Выбери любимый жанр

Побратимы
(Партизанская быль) - Луговой Николай Дмитриевич - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

— Почему так мало нагрузили дровишек? — в голосе Федора звучит ирония.

— Не себе везем, — за всех отвечает седой, но еще не согнутый годами старик- бородач. Он не выдерживает командирского взгляда и отводит глаза в сторону.

— Вы в полмеры грузите фашисту повозки. Румынские, венгерские и прочие солдаты вполсилы подсобляют фашисту воевать. А он, проклятый, пользуется этим, затыкает вами прорехи! Так или не так?

Говорит Федор сдержанно, тона не повышает, но слова подбирает крепкие, и они звучат острым и горьким упреком. Крестьяне виновато молчат.

— Не по доброй мы воле, — пытается защититься тот же седой бородач. — Фашист треклятый хуже клещука впился. Он согласных не ищет. Тычет автоматом в грудь: «Ты! Ты! И ты! Поедешь в лес, привезешь дров. Не исполнишь приказ немецкого офицера — пойдешь под расстрел или на виселицу».

Лицо Федоренко мрачнеет.

— Не сладко вам под немцем.

Услышав в словах партизана нотки сочувствия, обозники заговорили все разом, наперебой жалуясь на фашистов. Тем временем Федор вытащил карту.

— Глядите, товарищи, сюда! — мягко обратился он к крестьянам. — На этой карте показаны размеры территории, уже освобожденной Красной Армией. Серым заштрихована территория, которую наши войска освободили к первому апреля этого года. А в красный цвет окрашены земли, освобожденные после первого апреля. Почти на тысячу километров отбросили наши фрицев на запад! Сейчас гонят их с Донбасса и Кубани. Красная Армия приближается к родному Крыму. Не сегодня-завтра загремят пушки на Перекопе и в Керчи. И не за горами то время, когда на советской земле не останется ни одного оккупанта!..

Федоренко умолкает. Крестьяне с жадностью рассматривают карту.

— Еще пару слов, товарищи, — продолжает Федор. — От себя хочу добавить. Мощь у нас есть. Об этой мощи говорят наши победы. И, не в обиду будь сказано, не нам хныкать и подставлять фрицам свои шеи!

— Дозволь сказать, — зашевелился маленький сухонький старичок в безрукавке из мешковины. Он привстал на колени и глядит подслеповатыми глазами на Федоренко. — Расскажи нам, дорогой товарищ, о себе, о делах партизанских. Что можно, конечно.

— Вроде как отчитаться? — партизанский командир становится опять серьезным. — Вы, конечно, вправе спрашивать с партизан. Мы ведь солдаты народа. За народ бьемся. Перед народом и ответ держим. О боевых делах партизан вы знаете. Не по божьему велению немецкие машины в кюветы летят. И на железной дороге гремит. От Керчи до Джанкоя и от Джанкоя до Севастополя. Слышали, небось?

— Слышали! Гремит часто!

— Ну, еще и не такое услышите! Хотя, признаться, и нам нелегко. Это только в песне поется, что партизаны в лесах, как орлы в небесах. Сколько схваток выдержали в лесу и с карателями, и с голодом, и с холодом. Попадали в такие переплеты, что ни повернуться, ни вздохнуть. Были в лесу нас тысячи. А бывало, оставались и сотни. Засыпали немцы листовками: «Ваше положение безнадежное! Сдавайтесь!» Карательные походы устраивали. Нет, кажется, в лесу дерева, не израненного пулями да осколками. Нет земли, не развороченной бомбой, миной, снарядом. А партизаны стоят.

Притихли все, слушают — и бойцы, вспоминая пережитое, и крестьяне.

— Поглядишь, бывало, на бойцов — ходячие скелеты. А они просятся на боевые операции. Без крохи съестного в рюкзаке. По глубокому снегу. В стокилометровые дали, в степь, к железным дорогам. А там промеж патрулей — и к насыпи, чтобы свернуть эшелон и не пустить на фронт вражьих солдат да технику. Себя не щадят, лишь бы легче было брату- красноармейцу… А когда на колонну или на гарнизон налетали! Врагов — орава, а партизан — горстка… Дорого достается партизану каждый поезд, каждая машина, каждый гарнизон. Много, очень много пота и крови, и немало партизанских жизней отдано. Теперь мы, как видите, не голодаем. Но борьба по-прежнему трудная…

Федор замолкает и окидывает взглядом лица крестьян.

