Эквей. Трилистник судьбы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 23

— Я и так стою.

— Не ты, — заявила ему и попыталась красиво положить ногу на ногу. В конечном итоге запуталась в собственных конечностях и чуть не грохнулась с кресла.

— Ты пьяна, — тяжело вздохнул Саша и смерил меня недовольным взглядом. — Пойдём, я уложу тебя в кровать.

— Такой хорошенький, когда злишься, — промурлыкала я в ответ и счастливо вздохнула. Нет, я рада, что именно он будет у меня первым и единственным мужчиной.

— Катя!

— Я восемнадцать лет Катя. Мы не будем разговаривать… Хотя нет, поговорим, но потом. Сначала сделаем всё остальное, — улыбка не сходила с моего лица, и я чувствовала себя на редкость счастливой. Наверное, в первый раз за последние две недели.

— Что остальное? Кать, что с тобой случилось?

— А я тебе говорила, что мне нравится, когда ты меня так называешь? Но у меня к тебе важный разговор. Очень-очень и очень важный.

— Давай отложим этот невероятно важный разговор до завтра, хорошо? Ты выспишься, соберёшься с мыслями, а? — Переславцев, сложив руки в карманы, стоял передо мной и слегка раскачивался с пятки на носок и обратно.

Кроме брюк на нём была майка с открытыми руками, которая красиво подчёркивала литые мышцы и развитую мускулатуру. Я смотрела на него и не могла понять, что меня напрягает. Ведь что-то в его облике было неправильным. Но мускулы красивые, так бы и потрогала.

— Катюш, пошли я тебя отведу в кроватку? — он сделал шаг ко мне, но я резко выкинула руку вперёд и энергично замотала головой.

— Нет. Сначала дело.

— Какое дело?

— Переспи со мной, — выпалила я на одном дыхании и томно изогнулась.

Тишина.

— Что, прости? — секунд через тридцать спросил Переславцев.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной… ну, ты понимаешь, — выпитого алкоголя оказалось недостаточно, чтобы я произнесла это вслух.

Собственное бессилие раздражало, и хорошее настроение стремительно приближалось к нулю.

— Угу, понимаю. У тебя просто белая горячка началась и всё. Вставай, — и попытался схватить меня за руку.

Но я его отпихнула и насупилась:

— Ничего подобного! Я выпила совсем чуть-чуть, всего пару-тройку глотков виски. Ты знаешь, я никогда раньше не пила виски. Оно противное, но потом привыкаешь. И я выпила только для храбрости… Для того чтобы предложить… сказать… ну ты понял. Саш, ну ты же всё понимаешь, — захныкала я и рассержено добавила: — Сам подумал, что ждёт меня впереди? Пожизненная должность девочки на побегушках. А я не хочу так. И не могу… Должно же быть хоть что-то, что буду вспоминать холодными одинокими ночами.

— И это будет секс со мной.

— Вот именно! — обрадовалась я. Какой же он умный.

— Дурдом, — Саша отошёл к иллюминатору, рассеяно взъерошив волосы. — Ты сама не понимаешь, что несёшь. В тебе сейчас говорит алкоголь.

— Неправда. Я приняла это решение до того, как выпила. Просто мне надо было набраться смелости. Я же говорила это… вроде… не помню, — голова заболела и стала такой тяжелой, просто неподъёмной. И еще у меня почему-то закрывались глаза, и хотелось спать.

— А моё мнение ты узнать не хочешь? — обернувшись, спросил мужчина.

— А зачем? Я тебе что, не нравлюсь? — у меня от обиды даже губы задрожали.

— Кать, ты ребёнок.

— Мне восемнадцать. С тобой недавно отмечали. И ты меня поцеловал. Я помню, — хихикнула я и пригрозила ему пальчиком. Настроение скакало с ошеломительной скоростью.

— Ладно, пусть так, тебе восемнадцать. Хорошо. Но ты не подумала о том, что Богине нужна твоя… чистота? — запнулся на последнем слове Саша.

— Я тебя умоляю, — фыркнула в ответ и закатила глаза. — Будто ты не знаешь, что на Эквей нет понятия невинности и девственности с анто… антро… хм… ан-то-ми-че-ской точки зрения. Это только нам, землянкам, так подфартило. Так Богине будет всё равно, невинная я или нет. А я не хочу состариться старой девой, что так и не познает мужчину и вкус страсти, — пафосно закончила я и захихикала над собственной значимостью и высоким уровнем развития. Какая я, оказывается, умная.

