Библиотека мировой литературы для детей, том 36 - Джованьоли Рафаэлло - Страница 108

— Стало быть, Лентул, ты думаешь, что может представиться другой столь же благоприятный случай, как предложение Спартака? Значит, ты думаешь, что в дальнейшем нам удастся иметь под нашим началом легионы, подобные войску гладиаторов, и осуществить наши планы?

— Я думаю, что, если бы мы воспользовались предложением Спартака, мы не только навлекли бы на себя ненависть народа нашего и проклятие всей Италии, но это послужило бы не на благо римским плебеям, не на благо лишенным наследства, неимущим и обремененным долгами, а только на пользу варварам, врагам римского народа. Если благодаря влиянию и помощи друзей наших они станут господствовать в Риме, неужели ты думаешь, что они будут подчиняться каким-нибудь законам и мы чем-нибудь сможем обуздать их? Неужели ты думаешь, что они предоставят нам право управлять и властвовать? Каждый римский гражданин в их глазах будет врагом; они вовлекут нас в ужасную резню и убийства, а ведь мы, по своему чрезмерному простодушию, собирались сокрушить одних только оптиматов!

Лентул говорил твердо и спокойно, и постепенно возбуждение Катилины ослабевало, а когда Сура закончил свою речь, убийца Гратидиана устало склонил голову на грудь и с глубоким вздохом тихо сказал:

— Логика твоя убийственна, словно отточенный клинок испанского меча.

Арторикс что-то хотел сказать Лентулу, но тот, сделав повелительный жест, произнес твердым тоном:

— Иди, возвращайся к Спартаку. Передай ему, что мы восхищаемся вашим мужеством, но что мы прежде всего римляне. Все распри на Тибре утихают, когда нашей родине угрожает опасность. Скажи, чтобы он воспользовался благоприятствующей ему судьбой и повел вас по ту сторону Альп, каждого в его страну: дальнейшая война в Италии будет для вас роковой. Иди, и да сопутствуют тебе боги.

С этими словами Лентул Сура взял под руку мрачного и безмолвного Катилину, стоявшего в глубоком раздумье, и повел его в сторону Скотного рынка.

Арторикс еще долго провожал растерянным взглядом две удалявшиеся фигуры. Его вывел из задумчивости Эндимион, который прыгнул на него и стал лизать ему руки; тогда мнимый фокусник решил уйти и медленно зашагал к Гермальской курии, по дороге к древним Мугионским воротам.

Когда галл подошел к курии, где также толпился веселившийся народ, солнце уже близилось к закату. Арторикс был погружен в свои печальные мысли, вызванные словами Суры, и даже не заметил, что за ним уже довольно давно следит Метробий — то идет позади, то забегает вперед и внимательно его разглядывает. Только выйдя на площадь, где находилась Гермальская курия, галл заметил мима и сразу же узнал его, так как долгое время жил на вилле Суллы в Кумах и знал комедианта, частого гостя в доме диктатора. При виде Метробия Арторикс взволновался, боясь, как бы тот не признал в нем гладиатора Суллы.

Поразмыслив немного, Арторикс ускорил шаг в надежде, что Метробий оказался здесь случайно и не узнал его; в худшем случае он надеялся, затерявшись в толпе, скрыться от глаз преследователя. Казалось, судьба покровительствовала Арториксу. У входа в дом какого-то патриция толпились его клиенты; каждый держал в руке по свече: по случаю праздника сатурналий они, согласно обычаю, принесли эти свечи в дар сенатору — хозяину дома и своему патрону.

Арторикс в одну минуту добежал до этой толпы клиентов, работая локтями, протиснулся внутрь и вместе с ними пробрался в дом патриция. Привратнику, спросившему у него, зачем и куда он идет, Арторикс ответил, что хочет предложить хозяину дома дать представление для его клиентов; таким способом сенатор отблагодарит их за принесенные ему дары.