— Я все это к одному и тому же: причин гнуть шею перед врагом у вас нет. Есть в руках винтовка — всади в оккупанта пулю. Есть топор — руби ему голову. Остался с голыми руками — зубами перегрызи врагу горло. Таков закон войны: если ты врага не убьешь, значит, он тебя убьет. А раз ты не хочешь стать трупом или рабом, то не сгибай хребет! За чужой спиной не отсиживайся!..

— Ну и взялся ж ты за меня! — отозвался щуплый дедок, который больше других жаловался. — Я ведь к слову сказал. А ежели по-серьезному, то в восемнадцатом под Херсоном я из пулемета немца косил. Он, треклятый, прет, а я его кошу, он прет, а я кошу…

Все засмеялись.

— Не верите! — суетится дедок. — А вот Лукьян подтвердить может. Он тоже был в том деле. Помнишь, Лукьян Тимофеич? — обращается он к деду-великану.

— Пустое ты, Сидор, мелешь. Ни к чему это. Тогда мы били немца, а теперь немец ездит на нас, дрова вот возит. Сам в лес носа не сунет — партизан боится, так посылает тебя да меня. А мы и ездим. Но теперь с меня хватит!

С этими словами старый Лукьян поднимается на ноги и направляется к возу. Он берет за низ повозку и, поднатужившись, опрокидывает ее. Вывалив поленья, ставит повозку на колеса. Потом, взяв коней за поводья, подводит к Федору.

— Бери, командир, гитлеровы кони! А Райхерту, зуйскому коменданту, мы дадим свой отчет: не помощники мы тебе, скажем! Хоть стреляй, хоть вешай, а в лес езжай сам. Так, мужики?

Крестьяне отвечают дружным согласием. Под общий гул одобрения Федоренко берет из рук старика поводья и передает их чернявому бойцу Арсентию Бровко. Тот любовно гладит коней по шее и уводит их в сторону. Федор подходит к старику.

— Одобряю, Лукьян Тимофеевич. Решение ваше правильное. Чисто по- партизански. Пусть и лошади гитлеровцев на нас поработают. Однако малую поправку в ваше решение внести надо. Вы шею свою из вражьего ярма вырываете и тут же подставляете голову: «Хоть стреляй, хоть вешай!» Это — зря. Фашист возьмет и повесит. И доволен будет. А партизан на вашем месте постарался бы свою голову сберечь. Он пришел бы к Райхерту и сказал: «Господин комендант! Бог видел — хотели мы выполнить ваш приказ. Поехали в лес. Нагрузились, но налетели партизаны. Да такая их масса — не сосчитать! Вмиг нас одолели. Лошадей с повозками захватили». Ясно?

— Яснее ясного!

— Мы ему так и доложим!

Возчики быстро сгружают дрова. Им охотно помогают партизаны.

Федор Федоренко присел на бревно и, раскрыв планшет, склонился над картой. К нему подошел Виктор Хренко.

— Федор Иванович! Ако ладно у вас, партизанов, получается! Партизанский лес — это ж место боя. Доставка дров немцам — работа враждебна. Але вы не сделали кровопролития, не выругали крестьян за помогательство немцам. Вы учинили добро. Замисто враждування — приятельство с селянами. Это дуже добре.

— Совершенно верно, — кладет Федор руку на плечо словака. — Правильно ты понимаешь, Виктор. Люди они наши. Посланы насильно. Безоружные. Зачем же с ними враждовать? Партизаны должны невольников освобождать, а не толкать их к врагу.

Он замолчал, увидев приближающегося Лукьяна Тимофеевича.

— Товарищ командир, тут вот еще какая штука, — начал старик. — Оружие у нас есть… Пятнадцать винтовок. И по сотне патронов. Райхерт вооружил. Они, оккупанты, ведь тоже не дураки. Понимают: с винтовкой в лес нашего брата посылать — шансов больше.

Гляди, и дров добудешь, и мужиков с партизанами поссоришь. Но мы по-своему решили. При въезде в лес оружие спрятали под листьями. Теперь, раз уж встретились, забирайте и оружие. Давай нам своих хлопцев, пусть заберут винтовки.

Какое-то время Федоренко думал молча, а затем обратился к деду:

— Хорошо ты, Тимофеич, решил. Но мы сделаем иначе. А вдруг среди вас болтун найдется. Надо предусмотреть это.

Тем временем партизаны и крестьяне, разбившись на группы, вели неторопливый разговор. Вдруг раздался сердитый голос Федоренко:

— Что ж это, товарищи? Я заглянул в донесение, — он потряс планшетом, — и вижу, что посланы вы с оружием, а вашего старшего спрашиваю, — он кивает на деда Лукьяна, — не признается. Нехорошо получается! Я должен теперь разобраться. Признавайтесь, где оружие?

6
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело