Ussr (СИ) - Рок Сергей - Страница 37

И вот тогда и проявил себя Денис. И тогда стало ясно, что всё идёт по его сценарию. Он и хотел, чтобы мы попали сюда, и чтобы произошло слияние с растениями.

-Завалим его здесь, - предложил я, - умрём, а он умрёт он наших лап.

А дело в том, что он подал ложный сигнал. И бот не произвел выстрел. И тогда лес снова пошёл в наступление, и было ясно, что нам жить еще - часа два. Но кое-кто уже был переработан. Представляешь, Влас, ты жив, но зло уже пропитало тебя, и ты - частично не ты. И совершенно непонятно, кем ты станет вскоре. Останется ли у тебя разум? Будешь ли ты новой формой или кем-то еще?

Это страшно. Но он этого и хотел.

Тогда мы отправили малого дрона, чтобы передал сообщение вручную. Выстрел состоялся. Но заражение усилилось, и вдруг из песка выползли корни. Они и высосали Дениса из тела. Эвакуировались трое. До этого нас было 50.

-Все были коты? - спросил я.

-Нет. Были роботы. Были змеи. Были мыши.

-Дружишь с мышами?

-Да. У меня много друзей-мышей.

Тут Клинских напился. Было это, конечно, непозволительно. Но он был в умате. Рассказ шел по душам.

-И ты пойми? Что такое Китай? Китай - фигня! - рассуждал он. - Я считаю, что у Китая нет будущего. Исторически Китай - такая нация, которую все покоряли, и они покоряли сами себя, но никого другого!

- Ну, я не думал о Китае, - ответил я, - зато, они производят хорошие товары.

- Разве это товары, Влас? Хотя нет, конечно, есть хорошие. Особенно мне понравились китайские галстуки. Хотя, до этого я предпочитал настоящие итальянские, пока не выяснилось, что все хорошее даже в этой области делают в Китае. Хороший галстук не может быть дешевым....

Много еще всего рассказал в этот вечер наш товарищ.....

56. Письмо от Александра

Смесь пространств, мой друг - это похуже, чем смесь языков, культур, это все равно, что мир есть чья-то голова. Но это не голова, просто проживая в устойчивой реальности, человек привыкает к правилам, наивно полагая, что открытые им законы есть догмы. С другой стороны, устойчивость говорит об основе, а прочие пространства могут быть смесями реальностей.

Я прибыл на драку, и это было связано с футбольным матчем. Стадион "Таврия", Симферополь. Работники клуба закрылись в помещениях, а снаружи прорывалась толпа. Ну, я принял участие в драке, ударил нескольких человек о стенку, и т.д. Толпа же штурмовала помещения, словно монголо-татары. Притащили тын, стали с разгону двери проламывать.

Я ощущал, что это - великая оборона, но оказалось, что "Таврия" переходит в тоннели, и я уж был в Лондоне теперь, и играла ли "Таврия" теперь в Лондоне, перейдя сюда вместе со струей смеси?

Дождь льет не переставая.

И воды вообще много, и это - тот самый конец Англии, о котором мечталось фантастам до той поры, пока всё это не было вытеснено фантастикой заморской.

Мы шли. И я, и товарищ-волк. Нет, я шучу. Это метафора. Каждый человек, он, местами, волк. Вот женщина - не волк. Значит, есть какая-та разница. Но я тебе еще напишу про женщин. Вдруг ты подумаешь, мой друг, что я - механизм!

Улицы заливало. Стояли затопленные двухэтажные автобусы. Мы спасли ребенка. Это был поступок. Но всё же, мы нашли районы, где всегда было сухо, и никая волна не взяли бы эту часть Лондона.

-Идём,- сказал мой товарищ, - я знаю, где живёт Лион.

И правда, район назывался Сухой Док. И сама природная сухость здесь была утверждена. Рядом - грузовое депо. Кварталы, да сплошь рабочие. И мы стали говорить о том, как люди пьют пиво в раёне - мол, везде наводнение и переполох, а тут так спокойно - мол, вон паб один работает, а вон - другое, а можно просто пивка купить и так сидеть на лавке, попивать.

Прошли мы район этот, пробираемся в конец территории депо, и там стоит высокий дом, но туда надо лезть по веревке. Влазим - там живёт чувак, все в дыму. Говорит - давайте покурим.

