300 лет российской морской пехоте, том I, книга 2
(1705-1855) - Кибовский Андрей Владимирович - Страница 39

В это время вторая колонна не менее упорно штурмовала батарею на другом углу крепости. Персы расстреливали атакующих в упор. Большинство офицеров и множество морских солдат были ранены или убиты. Несмотря на огромные потери, Каспийский батальон продолжал приступ. Успех первой колонны помог, наконец, колонне Повалишина взобраться на стену. Поручик Каспийского батальона Н.Х. Карцов «первый влез на крепость и овладел 12-фунтовым орудием с наличными людьми, где получил рану в правую руку с повреждением кости и оной же руки в кисть контузию». Ворвавшись на батарею, морские солдаты вступили в жестокую рукопашную схватку с превосходящим гарнизоном. По словам велеречивых персидских летописцев, «натиск штурмующих и отчаянное сопротивление оборонявшихся были доведены до крайних пределов. Мышцы рук от взмаха и опускания меча, а пальцы от взвода и спускания ружейного курка в продолжение шести часов были лишены возможности насладиться отдохновением. Бой на стенах и в крепости был до того кровопролитен, что от грома и молний пушечных и ружейных выстрелов даже сами облака разразились каплями кровавого дождя».

В ожесточенной рукопашной схватке русские солдаты почти полностью истребили ленкоранский гарнизон. Садык-Каджар-хан и еще 10 знатных ханов пали в бою. Часть персов, пытаясь спастись, бежала через крепостную стену, обращенную к реке. Но солдаты беспощадно расстреливали плывущих по реке сарбазов. «На другой день утром, — свидетельствует персидская летопись, — как только солнце обнаружило с востока желтизну своего блестящего света, оказалось, что множество защитников Ленкорана переселилось в мир небытия. Солнечный диск озарил своим сиянием горы и изумился, увидав речку, вливающуюся в море обагренной кровью». В крепости и по берегам реки насчитали 3737 убитых персов. Но и русские понесли огромные потери. Половина солдат были ранены или убиты. Из 11 офицеров Каспийского батальона при штурме уцелели лишь трое (см. таблицу).

Лейтенант 45-го флотского экипажа Александр Евграфович фон Кригер. Портрет кисти неизвестного художника. 1817 г. (Музей В.А.Тропинина и московских художников его времени). В 1812 г. лейтенант А.Е. фон Кригер служил на бомбардирском корабле «Вулкан» Каспийской флотилии. 31 декабря 1812 г. участвовал в штурме Ленкорани и за храбрость был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом.

Обезображенного генерала Котляревского с трудом нашли во рву среди трупов. Его лицо было перекошено, правый глаз выбит, челюсть раздроблена, наружу торчали черепные кости. Жизнь отважного героя с трудом удалось спасти. «Пусть строгая тактика называет штурм сей дерзостью, — доносил Котляревский, — в позднейшие времена передастся, что 1500 человек русских штурмовали крепость, защищаемую 4000 персиян; передастся также и то, что девиз штурмового отряда был или всем умереть или взять крепость. <…> Сим штурмом достойно запечатлен 1812 год. Как при воспоминании сего незабвенного для России года всякий россиянин возвысится духом, так при имени Ленкорана персиянин вздрогнет и преклонит колено славе русской». Действительно, падение крепости, считавшейся неприступной, потрясло Тегеран. «Известие о взятии Ленкорана, — гласит персидская летопись, — присоединяясь к молве об Асландузском сражении, породило в делах Ирана некоторого рода слабость». 12 октября 1813 г. был заключен Гюлистанский мирный договор, по которому Персия признала присоединение к России «на вечные времена» Карабахского, Ганжинского, Шекинского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского и Талышинского ханств, а также исключительное право России иметь военный флот на Каспийском море.

За взятие Ленкорани Александр I наградил Котляревского орденом Св. Георгия 2-го класса. Вспоминая свои победы, израненный герой говорил: «Кровь русская, пролитая в Азии, на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая в Европе, на берегах Москвы и Сены, а пули галлов и персов причиняют одинаковые страдания». Все участвовавшие в штурме нижние чины Каспийского морского батальона получили от императора по серебряному рублю. Кроме того, 3 фельдфебеля, 3 унтер-офицера и 9 рядовых были награждены Знаками отличия Военного Ордена Св. Георгия.

