Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 31

— Мне было бы жаль, если бы вы потеряли свое очарование дикарки, как бы странно это ни звучало. Однако взросления не остановить, и вскоре вы изменитесь. И все же мне бы хотелось, чтобы в вас сохранилась та трепетность, которая еще полнит ваше существо.

Супруг все еще не выпустил мое лицо из захвата. Большие пальцы огладили мне щеки, и лицо диара стало вдруг близко. Его губы коснулись моих губ, коротко и даже бережно, но я задохнулась от новых для себя ощущений.

— Пора исполнить обязанности хозяев, Флоретта, — сказал супруг, отстраняясь.

— Да, — прошептала я, не сводя с него ошеломленного взгляда. — Безусловно, ваше сиятельство.

— Идемте? — он вновь подставил мне локоть. — Я уже слышу звук подъезжающих экипажей.

Я протянула руку, чтобы воспользоваться галантностью супруга, но тут же отдернула ее и все-таки сказала, чувствуя невероятное волнение:

— Вы меня поцеловали…

— Теперь вы моя жена, и граница, проведенная этикетом, исчезла. Вам было неприятно? — взгляд серых глаз вновь остановился на мне.

— Ох, нет. Разумеется, нет, — поспешила ответить я, заливаясь краской. — Просто… непривычно.

— Поцелуй — это меньшее из того, что нам сегодня предстоит, — с иронией ответил Аристан.

— Ох, Богиня…

Мужчина негромко рассмеялся, сам накрыл сгиб своего локтя моими пальцами и повел вниз. Я призвала всю свою выдержку, чтобы скрыть смятение от неожиданного поцелуя и последних слов супруга. В конце концов, мысли о ночи и все девичьи страхи сумела подавить, уговорив себя, что это необходимость, и глупо трястись от того, через что проходят все девушки, став замужними. Впрочем, не буду кривить душой, при мысли о ночи я испытывала не только страх и стыд, но и любопытство… Бросив косой взгляд на диара, на чьем лице сейчас отражалась вежливая невозмутимость, сдобренная легкой полуулыбкой, я вздохнула и улыбнулась первым гостям, уже входившим во дворец.

Вскоре мелькание лиц, смена приветственных фраз и поздравлений окончательно изгнали волнение. Празднеством наслаждались не только гости, но и я сама. И если мне казалось, что бал в честь помолвки был великолепен, то сегодня я поняла, что он был лишь тенью того, что творилось в поместье диара Данбьерга сегодня.

Празднество, начавшееся в бальной зале, где сновали расторопные лакеи, спешившие обнести всех гостей бокалами с вином, постепенно переместилось за пределы залы, а после и дворца. Казалось, все поместье превратилось в шкатулку с чудесами. На лужайке перед дворцом был установлен помост, на котором порхали артисты балета под звуки маленького оркестра. По аллеям сновали циркачи, веселя гостей разнообразными номерами. Великаны на ходулях сражались с колотушками в руках за сердце принцессы в платье, сшитом из разноцветных лоскутов. На другой аллее маленькие собачки с султанами на головах везли в тележке кота, на которого надели широкие шаровары и безрукавку. Чуть дальше уморительная обезьянка выделывала замысловатые коленца, приводя зрителей в неизменный восторг. По натянутому канату ходила хрупкая девочка, и сердце замирало, стоило поднять на нее взгляд. Были тут и акробаты, и клоуны, доводившие гостей своими выходками до колик от смеха. Факир глотал шпагу и дышал огнем, словно сказочный дракон.

А на берегу пруда была установлена сцена, где приглашенные актеры разыгрывали драму. По самому пруду скользили лодочки, а в беседках стояли столы с угощением. Увеселений было приготовлено на любой вкус.

Во дворце, помимо танцев в бальной зале, буфета и игральной комнаты, где засели любители подобного развлечения, пела оперная дива, срывавшая овации благодарной публики. Для детей, прибывших со своими родителями, были приготовлены отдельные увеселения. Для них разыгрывал представление кукольник, а стол ломился от сладостей.

Впрочем, празднество коснулось и города. Пока наши с диаром гости веселились в поместье, горожане запрудили площади, где для них играли музыканты, раздавалось угощение, и вина текли хмельными реками. Во сколько обошлось празднование нашей свадьбы моему супругу, я не решилась спросить, но полагаю, что стоило все это весьма и весьма не мало.

