Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия - Страница 45

Но он все-таки отстранился, и я разочарованно вздохнула. Аристан улыбнулся, дошел до дверей и повернул в замке ключ, запирая нас внутри кабинета. А когда вернулся ко мне, я задала глупейший вопрос:

— Зачем вы закрыли дверь?

— Считайте это моей блажью, — усмехнулся супруг, и я вновь оказалась сжата в его объятьях.

Горячая ладонь легла мне на колено и потянула подол вверх.

— Мы в кабинете, — прошептала я.

— Правда? — насмешливо спросил его сиятельство. — Надо же, никогда бы не подумал.

— На столе…

— Какая вы внимательная, ваше сиятельство.

— Днем…

— Да что вы!

— А…

— Довольно слов, хочу сегодня услышать от вас иные звуки.

— Какие? — наивно спросила я.

— Скоро узнаем, — прошептал супруг мне в губы, и рука его нырнула под подол…

Я закусила губу, отчаянно зажмурилась и постаралась не думать о том, что делает со мной диар. Ничего более ошеломляющего со мной не происходило ни разу в жизни. Даже первая ночь, даже происшествие в карете не заставили меня забыться настолько, чтобы из груди рвались стоны. Время вдруг замедлило бег, стирая грани реальности, а после и вовсе остановилось, уничтожая само мое существо, превращая тело в жидкий воск, чтобы через несколько мгновение слепить нечто новое, незнакомое, ошеломленное возрождением из небытия.

— Фло, — тяжелое горячее дыхание коснулось моего виска. Аристан прижался ко мне, простонав: — Проклятье, Фло, зачем все так сложно…

Я попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы понять, о чем говорит диар, но он не позволил. В который уже раз терзая мои губы поцелуем. И снова я забыла себя в ласках своего мужа. Забыла странные слова и затаенную муку в его голосе, забыла обо всем на свете, полностью отдавшись на волю мужчины, которому принадлежала без остатка. Отдавалась без затаенной горечи и сожаления, неожиданно чувствуя, что между нами нет того безразличия, которое было изначально. Чтобы ни случилось после, как бы вновь ни поменялся Аристан, но именно сегодня и сейчас он принадлежал мне без всяких «но» и условий, как и я ему.

Уже позже, когда страсти улеглись, а я так и осталась сидеть на столе, в ошеломлении чувств не сводя взгляда с собственного супруга, он собрал с пола разлетевшиеся бумаги и сложил их стопкой на своем кресле. После устроился рядом со мной и вернулся к обсуждению будущей поездки. Я слушала его, кивала, но не уловила ни слова, снова и снова переживая произошедшую близость. Мой взгляд замер на сцепленных пальцах диара, и краска щедро залила щеки.

— Флоретта.

Вздрогнув, я вскинула голову, чтобы посмотреть на мужа, но увидев его добродушную усмешку не без примеси иронии, снова опустила взгляд, прячась под ресницами.

— Где вы, драгоценная моя? — полюбопытствовал его сиятельство.

— На столе, — пробормотала я, и супруг негромко рассмеялся.

— Я так и понял, — ответил он.

После взял за руку и поднес ее к своим губам.

— Не желаете ли составить мне компанию на конной прогулке? — спросил Аристан. — Кажется, дождь прошел.

Я посмотрела в сторону окна. Небо посветлело, и призрачных росчерков уже не было видно.

— Да, прокатиться верхом было бы неплохо, — рассеянно кивнула я.

— Я буду ждать вас на улице, — диар встал на ноги, снял со стола меня и ненавязчиво подтолкнул к дверям.

Посмотрев на него еще раз, я снова кивнула и поспешила покинуть кабинет, испытывая облегчение, словно с меня спали путы навеянных чар. Мысли начали проясняться, и я поняла, что вообще не могу вспомнить, о чем мне говорил его сиятельство с той минуты, как возобновил наш разговор. А после пришло осознание нашего последнего дня пребывания в столице, только теперь я думала о своем муже, представив себя на его месте.