Живет на крыше. Какая-та каморка. Висит портрет Джона Леннона. Арт в стиле 70-х годов. Музыка на виниле подобающая. Мы сели, покурили и стали говорить о концепциях.

Говорили, говорили, я вышел посмотреть вниз - а здание как раз на краю возвышенности, потому видно, что вода прибывает, и что скоро весь Лондон уйдет под воду - прямо с головой, вокруг будет только ровная гладь.

Тогда еще покурили и стали говорить о конце света. При чем отмечалось, что конец приходит только Англии, больше никому. Также еще говорилось, что вроде бы в одной песне об этом уже сказал Марк Болан.

В общем, вскоре стало заливать и нас. Мы вылезли на крышу совсем, тут я увидел лиану, она вела в никуда. Лез, лез, приполз на ней в 30-й год.

Нет, курение тут не при чем. Я шел по улицам со светом желтых электрических ламп. Я думаю, что этот свет - он более живой, более правильный. Я знаю, что свет станет сложнее, люди станут сложнее, и тут ничегор хорошего.

Там я тоже жил. Не знаю, мой друг, был ли ты там, не был ли?

57. Встреча

Везде есть улицы, где можно ходить вперед - назад. Именно здесь я встретил Надю. Мне пришло в голову, что её может кто-то увидеть. Меня не знают, но Воронеж таков, что тебя обязательно кто-то увидит, если ты будешь идти именно здесь.

Хотя нет, утопия. Можно увидеть, можно - нет. Скорее нет. Здесь я был в плену мыслей, которые сразу же были проставлены неправильно. Но в кино мы не пошли. Она меня слушала. Я, конечно, сочинял всякую пургу. Было довольно прохладно. Но всё это не имело большого значения. Мы пришли в Кольцовский сквер и там сидели на скамейке.

- Тебя не пугает, не.... Ну это, - я закурил сигареты "Дукат", - не...

-Нет, - ответила Надя.

-Нет, ты если что, скажи.

-Хочешь пойти к тебе?

-К нам, ты имеешь в виду?

-Да, а как твой друг?

-А он поехал на объект.

-А мы....

-Ты говори, - сказал я.

-А что говорить?

-Я раз десять спросил про ваши отношения. Тебя и твоего мужика.

-Петя?

-Петя, значит.

-А ты ж говорил, что ты знаешь.

-Знаю.

-Ревнуешь, значит.

-Слушай, - сказал я, - посмотри на меня. Хватит придуриваться. Нет, не отворачивайся. Посмотри. Я же вижу. Вижу. Не хочешь говорить. Не хочешь, но не надо. Надо, то есть. Ты что думаешь? Так и прокатит.

-О чем ты, Влас?

-О чем, о чем. Надо было в кино пойти. Но я всё равно не отступлюсь.

-Ну, что делать?

Она говорила вяло так, в стиле "я ж помираю". Есть такой женский манёвр. Когда брать нечем, когда нет аргументов, но надо что-то такое изобразить. И вот, существует "умирание". Это нерво-шантаж. А еще обижаются, когда бьют. Нет, ну это просто слова. Но, если ты выбиваешь показания, то конечно, иногда и побить надо. Ничего страшного.

-Давай, говори, - сказал я.

-Что говорить?

-Настройся. Успокойся. Ладно. Пошли.

Мы вошли в продуктовый в магазин, зашли в бакалею, и там нам отмерили по 100 грамм коньяка.

-Выпей, - я говорил ей на ухо, как бес, - сконцентрируйся. Надя, ты знаешь, что может быть в противном случае?

-Что? - шепнула она.

-Дезинтеграция. Расщепление на молекулы!

Она икнула и стала пить. Мы вышли.

-Спрашивай, - спросила она.

-Лицо у тебя нежное, - сказал я, - и тело - как бархат. Как думаешь, что нравится мужикам?

-Ты это хотел спросить?

-Да. Ты знаешь, где Мизия?

-Он появлялся, - ответила она, - но его не было давно. Он обещал прийти через неделю.

- Это не всё, - сказал я, - ты не сказала, кто ты.

-Я не могу этого сказать, - ответила она.

-Так дело не пойдет. Ты что же предлагаешь?