— Вкус страсти, говоришь, — медленно произнёс он, смеряя меня внимательным взглядом шоколадных глаз.

— Так точно, — шутливо отсалютовала ему.

— И ты всё равно не уйдёшь?

— Нет, — кивнула и задрала подбородок так, что заболела шея.

Какой умный мужчина. Нет, он мне нравится всё больше и больше.

— Хорошо. Я понял. Ложись.

— К-куда?

— В кровать, — совершенно спокойно ответил он и принялся стягивать с себя майку.

— Сейчас? — пролепетала я совсем тихо.

— Ты же сама этого хотела. Или передумала?

— Я? Да! То есть — Нет! То есть… я сейчас! — и попыталась встать с кресла.

Не получилось. Ноги подкашивались, а перед глазами всё начинало мелькать и кружиться как на карусели.

— Ой, — пробормотала я и плюхнулась назад. — Я что-то не могу.

— Ещё бы, — тихо процедил он, но я расслышала и обиделась.

Нет, ну а где романтика? Где чувства и страстные поцелуи? Где хоть что-нибудь?

Саша тем временем подошёл к креслу, резко поднял меня и понёс к кровати.

«Оооо, мне это нравится. Продолжай».

— Какой ты сильный, — промурлыкала я, вцепившись пальчиками в его бицепсы — трицепсы. — Какие у тебя руки… крепкие. И сам ты такой… классный.

Мне показалось, или в этот момент он вновь что-то едва слышно процедил сквозь зубы и страдальчески закатил глаза? Не разобрала, слишком занятая собственными чувствами.

— Ложись, — он бросил меня на кровать, и я даже слегка подпрыгнула, нелепо взмахнув руками.

— А ты?

— А мне надо в душ, — ответил Саша.

— Я буду ждать, — падая на подушки, ответила ему и даже подмигнула.

— Я быстро.

А через минуту я уже спала.

Это утро по определению не могло быть хорошим. В голове гудело так, словно там поселился целый оркестр сборной филармонии и устроил вечеринку с народными танцами всех планет, входящих в состав Альянса. А все отходы с этой шумной вечеринки они бросали мне прямо в рот, потому что ощущения у меня были соответствующие.

— Ох, — пробормотала я, зарываясь лицом в подушку и мечтая только об одном — ПИТЬ!!!

Именно так. Заглавными буквами с сотней восклицательных знаков. Мне нужна была вода или любая другая жидкость. Главное — это утолить жажду. У меня от обезвоживания даже язык к нёбу прилип.

Теперь во мне боролись два желания — лежать и стонать от кошмарных ощущений или пойти и найти что-нибудь попить. Встать я не могла, потому что чувствовала себя медузой, выброшенной на песчаный берег, но и лежать тоже не могла, организм требовал дозаправки.

— Жива? — раздался надо мной голос, и головная боль усилилась во сто крат, взрывая барабанные перепонки и сводя с ума.

— Тише, — взмолилась я, едва шевеля потрескавшимися губами и сжимая голову, чтобы хоть как-то уменьшить какофонию.

— Я попить принёс.

В ту же секунду я забыла о головной боли, о плохом самочувствии, обо всём на свете, кроме самого главного. Сев, сразу открыла глаза, щурясь от яркого света, и протянула дрожащие руки к вожделенному стакану.

— Дай!

Первые три жадных глотка я сделала, не разбирая вкуса, запаха и цвета, на четвёртом заподозрила неладное, на пятом ощутила вкус и скривилась.

— Это что? — возвращая Переславцеву стакан, прохрипела я.

— Лекарство.

— А пить? — я едва не плакала от обиды.

Он же растоптал мою мечту и ввел в заблуждение.

— Сначала лекарство, — безапелляционно заявил он, возвращая стакан.

— Ну, Саш.

— Пей, я сказал. Это поможет тебе прийти в себя.

— Я уже пришла в себя.

— Катя, я тебя сейчас отнесу в ванную и поставлю под ледяную воду.

Я внимательно всмотрелась в его лицо и поняла — этот может. Садист!

Зыркнув на него в последний раз и мысленно пожелав гореть в аду, я закрыла нос и в три глотка допила противную жидкость.

— Бееее, гадость, — содрогнулась всем телом и поставила стакан на тумбочку.

— Зато полезная. Тебя проводить в каюту?