Его сиятельству тоже ведь было нелегко. Начать хотя бы с визита во дворец. Он ведь знал, что король недоволен им и сердится за скоропалительную женитьбу без соблюдения предписанных этикетом правил. Сейчас, вспоминая встречу с Ее Величеством, я вдруг увидела все в ином свете. Государыня встретила нас, нет, не нас, а его язвительным приветствием. Но она оказалась более мягкой и любопытной, как все женщины, потому мои неожиданно вырвавшиеся слова о скачках изменили ход нашей встречи и умилостивили королеву.

Зато Его Величество своего не упустил, отхлестав словесно провинившегося диара, задев его супругу. Если вдуматься, мне король не сказал и слова, только сыпал ядовитыми замечаниями в адрес Аристана. Да и что королю за дело, как я выгляжу и насколько красива? Что же тогда он выслушал за день до этого, когда отправился испросить дозволение на представление своей жены Их Величествам? Значит, ехал во дворец не в лучшем расположении духа, ожидая подвоха от правящей четы. Не мог не ожидать, хорошо зная нашего монарха. Но каково самообладание! Ни словом, ни взглядом не показал своего беспокойства, не стал предупреждать, зная, что это приведет меня в окончательный и бесповоротный ужас. Я бы, наверное, искусала в кровь губы и рыдала навзрыд, понимая, что попала в немилость.

— Ох, Богиня…

Аристан, желая оградить меня от излишнего волнения, еще больше усугубил свою провинность, решив и дальше нарушать правила. Он ведь сослался на дела диарата и отказался устраивать приемы в честь своего бракосочетания. То есть не стал сглаживать свой огрех, рассердив Его Величество еще больше. Интересно, уж не вмешательство ли и заступничество Ее Величества угомонило монарха, и окончание встречи прошло более-менее мирно? Надеюсь, что так…

А потом был мой обморок и истерика в карете. Тогда выходит, что находясь не в лучшем расположении духа, диар вновь скрыл свое состояние, предпочтя успокаивать меня. Затем был визит той ужасной женщины. И с чего я столько всего навоображала себе? Ведь слышала же, как мой супруг разговаривал с ней. И как угрожал выкинуть прочь, если она не перестанет сыпать оскорблениями в мой адрес. Сейчас, вновь переживая те тяжелые минуты, я не могла найти на лице его сиятельства и тени волнения или радости, когда его первая невеста ворвалась в гостиную. Недоумение, досада, гнев — эти чувства я точно видела, но ничего такого, что указало бы на особое отношение к визитерше. Тогда почему я опиралась на колкие выпады невоспитанной особы, но даже не задумалась о поведении супруга? Неужто и вправду ревность?

Затем вспомнилось, что устроила я сама. Прижав ладони к пылающим щекам, я ускорила свой шаг, словно пытаясь убежать от неприятных воспоминаний. Этот погром, кричала и топала ногами на прислугу. После и вовсе сбежала, не взяв ни денег, ни вещей, зная, что ехать нужно больше недели. Действительно, помешанная. А каково было диару, слушавшему выпады уязвленной бывшей любовницы, узнать о сумасшествии и побеге собственной жены. Конечно, он вспылил, когда догнал меня. Но снова скрыл все, что скопилось в нем за прошедшие два дня пребывания в столице, предпочтя знакомую мне прохладную вежливость ярко выраженному недовольству и упрекам. А я даже не извинилась за свою вспышку, считая себя правой. Сначала дулась, потом цедила слова сквозь зубы, а после решила пойти на примирение, сделав вид, что ничего не было. И вместо того, чтобы поговорить с мужем о том, что меня тревожит, я начала ежедневно сбегать к папеньке и сестрам, прячась там от возникшего отчуждения. Конечно, его сиятельству должно было стать неприятно. Он портит отношения со знатью в диарате, противостоит государю, теперь еще и высший свет ополчится на него. Не на меня, я им не интересна, а на него! А я только и занята тем, что жалею себя и придумываю новые поводы к самоуничижению в собственных глазах. Ну с чего я решила, что достается только мне? Лишь потому, что Аристан умеет владеть собой и никогда не показывает своих истинных чувств?

И я еще толкую о нарушении установленных правил! Да я и не следую им толком, а супруг ни разу не указал мне на это. Помнится, я хотела быть тихой и незаметной, но уже столько раз упрекнула его, потребовала отчета в его действиях, и в ответ еще ни разу не услышала грубости. Мышь размером с тигра… Вот уж точно.