Мы с его сиятельством переходили от одних гостей к другим, принимали поздравления и пожелания, улыбались, обменивались шутками и спешили дальше, не желая никого оставлять без внимания. Разумеется, шутил и разговаривал с гостями мой муж, я же искренне улыбалась, чувствуя себя легко и невероятно приятно. Единственное, о чем я жалела, что не могу задержаться и подольше посмотреть все представления.

— Не расстраивайтесь, драгоценная моя, — успокаивал меня Аристан. — Мы с вами еще побываем и в большом столичном театре, и в королевской опере. И если вам захочется, я снова приглашу циркачей, и они разыграют представление специально для вас.

Мне захотелось захлопать в ладоши и бросится супругу на шею, но, конечно, я обошлась улыбкой и словами благодарности. И снова мы переходили от гостя к гостю, исполняя обязанности радушных хозяев.

А когда наступили сумерки, поместье озарилось огнями фейерверков. Я стояла на балконе и с восторгом взирала на это поистине чудесное зрелище. Мой супруг был рядом, приобняв меня за плечи, и негромко переговаривался с моим папенькой. У агнара Берлуэн было великолепное настроение, глаза сияли, и веселый, зачастую громкий смех, подсказал мне, что родитель во хмелю. Ни злословие, ни скандал сегодня не коснулся нашего семейства. Впрочем, после той прилюдной порки, устроенной диаром на балу в честь нашей помолвки, злые языки примолкли, и со мной старались подружиться. И пусть это было связано с тем, что дружить с д'агнаром Альдисом было в стократ приятней, чем враждовать, но покой и хорошее настроение того стоили.

— Идемте, дорогая супруга, — неожиданно произнес Аристан.

Я подняла на него взгляд. Идти никуда не хотелось. Ноги устали настолько, что хотелось сесть на стул и не вставать уже никогда.

— Ваш отец, Одмар и мои люди уже приняли на себя наши обязанности. Пора вспомнить, что это наш с вами праздник, — ответил на мой взгляд диар. — Лучше сбежать сейчас, не ожидая, когда толпа нетрезвых дам поведет вас в спальню, как того требует обычай, а меня кавалеры напичкают советами и сальными шуточками. Я уже не в том возрасте, когда нужны чьи-то советы. А вас больше перепугают, чем подготовят. Впрочем, если вы желаете соблюдать традиции до конца…

— Нет! — воскликнула я. — Небольшое нарушение традиций никому не повредит.

— Рад, что мы думаем одинаково, — усмехнулся супруг, взял меня за руку и повел за собой, продолжая дарить гостям вежливые улыбки, словно не сбегал вероломно, лишая их еще одного развлечения, возможно, самого желанного — сопровождения молодых супругов в опочивальню. В опочивальню… Мать всего сущего, неужели уже пора?..

Едва дыша, я следовала за диаром. Все благие рассуждения развеялись туманом, и теперь я отчаянно трусила, стараясь не думать, не представлять, что ожидает меня в скором времени. Однако не думать никак не выходило. Перед внутренним взором проходила череда картинок, виденных мною когда-то. То я вспоминала Пустобреху и второго нашего пса, когда кобель лез на нашу любимицу, а маменька закрывала мне ладонью глаза, ругалась на Эггера, что он позволяет собачье непотребство на глазах невинного дитя. Когда я после спросила привратника и сторожа, во что играли собаки, он ответил:

— От этих игр продолжается мир.

Только после я осознала, что хотел мне сказать мужчина. Тогда же пожала плечами, удивляясь негодованию маменьки. То вдруг мне вспомнилось, как братец раздобыл в комнатах папеньки книгу со срамными картинками, притащил мне ее и хихикал, тыкая пальцами в голых мужчину и женщину, сплетавшихся в замысловатых позах. Я тогда закрыла глаза руками и велела унести гадкую книжицу прочь от меня. На папеньку же было совестно смотреть после открытия, что прячет у себя родитель.

А потом мне вспомнилась кухарка с ее поучениями. Теперь я даже жалела, что не послушала ее рассказов. Возможно, тогда бы страх перед неведомым бы так не терзал меня. Впрочем, если бы послушала, то непременно сгорела бы со стыда.