Крупный план, Начало ответа - Каплан Виталий Маркович - Страница 1

Виталий КАПЛАН

Крупный план. Начало ответа

В российской фантастике принято было ставить вопросы. Разумеется, общечеловеческие и неразрешимые, и сама глубина их делала бессмысленной попытку ответа. Вопросы были полезны - размывали мировоззренческие догмы, приучали к необходимости личного выбора, взывали к человечности - всем идеологиям назло.

Но времена меняются (не в последнюю очередь благодаря вовремя поставленным вопросам), и исподволь накапливается раздражение. И так живем скверно, а тут еще в трехзначный раз... Ну сколько можно? И как следствие: "Фантастика должна быть развлекательной". Эту тенденцию уловили, пожалуй, все активно пишущие авторы, разница в том, что у одних, кроме развлекательности, ничего нет, а у других она служит фоном... Для чего? Да для тех же "проклятых" вопросов...

И редко, очень редко кто-то решается нырнуть глубже, чтобы попробовать ответить. Пожалуй, этим стремлением можно определить новый роман Вячеслава Рыбакова "На чужом пиру" (издательство АСТ). Писателя, все творчество которого посвящено неразрешимым проблемам этики с выходом в метафизику, более не устраивают старые схемы. Спасибо, мы уже знаем, где сердце спрута. Теперь понять бы, что с этим спрутом делать. Рыбаков и пробует понять, дать свои ответы. И ответы эти многим не понравятся. Любители развлечься найдут роман слишком "заумным", ценители острых сюжетов сочтут "спокойным" - ведь фабула здесь закручена не Бог весть как лихо даже по сравнению с "Человеком напротив"... Точный баланс между идейной и сюжетной линиями заметен далеко не всем и не сразу.

Линия сюжетная продолжает предыдущие книги автора - "Очаг на башне" и "Человек напротив". Эстафету принимает Антон, сын Аси и Симагина. Взрослый, прошедший огонь и воду Антон пытается в нашей вечной мерзлоте сеять разумное, доброе, вечное, поддерживая истинных творцов - ученых, художников, мыслителей, которых наша рассекающая в иномарках реальность походя сметает на обочину жизни. Здесь Антон весьма напоминает своего тезку, благородного дона Румату. Разница лишь в том, что за спиной у него не стоит могущественная Земля XXII века, все его "спецвооружение" - это слабый дар эмпатии. Впрочем, и противники у него, в отличие от Симагина в "Человеке напротив", вполне земные. Тайные террористические организации, иностранные разведки...

Вторая, идейная, линия имеет подзаголовок "Дискета Сошникова". Это размышления о судьбах мира и России одного из опекаемых Антоном творцов-одиночек. Эта линия как раз и представляет главный интерес, именно в ней новизна романа.

Автор разрушает стереотипы, сложившиеся в последние десятилетия. То, чем обернулось торжество демократических идей, - закономерная плата за наивность. Попытка "стать Западом" обречена изначально - у нас цивилизации разные. Наша (Рыбаков условно называет ее православной парадигмой) основана на стремлении к некоей высшей ценности, ради которой и существует государство. Цивилизация же Запада живет исключительно днем сегодняшним. Трагедия России в том, что уже триста лет государство, этот инструмент достижения запредельной цели, само объявило себя таковой целью.

Идеи, конечно, не новые, но поразительное дело: то, что в устах национал-патриотов всех мастей звучит истерически и злобно, в изложении петербургского прозаика вызывает доверие. Спокойно, не разбрасываясь обвинениями и поисками "виноватых", он пытается разобраться в сути проблемы. Очень многое приходится пересмотреть в поисках выхода из нынешнего тупика. Почему все так получилось, что нас ждет в ближайшем будущем, как можно использовать особенности нашей извечной парадигмы, чтобы и сохранить этические ценности, и не впасть в очередной тоталитаризм, и противостоять той энтропии духа, что, как раковая опухоль, разъедает все общество?

Еще не ответы, но уже и не вопросы. Это предпосылки ответов. Вот здесь-то и становится ясна связь сюжетной и идейной линий. Не для привлечения читательского внимания нужны все эти криминально-шпионские страсти, не для маскировки мысли. Развитие сюжета не только иллюстрирует "дискету Сошникова", оно уточняет высказанные там идеи, а порой и полемизирует с ними. Сошников это все же не Рыбаков, а Рыбаков знает, что жизнь не укладывается даже в самые логичные схемы.