Терминатор. Часть 2 (СИ) - Киселев Андрей Александрович - Страница 47

Практически уже заморозили финансирование и перераспределили деньги на иные в конструкции машины. Просто военные автоматические боевые машины. Машины ничего не имеющие с обликом человека.

Эти дельцы из Пентагона, которые все себе прибрали к рукам. И теперь диктовали условия ученым и разработчикам. Им нужны были скорые простые результаты. Теперь они отобрали все деньги, у ее лаборатории и почти прикрыли все. Скоро всех разгонят. И надо было хотя бы сделать пару машин из итоговых наработок. Благо первые эндоскелеты уже были созданы еще до военных, когда компания занималась изучением раздавленного прессом микрочипа неизвестной автоматической очень продвинутой в конструкции машины. В этом помог Дуэйн Стивенс. Техник и механик компании. Со своей технической группой он по обломкам и частям той раздавленной прессом машины создал два первых гидравлических эндоскелета носителя. А Рут Пиллар, киберентик и подруга Серены Коган разработала первую программу для слияния машины и человека. И создала первую в мире машину по пересадке человека в робота. И оставалось немного, только образец. Первый образец проекта «Ангел».

И это все по обломкам неизвестной и взявшейся из неоткуда, раздавленной гидравлическим прессом в 1984 году машины.

Неизвестной машины и неизвестно откуда. Компания быстро прибрала к рукам изувеченный прессом образец какого-то робота. Его разрозненные детали и найденный небольшой, но по всему было видно весьма продвинутый мирочип. И вела разработки совершенно в новой области. Области почти неизвестной человеку в программировании. И вот эти люди из Пентагона. Эти погоны и фуражки отнимают ее детище. Ее личное спасение от этого рака. И надо было успеть, хоть что-то сделать, пока не разгонят всех из лабратории и все не отберут.

Все ее разработки признали бесчеловечными и неэтичными. Но она считала совсем не так. Она считала, что спасала человечество. В своей программе «Ангел». Спасала больных раком и себя. И время ее торопило и подгоняло.

Серена Коган. Это были ее последине годы жизни. Жизни в болезненных судорожных и бессознательных муках и способов выхода из этой ситуации.

Никто ее не понимал. Да разве поймет здоровый, больного? Вряд ли?

Только такой же смертельно больной, дерущийся со смертью за свою жизнь и существование.

Она стремилась победить смерть и создала проект под названием «Ангел». А они отняли его почти у нее. Как отняли вместе с ее любимой работой и жизнь. Они приказали заморозить все и закрыть, уволив ее и всех из корпорации.

Серена Коган и знать не могла, что грядет в скором уже будущем ядерная война. И за этим будут стоять вот эти фуражки и погоны из Пентагона. Они поведут все разработки компании «Кибердайн Системз» в сторону войны. Заберут под свое крыло и Майлса Дайсона и компьютерного гения и разработчика шахматной игры «ТУРОК» Энди Гуда с его проектом. Всех, кто хоть как-то имел отношение к компании.

А она останется неудел. И ее проект «Ангел», который станет после уже проектом «ТЭТА». Реализованный самим Скайнет еще за себя скажет слово. Когда будут создаваться ткани для киборгов Т-800 и Т-850. И будут создаваться киборги-гибриды с душой и разумом человека.

Она просто смотрела в глаза своего будущего пациента. Своего будущего робота-гибрида Т-Н по-имени Маркус Райт.

— Всего, лишь один поцелуй — произнес он ей — Всего один. И мы будем в расчете. Я большего не прошу.

И она согласилась на это, глядя в синие глаза своего подопытного первого в мире в скором времени киборга. Настоящего первого киборга и человека в одном лице серии Т-Н, Маркуса Райта.

Они соприкоснулиь губами. И она почувствовала то, что никогда не испытывала как настоящая женщина. Это была любовью. Да, любовь. Любовь, которая вот так проявила себя в этой тюрьме смертников и приговоренных к смертной казни. Любовь смертника Маркуса Райта и больной раком ученой Серены Коган.

Он поцеловал ее и она его. И оба они почувствовали, практически одно, и тоже. Это было на телепатическом уровне. Оно само сработало в тот момент, когда их губы сошлись и сомкнулись в жарком последнем и единственном поцелуе в камере смертника.

