Пляжный ресторанчик - Мэнби Крис - Страница 68

Слава богу, долго объяснять Эрику, какой опасности мы с ним подвергаемся, не пришлось. Действовать нужно было срочно. Сразу же после нашего разговора он перезвонил Эльспет по домашнему телефону. Я оставалась на кухне, но не стала при этом закрывать дверь. Сперва из комнаты Эльспет не доносилось ни звука. Затем ее словно прорвало: сначала она кричала, а затем, как мне показалось, расплакалась. Через пять минут после того, как мать Эрика повесила трубку, он сам перезвонил мне.

— Ну? — спросила я.

— Что ну? Придется… это…

— Придется — что?!

— Пожениться. Свадьба в эти выходные.

— Что?!

— Понимаешь, Лиззи, тут такое дело… Мама только что пригрозила мне, что если мы не поженимся до ее смерти, то она завещает все свое состояние одному из своих Обществ, на благотворительные цели.

— Слушай, она это сказала просто так, чтобы припугнуть тебя. Не сделает она этого.

— Не хотелось бы рисковать.

— Эрик, тебе что, денег не хватает? — накинулась я на него. — Тоже мне, нищий нашелся! Не помрешь с голоду! Возьми да и скажи наконец мамочке всю правду. Признайся, что ты — «голубой» и что ни о какой женитьбе на мне не может быть и речи.

— Лиззи… — со вздохом произнес Эрик. — Взбунтоваться, конечно, можно. Но по-моему это было бы глупо. Ты когда-нибудь видела человека, который бунтует против того, чтобы ему достались сто миллионов долларов?

Глава 24

Вот так. Меня просто хотят купить. Я вспомнила всех своих родных, друзей и знакомых, я перебрала их в памяти и поняла, что даже если сложить в общий котел все деньги, которые они нажили за свою жизнь, это все равно будет несравнимо меньше, чем состояние одной-единственной Эльспет Нордофф.

Но, кроме денег, был и еще один момент — моя виза истекала через несколько дней. Эрик не постеснялся напомнить мне, что это «туристическая виза», а она дает лишь право на пребывание в Америке в течение трех месяцев, без права работать.

— А мы с тобой познакомились при каких обстоятельствах? — напомнил он, гнусаво растягивая конец фразы. — Когда ты работала, дорогуша, так-то. Мне достаточно сделать всего один звонок куда следует.

— Ах ты сволочь, — прошипела я в трубку, — да я скажу им, что работала на тебя!

— Что ты говоришь? И где же твой контракт? — полюбопытствовал Эрик. — Как ты думаешь, Лиззи, кому они поверят на слово — подозрительной иммигрантке или представителю богатейшей семьи Нордоффов?

Я понимала, что он прав, и даже если я попытаюсь рыпаться в такой ситуации, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ты самый настоящий… ты ненасытный… ты хапуга! — выпалила наконец я, заменяя этим словом куда более емкий эпитет, крутившийся на языке.

— А что бы ты сделала, реши твои родители оставить семейное состояние собачьему приюту?

— Была бы рада, что могу честно исполнить их предсмертную волю, — сказала я, чувствуя, что права и снова могу говорить с высоко поднятой головой.

— Не думаю, что ты смогла бы так поступить; в любом случае наш спор теряет смысл, если учесть, что тебе досталась бы какая-то мелочь. Но я-то говорю про сто миллионов долларов, Лиззи! На эти деньги можно снять голливудский блокбастер! Да на них всю вашу Англию можно купить! Но если эти деньги попадут в лапки кумушек из благотворительного комитета, те еще до конца года спустят их, потому что станут отправлять группы искусствоведов в Тоскану для исследований и реставрационных работ. Я же потратил бы эту сумму на создание современного шедевра мирового масштаба!

— Да неужели? — хмыкнула я.

Я стояла посередине модной кухни от Версаче — вульгарной, кричащей о роскоши хозяев, сплошь в позолоте. Боже мой, у Эрика в доме даже полотенца от Версаче, вы только представьте! Просто денег у него больше, чем ума. Он из той породы людей, что спускают целое состояние на ерунду, а я должна помогать ему в этом? Не дождется.

Но тут я услышала нечто такое, что заставило меня всерьез призадуматься.