Привратник пропустил фокусника вместе с клиентами своего господина из передней в атрий. Арторикс, хорошо знакомый с расположением домов богатых римлян, обычно построенных на один лад, тотчас же пробрался во внутренний двор, посредине которого стоял жертвенник с алтарем для ларов, и поискал, нет ли другого выхода, через сад; такой выход действительно оказался. Пользуясь суматохой, которая царила в доме из-за сатурналий и увеличилась с приходом толпы клиентов, он прокрался через имплувий в перистиль, оттуда — в парадный зал, потом прошел по длинному коридору в сад, а оттуда — до выхода, имевшегося на другой стороне дома; второму привратнику он рассказал, что дал представление в присутствии его господина и теперь спешит по своим делам, время ему дорого, его ждут в других местах, поэтому он очень просит выпустить его через садовую калитку, ибо у главного входа толпится уж очень много народу. Привратник счел эту просьбу уважительной и, отворив калитку, выпустил фокусника, провожая его самой приветливой улыбкой. Арторикс очутился в переулке, выходившем на Новую улицу.

Уже начали сгущаться сумерки, и Арторикс решил как можно скорее выйти из города через ближайшие ворота. Он спустился кратчайшим проездом к Новой улице, которая вела от Большого цирка к реке, и очутился на великолепной набережной, проложенной по левому берегу Тибра, от Флументанских до Тройных ворот. Арторикс тотчас же повернул налево, направляясь к Тройным воротам, так как они были ближе других. Улица эта, удаленная от центра, была пустынна: фокусник шел быстро и встретил лишь нескольких граждан, спешивших в цирк и на Форум. Тишину и спокойствие улицы нарушало лишь журчание воды в реке, мутной и вздувшейся от прошедших дождей, да смутные отголоски шума, долетавшие из центра огромного города.

Не успел Арторикс пройти и трехсот шагов по этой улице, как услышал позади чьи-то торопливые шаги. Он остановился на минуту, прислушался — шаги становились все явственнее, они приближались. Тогда Арторикс засунул правую руку за пояс и, вытащив оттуда кинжал, быстро двинулся дальше.

Но тот, кто шел позади, видимо, старался догнать его; шум шагов слышался все ближе. Воспользовавшись поворотом, который делала улица, Арторикс остановился у одного из старых дубов, осенявших улицу, спрятался за толстый ствол его и затаил дыхание: он хотел убедиться, был ли то Метробий или же какой-нибудь гражданин, спешивший по своим делам.

Вскоре фокусник услышал тяжелое дыхание приближавшегося человека и увидел… Метробия.

Потеряв из виду Арторикса, Метробий остановился и, оглядевшись вокруг, удивленно пробормотал:

— Куда же он делся?

— Я здесь, милейший Метробий, — сказал Арторикс, выходя из укромного места, где он спрятался.

Галл решил прикончить комедианта, отомстить ему за все обиды, за предательство и за весь вред, причиненный делу гладиаторов, а вместе с тем избавиться от опасности, которая ему непосредственно угрожала.

Метробий отступил на несколько шагов к той стороне улицы, где низкая стена, высотой примерно в половину человеческого роста, ограждала берега реки, и, обращаясь к Арториксу, вкрадчиво заговорил сладеньким голосом:

— Ах, оказывается, это действительно ты, красавец гладиатор!.. Я узнал тебя… поэтому и шел за тобою… Мы познакомились с тобой на вилле Суллы в Кумах… Я хочу пригласить тебя поужинать со мной… выпьем доброго старого фалернского…

— Ты приглашаешь меня на ужин в Мамертинскую тюрьму, старый предатель, — тихо и с угрозой сказал Арторикс, приближаясь к миму. — Меня распяли бы на кресте, а тело мое пошло бы на ужин эсквилинскому воронью!..

— Да что ты! Что это пришло тебе в голову? — дрожащим голосом ответил Метробий, отступая по диагонали в ту сторону откуда он пришел. — Да испепелит меня Юпитер своими молниями, если я лгу! Я собирался угостить тебя отличнейшим фалернским!..

— Нет, проклятый пьяница, это я угощу тебя сегодня мутной водой Тибра, — пробормотал гладиатор и, отбросив далеко от себя лестницу, веревки и обезьянку, ринулся на старого комедианта.

— На помощь! Помогите… друзья… он убивает меня!.. Сюда! На помощь! — кричал комедиант, убегая по направлению к Новой улице, но он не успел закончить своего вопля: Арторикс, бежавший за ним с кинжалом в зубах, настиг его и схватил за горло. Голос Метробия пресекся.

Арторикс пробормотал сквозь зубы:

— Ах, негодяй, ты пригласил еще и приятелей своих к ужину, на который звал меня!.. Да, да, вот они… бегут сюда…