Командование русскими войсками в освобожденном Талышинском ханстве принял начальник Каспийской флотилии капитан 1 ранга Е.В.Веселаго. Каспийский морской батальон расположился в Ленкорани, откуда высылал команды для охраны Аркеванского, Кизил-Агачского, Джейранбаргинского и Герминского пограничных постов. С этого времени началась долгая и трудная служба морских солдат на самой южной окраине Российской империи.

Библиография и источники.

Виноградский И.А. Исторический очерк Резервного Гвардейского экипажа. // Морской сборник. 1902. № 3. С. 27–32.

Габаев Г.С. Гвардия в декабрьские дни 1825 г. / в кн.: Пресняков А.Е. 14 декабря 1825 г. М.-Л., 1926. С. 153–206.

Егоров И.В. Моряки-декабристы. Л., 1925.

Поливанов В.Т., Бякин Г.И. Морской Гвардейский Экипаж. СПб., 1996.

Сытинский НА. Очерк истории 90-го пехотного Онежского полка. СПб., 1903.

Юганов Н.А. История 92-го пехотного Печорского полка. 1803–1903. СПб., 1903.

РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2948; Ф. 29. On. 1/153 в. Д. 129; Ф. 35. Оп. З.Св. 124. Д. 784; Ф. 396. Оп. 2. Д. 462.

Пока морские полки сражались под Данцигом, в их судьбе произошла принципиальная реформа. Как ни странно, но именно участие полков в сухопутных операциях предопределило их окончательную замену на флоте вооруженными матросами. Эта идея соответствовала политике Александра I, о которой известный военный историк генерал-лейтенант М.И. Богданович (1805–1882) писал: «Беспрестанные войны, веденные Россией с 1805 по 1815 год, заставя правительство обратить исключительное внимание на умножение и содержание военно-сухопутных сил, были причиной тому, что наш флот оставался в небрежении. <…> Александр I не занимался этой частью и, мало ценя подвиги моряков, благоволил только к одному из них, Павлу Васильевичу Чичагову, да и тот обратил на себя внимание государя не заслугами на морском поприще, а многосторонним образованием и твердостью характера»[51].

Адмирал маркиз Иван Иванович де Траверсе. Портрет кисти неизвестного художника начала XIX в. (ЦВММ). В 1811–1828 гг. маркиз И.И. де Траверсе возглавлял Морское министерство. По его предложению в 1813 г. состоялся перевод морских полков в сухопутное ведомство.

Преемник П.В. Чичагова на посту Министра морских сил маркиз И.И. де Траверсе такой твердости не проявлял. Его доктрина не предполагала постоянных военных экспедиций, смелых десантных операций, создания дальних баз и самостоятельных действий флота против берега. В этой ситуации морские полки из боевых частей все больше превращались в портовые караульные команды. С уходом 1-го и 2-го морских полков на войну, а 3-го в Петербург внутреннюю службу в Кронштадте и Ревеле возложили на корабельные и гребные экипажи. В связи с этим маркиз де Траверсе подал 5 марта 1813 г. Александру I доклад, в котором говорилось: «Морские полки по штату назначены были для корабельного флота, где в последствии времени надобность в них миновалась, когда флотские экипажи, обучавшиеся строевой службе, заменяют солдат, а в случае надобности в десантных войсках и для гребного флота оные всегда определяются из армейских. По сим причинам Вашему Императорскому Величеству’ благоугодно было Высочайше повелеть здешние три морских полка с их артиллерийскими полуротами причислить в состав сухопутной дивизии и артиллерийской бригады, и из них уже отправлены к действующей армии первый и второй морские полки и две артиллерийские полуроты. Хотя уже они во всем зависят непосредственно от распоряжений сухопутного начальства, но поныне числятся в Морском ведении и относятся к нему для получения разных снабжений. Посмею всеподданейше представить Вашему Императорскому Величеству, не благоугодно ли будет указать помянутые морские полки, равно и 4-й полк с их артиллерийскими полуротами, и Каспийский морской баталион, употребляемый в Баку вместо гарнизона, обратить совсем из морского в сухопутное военное ведомство»[52].