— Помнишь, по дороге из Санта-Барбары мы говорили об экранизации романа Толстого «Воскресение»? — сказал он. — Помнишь, я говорил, что понадобится целое состояние, если я буду снимать лучших звезд в этом фильме, чтобы люди действительно пошли его смотреть? Ну так вот, Лиззи: сто миллионов долларов — именно та сумма, которую я имел в виду. И я хочу, чтобы ты знала — я прошу тебя помочь мне не ради того, чтобы потом все наследство спустить на Версаче.

Он что, читает мои мысли?

— Послушай, я прошу тебя помочь мне для того, чтобы этот фильм был снят и остался в истории для будущих поколений. Разве это — не цель жизни: экранизировать книгу, в которой речь идет главным образом о борьбе за самые основные права человека?

— Эрик, я…

— Ты будешь играть в нем главную роль.

Это был нокаут.

— О боже, я не могу… Эрик, дай мне подумать хотя бы один день.

Итак, Эрик изложил мне даже не одну, а три вполне убедительные причины, по которым я должна была остаться и выйти за него замуж в ближайшее воскресенье. Если я не соглашусь, лечение Брэнди будет прервано, меня депортируют из страны, а величайший кинопроект XXI века сузится до реставрации одной-единственной картины XVI века в Тоскане. Но что выиграю лично я, если соглашусь принять его условия? Конечно, можно подписать контракт, но Эрик со своими адвокатами, разумеется, так составит его, что денежки по контракту я смогу получить только тогда, когда он сам захочет, и ровно столько, сколько он сам решит. Насчет этого у меня иллюзий не было. Что же касается его обещания снять меня в главной роли в «Воскресении», то он уже обещал однажды, что поможет мне с карьерой — один звонок Эда Строссера. И что же, позвонил мне Рыжий Эд? Дудки. Эрик обещает, что я стану гражданкой Америки. Но надо ли мне это?

Одно было совершенно ясно: замуж я не хочу. Во всяком случае не за Эрика Нордоффа.

Потому что если вдруг… да, что мне делать, если вдруг Ричард поймет, что Дженнифер — стерва и дура, и решит разыскать меня, чтобы мы снова были вместе? Вдруг он приедет за мной и сделает мне предложение? Что я скажу ему тогда: «Извини, дорогой, но я тут уже ненароком вышла замуж»? Как я смогу объяснить ему это?

Эрик дал мне время подумать — двадцать четыре часа.

Кто хочет выйти замуж за миллионера?

В той игре, когда не знаешь ответа, есть последний шанс — «звонок другу».

«Здравствуйте, это Мэри и Билл. Нас сейчас нет дома…»

«Добрый день, с вами говорит Брайан Корен. Меня сейчас нет на работе, но…»

«Привет, с вами говорит автоответчик Симы Пэтел…»

«Оставьте сообщение для Колина и Салли Джордан после звукового сигнала…»

Боже, я и сама не знаю, зачем позвонила Колину и что бы я ему сказала, окажись он дома. Тем вечером мне так и не удалось ни до кого дозвониться — ни до родственников, ни до друзей, ни до знакомых. Я уж даже подумала, а не позвонить ли мне своей бывшей начальнице, Мэд Гарриет, и не спросить ли ее, как бы она поступила на моем месте. Но эта мадам из древнего аристократического рода, где все браки совершались только с целью увеличить и приумножить состояние. Так что ее выбор в данном случае был бы очевиден. Конечно, она посоветует мне принять предложение Эрика.

Я положила трубку и замерла. Потом снова сняла ее и быстро набрала первые несколько цифр домашнего номера, чтобы услышать голос мамы или папы…

— Лиззи! — требовательно донеслось в этот момент из спальни. Эльспет позвала меня, как всегда, вовремя. — Иди сюда, Лиззи, мне нужно обсудить с тобой, какие цветы мы поставим в холле в день свадьбы.

На следующее утро я высадила Эльспет у входа для амбулаторных больных в клинике Святого Экспедитора. Я предложила ей пойти вместе, но старуха опять сказала, что легче переносит осмотр, когда она одна. Я не хотела ей навязываться. Честно говоря, мне было чем заняться. Время шло, Эрик ждал моего ответа, а я все еще не решила, как мне поступить.