300 лет российской морской пехоте, том I, книга 3
(1705-1855) - Кибовский Александр Владимирович - Страница 56

Губернатор вовремя завершил приготовления. 17 августа 1854 г. к Авачинской губе подошла эскадра союзников[91]. Контр-адмирал Прайс решил лично провести разведку, прибегнув к не слишком честной хитрости. На пароходе «Вираго» подняли американский флаг, и в 16.30 он вошел в Авачинскую губу. Но защитники Петропавловска еще утром заметили союзную эскадру и подготовились к визиту непрошенных гостей. В городе ударили тревогу, а навстречу пароходу выслали дозорный вельбот. В 17 часов «Вираго», не доходя три мили до Сигнального мыса, остановился и, увернувшись от шлюпки, ушел в море.

Следующий день 18 августа стоял полный штиль. Лишь около 16 часов союзная эскадра с развевающимися флагами смогла войти в Авачинскую губу и потянулась кильватерной колонной мимо Сигнальной горы. Шедший впереди пароход «Вираго», приблизившись к Сигнальному мысу, выстрелил из носового орудия. Тогда открыли огонь батареи № 3 и № 1. Затем вступили в бой батареи № 2 и № 4, но их ядра не долетали до врага. Несколько минут продолжалась перестрелка. Союзники сделали около 15 выстрелов ядрами и бомбами, причем три бомбы перелетели через Сигнальный мыс и лопнули в воздухе. Осколки двух бомб упали недалеко от «Авроры». В свою очередь защитники города метким выстрелом с батареи № 1 попали бомбой в корму парохода «Вираго». После этого противник отвернул на запад, вышел из зоны огня и стал на якорь.

Вечером контр-адмирал Прайс собрал на военный совет французского контр-адмирала Февре де Пуанта и командиров кораблей. Чтобы открыть вход в гавань со стороны Кошки, совет решил на следующий день разгромить огнем фрегатов «Президент» и «Форт» батарею № 1, в то время как фрегат «Пик» должен был подавить своими орудиями батарею № 4, а пароход — высадить десант для ее ликвидации.

Утром 19 августа эскадра союзников приготовилась к штурму Петропавловска. Пароход «Вираго» взял на буксир «Пик» и собирался пришвартовать «Форт». Но тут произошло совершенно неожиданное событие. На «Президенте» контр-адмирал Прайс, «пройдясь по палубе с капитанам Бьюрриджем, своим флаг-капитанам, и поговорив с ним о принятых диспозициях, спустился в свою каюту, которая по случаю предстоящего сражения не отделялась переборкой от батареи, открыл шкаф, вынул оттуда пистолет, зарядил и, прицелив к сердцу, выстрелил. Несмотря на поданную помощь, через несколько часов он умер». До сих пор остается загадкой, почему всеми уважаемый адмирал внезапно покончил с собой на глазах изумленного экипажа. Большинство свидетелей объясняет этот странный поступок нервным срывом, вызванным общими неудачами кампании и грузом колоссальной ответственности. Впрочем, самоубийство Прайса и по сей день остается одной из самых темных страниц в летописи английского флота[92]. Своим поступком адмирал, по верному замечанию офицера фрегата «Пик» Клерка, «поставил эскадру в ситуацию, не имевшую аналогов в британской морской истории». При общем замешательстве начальство союзниками принял «храбрый, честный, но не пользовавшийся популярностью» французский контр-адмирал де Пуант. Британские корабли возглавил по старшинству капитан «Пика» Ф. Николсон. Но атаку, естественно, пришлось отложить до следующего дня.

Английский пароход «Вираго». (Фотография из архива журнала «Флото-Мастер»).

На рассвете 20 августа защитники Петропавловска заметили приготовления союзников к бою. Около 6 часов утра «Вираго» развел пары. С фрегата «Президент» на пароход перевезли морских солдат под командованием капитана Ч.А. Паркера, к которым присоединился отряд французских матросов. Всего для десанта собралось 150 человек Около 8 часов утра «Вираго» пришвартовал к левому борту фрегат «Пик», к правому «Форт», а «Президент» взял на буксир.