Один лишь поцелуй и все.

Он приговоренный к смерти за убийство полицейского. И она обреченная на смерть от рака мозга.

— Теперь я узнал вкус самой смерти — произнес он ей.

А она, оторвавшись от его поцелуя, соскочила с места не в силах больше здесь находиться, расчувствовавшись, быть может, уже от женской жалости к нему, и видя глаза такого же обреченного на смерть молодого, лет, не старше тридцати человека.

— Вы проявили благородство — произнесла она ему напоследок — Это поможет спасти много больных людей.

— И что это мне дает — ответил он ей тоже напоследок — Это искупит все то, что я сделал. Вы просто порежете меня на запчасти.

— Спасибо вам за все — произнесла она ему. И выскочила в тюремный узкий с невысокими крашенными какой-то грязной серой краской потолками коридор. И в слезах побежала прочь подальше от этого места. Поправляя туго натянутую черную косынку на лысую, совершенно женскую голову. Безволосую голову после болезненной химической терапии.

Все было уже решено и за все заплачено. И он даже не знает, что будет после его казни. Поблагодарит ли он ее или наоборот, прокленет. Но она полюбила его. И не как своего потенциального обреченного на препарацию органов и трепанацию мозга пациента. А как живая жаждущая быть любимой и любить саму жизнь женщина. Желающая, жить и быть матерью и любимой. Любимой своим мужчиной. Тем, кого она только что полюбила в камере смертников. Такого же обреченного на скорую и неминуемую смерть смертника, как и она сама.

22 июня 2032 года.

В 13500 метрах над поверхностью Тихого океана.

Между побережьем Дальнего Востока и Северной Америки.

Три Советских грузовых военно-транспортных самолета Ил-76.

01:15 ночи.

Три груженных военными Советскими ракетчиками и военным оборудованием и оружием самолета транспортной военной авиации шли на тринадцатикилометровой высоте высоко над облаками над сверкающей на ярком горящем солнце и гладкой поверхностью Тихого океана.

Полет был засекречен и шли без радиосвязи. Пока без выхода в радиоэфир до самого Американского континента.

Это был последний набор. Последнее пополнение молодыми. Пополнение из лесных спрятанных в густых сосновых лесах двух Сибирских деревень в верховьях Маны. Пополнение из всех воннопленных освобожденных из оставленных среди брошенных Скайнет своих крепостных железобетонных стен своей лабораторной цитадели на месте города Красноярска S9A80 GB18 «ТАNTURIOS».

Это было солидное и большое пополнение из тюремных бараков блока Х17, Х18 и Х19.

Их всех погрузили в самолеты в Комсомольске-на-Амуре и снарядили в дорогу. Против любых желаний и возраста и здоровья. Выбирать было не из чего. Да и смысла не было. Они из одних военнопленных стали другими. Все были предателями и должны были искупить свою вину пленения только победой над Скайнет и кровью. Было многое пересмотрено. В том числе закон об измене и предательстве. Нельзя было засудить такую массу народа из крепостной цитадели S9A80GВ18 «TANTURIOS» на месте разрушенного Красноярска.

Сюда же влились еще разрозненные части с Дальнего востока из-под Хабаровска. Тоже, уцелевшие, чудом во время ядерного удара, то там, то там, по военным приграничным приморским частям с самых побережий Тихого океана. Из Владивостока, Петропавловска и с речушки Амур. Именно здесь все почему-то еще уцелело. Дальше уже ничего не было живого. Южнее и Западнее за сам Урал.

Рссматривая в бортовой иллюминатор Тихий океан и парящие по небу и рядом с самолетом облака рядом сидели в пассарижском отсеке военного грузовика плечом к плечу водители тягача Цыганков Жорик и Егоров Иван, теперь уже сержант и командир боевого разведотряда майора Сергея Ващенко. Здесь же за их спинами на других сиденьях сидели радист ракетного бункера полковника Петра Остапенко Тамара Кудрявцева и капитан Николай Фоменко, теперь заменяющий капитана Виталия Руденко, пропавшего безвести в Восточной Сибири, и одновременно майора Виктора Кравцова, которому здесь не нашлось уже места.