Пляжный ресторанчик - Мэнби Крис - Страница 90

— А теперь танцы! — воскликнула невеста.

Она хлопнула в ладоши, и тут же заиграл маленький оркестр. На сцене появился певец, свет приглушили, и Брайан с Анжеликой вышли на середину зала под звуки песни «Буду любить тебя всегда». Той самой, что поет Уитни Хьюстон. Мы с Мэри переглянулись и поморщились. С каких это пор Брайан слушает Уитни?

Мне стало смешно, что Брайан, человек абсолютно несентиментальный (к тому же единственный из всех, кого я знаю, кто всегда по-настоящему любил свободный джаз), выбрал для свадебного танца такую затасканную песню. Скоро новобрачные начали подходить к столикам и вытаскивать другие пары танцевать вместе с ними.

— Давайте, друзья, заслоните меня, а то мне стыдно, что я все время наступаю на ноги своей невесте! — смеялся Брайан.

— Дорогой, ты прекрасно танцуешь! — смеялась в ответ Анжелика. — Ой! Смотри под ноги! Это же туфли за шестьсот долларов!

Мэри с Биллом тоже пошли танцевать, так что вскоре я снова осталась за столом одна. Это становится традицией, подумала я, пытаясь как можно меньше привлекать к себе внимание. Мимо прошаркали в танце мама и папа Брайана. Мама с сочувствием посмотрела на меня. Я знала, о чем она думает.

Да ну вас, решила я. Отвяжитесь! Буду танцевать в одиночестве. Когда завывания «под Уитни» закончились, я вышла на середину зала и стала отплясывать под быструю музыку одна. Бокал шампанского вполне заменял воображаемого партнера. Анжелика предложила мне в напарники своего мужа, но я только отмахнулась.

— Не надо, мне и так хорошо. Одной! — крикнула я.

А ведь и правда, вдруг поняла я, мне хорошо одной. Я не умерла от разрыва сердца, когда потеряла Ричарда. Я не умерла от стыда, когда свадьба в Лос-Анджелесе сорвалась и я вернулась ни с чем. Я даже не потеряла чувства юмора, прожив месяц в Солихалле. У меня назначены пробы в Нью-Йорке, а дальше я буду с нетерпением ждать в гости Брэнди и Джо. Они обещали приехать весной, когда Брэнди окончательно выздоровеет.

Жизнь — хорошая штука, решила я. И это было правдой.

В десять часов вечера Брайан с Анжеликой уехали. Они отправлялись в свадебное путешествие в Австрию, кататься на лыжах. Прямо перед их отъездом оркестр на минуту прекратил играть, и свет еще больше приглушили. Луч прожектора упал на Брайана и Анжелику, которые стояли в центре зала. Когда они произносили речь, в которой благодарили всех гостей, отец Анжелики, известный шутник, сделал кому-то знак, и сверху на новобрачных опрокинули целый мешок «снежинок». Взявшись за руки и хохоча, они выбежали из зала, навстречу настоящему снегу, падающему хлопьями и словно продолжавшему поздравлять их и на улице. Бумажные снежинки устлали пол зала, и гости продолжали танцевать, вздымая снежные блестящие вихри то здесь, то там.

И тут я увидела его. Он шел ко мне с противоположного конца зала, и вид у него был такой же деловой и утомленный, как тогда, в клинике, когда он оперировал день и ночь. И на шее у него все еще висел стетоскоп! Он теперь работал в Нью-Йорке. Здесь у него было много родственников, включая двоюродную сестру Анжелику. Он поверить не мог, что пропустил самое главное. Пациенты, как назло, повалили валом как раз в день свадьбы, словно заранее сверились с его ежедневником и выбрали для болезни время, когда доктор планировал поздравлять новобрачных. Он даже не успел махнуть рукой на прощание, когда счастливая пара отправилась в свадебное путешествие. И он уже чуть было не уехал, все равно праздник подходил к концу, как вдруг…

— Скотт Уолкер!

— Лиззи, что с тобой? — спросила Мэри. — Ты так побледнела! Стала белее свадебного торта.

Я просто вцепилась Мэри в руку и указала на призрак, приближающийся к нам через танцплощадку.

— Лиззи Джордан? — прошептал он.

— Откуда ты здесь? — только и сказала я.

Скотт взял меня за руки и поцеловал в знак приветствия. И я вспомнила, как мне всегда нравился запах его одеколона и как счастлива я была, когда он держал меня за талию. Скотт поцеловал меня в обе щеки. Он продолжал держать меня за руки, смотрел мне в глаза, и было видно, что он тоже кое-что вспомнил. Его чувственные губы тронула улыбка.

— Играют нашу песню, — сказал он.

Я не слышала музыки, но тут поняла, что оркестр исполняет «Давай забудем обо всем».

— Потанцуем? — спросил он.

— Может, снимешь сначала стетоскоп?

Скотт послушно снял его, положил на стол, и мы вышли на середину зала.

— Давай считай ты. Это же вальс, — сказала к.

— Ладно. А ты обещай, что больше не оставишь меня… Раз-два-три…

notes

Примечания

1

Самая престижная в Великобритании арт-премия.