман, и вот, пока ты едешь в кармане, ты можешь лицезрень, должно быть, образчик чистой и прозрачной пустоты - даже и с наличием дороги. Вокзал вынырнул как-то неожиданно, и вот, мы уже были на площади, и люди обступили нашу машину, потому что никогда не видели подобной марки. Мы вышли и вынули чемоданы.

- Давайте, - сказал я, - пока. Поехал я.

Я приехал в Северную Страну, столичный город был средний. Тысяч на сто по населению. Холодно.

Я размышлял - этот мир - параллельный или перпендикулярный? Все было как у нас, но удивительно, как сильно могут разливаться пространства, и если ты начнешь поручать языковедам разбирать всю местную речь, они сломают голову. Ведь считается, что есть общий язык независимо ни от чего. Почему тогда такие сложняки?

Но вроде была и не зима, потому что снег днем немного подтаивал, вечером было минус 20. Ну, хотя может и зима. Улицы красивые, чистые. Дома такие - средней старины, есть и новые районы. Говорили на таком языке, что и не поймешь по-нормальному. Но я скажу тебе, что может быть, и нет такого языка. А ты тогда спросишь, где же это я находился? В каком таком месте. Да, это знаешь, мой друг, по духовности - Финляндия. Но дело в том, что стремление стран быть стерильными вызывает радость только у чемпионов мира по спортивном голоданию.

Нет, конечно, это была не Финляндия. Я не знаю, что это за страна. Со мной были мои товарищи, которые прибыли сюда другим маршрутом. Мы общались по-русски. Мы пили водку. Пойдем вроде в кабак. Играет местное радио. Язык вот все тот же. Словно ты на Венере. Но это шутка. Нет, не на Венере. Я бы хотел там побывать, но ты же знаешь - это мир, где в воздухе летает серная кислота. Практически океан.

Я жил на квартире. Приходил Алеша. Приглашал пойти к нему, чтобы оценить силу спортивных напитков. Мы выходили вечером. Потом ехали в сауну. Ну, там без девочек было, просто, парились, общались, говорили об алгоритмах.

Была одна большая улица, она разветвлялась, и там была сауна.

Все остальное было из местного колорита. У каждого местного жителя была плюшевая игрушка. Все зверьки были разные, были целые классификации зверьков. Фишка была в обмене - любой житель города мог прийти к другому, постучать в дверь, чуть ли не в любое время дня и ночи, предложить поменяться зверьками. Отказывать было нельзя.

И вот, один мой знакомый работал на бензоправке. Ну, а я с товарищами праздно шатался. Мы туда зашли. И пришел некий чувак меняться зверьком. А на заправке на окне тоже был зверек. И я поменялся, а поменяного поставил на окно.

И там играло местное радио - его было много, но я ничего не понимал. Это странный мир, но север не наш. Вот русский север - это березка. Это постоянное чувство тревоги в твоих генах, но также, конечно же, медведь и водка. Пусть и нет медведя, что же - символика важнее.

Это был тот север, о котором, быть может, и ты не знаешь. По весне люди проводили время на крышах. Для этого кругом были плоские платформы, рядом со скатами. Спортсмены на крышах качались, и был культ охраны дерева.

Меня познакомили с прокурором по охране культа дерева. Это был странный человек, и, конечно же, сложно было без переводчика. Но, конечно, некоторые слова я понимал. Во всяком народе есть своя степень созерцания.

41. Атомы

Вечером я поймал твёрдую, увесистую мысль об утюге. Конечно, нормальным утюгом нельзя сжечь ничего на свете. Но он всё равно будет что-то мотать. Тут - ничего другого. Но то есть, вы поняли - надо было выйти отсюда по-тихому, покинуть СССР, пробраться в квартиру, чтобы узнать.

Утюг - это рот, но рот убивающий. Он съест там кучу киловатт. И не будет уже картриджей. Я бы, конечно, привёз маринованных помидоров, консервный комбинат, Георгиудеж, но кто оценит?

Я играл сам с собой в молчанку. Конечно, фиг с ним, с этими деньгами. Но вообще я жмот.

Я представлял всякое. Например, я говорю ей:

-Лиля, давай завяжем.

-Влас, как? - ответит она.

-Мне надоело. Давай - или вместе работать или...

-Или. Влас, я тащусь.

-Почему ты ничего не хочешь? Хотя бы - поехали на острова. Хотя бы.... Вдруг ты - робот.

-Вот ты и есть робот, раз такое говоришь.

Нет, я просто искал в ней что-то нормальное. Хотя бы этот счет за электричество. Хотя бы и не нужно это было делать.

Ни звонков. Ни "как дела", ни "ты мне надоел, я нашла другого". Нет, может я сам виноват?

Но нет, не было никаких диссоциативных происков самокопания. Я разложил газету и стал чистить мультиавтомат. Открутил многофункциональный ствол. Достал батарею А, достал микрореактор, вынул формирователь пучка узклонаправленной плазмы, чип-карту обработки нейтронного пучка положил в стакан с водкой - любая жидкость снимает усталость с наносетки.