Между тем Завойко скрытно разместил в кустах на высоте между батареями № 2 и № 4 отряд волонтеров и 1-й портовый стрелковый отряд. 2-й портовый стрелковый отряд занял позицию у Сигнальной горы. 3-й портовый отряд с пожарными инструментами расположился в городе около гауптвахты. В случае десанта «по отрядам приказано не тратить времени на стрельбу, а прогонять неприятеля штыками и драться до последней капли крови». На батарею № 1 Завойко пригласил священника Георгия Логинова, который отслужил молебен о даровании победы. Погода стояла тихая, и церковное пение доносилось даже до дальних батарей. Защитники, сняв фуражки, молились возле орудий. Утреннюю тишину нарушал лишь шум «Вираго», с трудом тянувшего три фрегата к Сигнальному мысу. После молебна Завойко обратился к команде батареи № 1 с речью, которую завершил словами: «Многие из нас умрут славною смертью, последняя молитва наша должна быть за царя». Воодушевленные моряки хором спели «Боже, царя храни». Гимн, разнесшийся над бухтой, был встречен дружными криками «Ура!» по всем батареям, отрядам и на судах.

Союзники тоже слышали пение и крики русских и приняли их за сигнал к сражению. Около 9 часов утра, поборов отлив, «Вираго» расставил фрегаты на позиции в кильватерном строю. Первым на шпринг встал «Пик», через 1,5 кабельтовых «Президент», а за ним «Форт». Их позиция оказалась очень удачной. Фрегаты могли бить по батарее № 1 и дальним огнем по № 2 и № 4. При этом Сигнальный мыс скрывал их от орудий «Авроры» и «Двины», а гора препятствовала стрелять батарее № 3- Сначала фрегаты сосредоточили огонь на батарее № 1. Положение защитников осложнялось тем, что вражеские ядра, ударяясь в скалу, ранили моряков осколками камня и щебнем. В 9-45 Завойко сообщили, что командир батареи лейтенант П.Ф. Гаврилов ранен камнем в голову и ногу, но не оставил позицию. В помощь ему губернатор послал подпоручика М.Д. Губарева. Вскоре офицеры донесли, «что из команды, кроме убитых, много раненых каменьями, у орудий повреждены брюки и станки и что на платформу навалило ядрами каменья и землю так, что действовать орудиями невозможно».

С командного пункта на Сигнальной горе Завойко отправился на батарею № 1, где застал полный разгром. Но в этот момент его внимание привлек новый маневр союзников. С Сигнального мыса губернатор увидел, как 3 гребных бота с десантом направляются от «Вираго» к батарее № 4. Эта батарея также подвергалась усиленному обстрелу. Находившийся на ней гардемарин Г.Н. Токарев записал в своем дневнике: «Тут уж ничего не было видно. Все застлано было дымом; помню только, что свист ядер не переставал над нашими головами, бомбы трескались в воздухе, в кустах, в валу батареи. Кланялись сперва ядрам, потом сделалось все равно. Всеми овладела неимоверная злоба». 1,5 часа мичман В.И. Попов мужественно выдерживал вражеский огонь и лишь «по необыкновенному счастью, несмотря на град ядер, сыпавшихся на батарею, не потерял ни одного человека из своей команды».

Увидев с Сигнального мыса вражеский десант, Завойко приказал оставить батарею № 1, заклепав разбитые орудия. Ее личный состав под руководством М.Д. Губарева перенес оставшиеся заряды на батарею № 2, после чего присоединился к 2-му портовому стрелковому отряду. Вместе они поспешили вслед за 1-м портовым стрелковым отрядом и волонтерами мичмана Д.В. Михайлова к батарее № 4. Одновременно всем офицерам и морякам не участвовавших в сражении батарей № 3, № 6 и № 7 Завойко приказал, оставив у пушек по два человека, собраться к батарее № 2 для отражения десанта. Сюда же по приказу губернатора с «Авроры» высадилась стрелковая партия мичмана Н.А. Фесуна (1 унтер-офицер и 30 матросов). К 11 часам отряды собрались вместе, но, не имея общего начальника, нерешительно толпились на берегу. Завойко же в это время отправился в город, чтобы привести еще 3-й портовый отряд.

На палубе британского военного корабля перед сражением. Картина художника Ф.О. Биара. 1855 г. (ЦВММ).