Эквей. Трилистник судьбы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 30

— О, — только и смогла прошептать я.

Сердце вдруг застучало, ладони вспотели, а у меня возникло странное ощущение, что я нахожусь на пороге какого-то невероятного открытия. Даже во рту пересохло от ожидания неизбежного.

— Когда ребята сказали, что все в группе делают татуировки, как символ новой жизни, я недолго думал, какой именно символ выбрать. Мне тогда казалось, что я прошёл все три круга трилистника — жил, умер и возродился. Наивный дурак, — странно усмехнулся он.

Откровения не произошло. Всё ещё больше запуталось.

— Саш, я не понимаю.

— Крылья… Крылья были нашим символом, — продолжал бормотать Переславцев, совершенно дезориентируя меня. — Ответ был под носом, а я отказывался верить и понимать. Упрямый осёл, зацикленный на прошлом.

— Саш, да объясни ты толком, в чём дело.

Повернувшись, он что-то достал из ящика тумбочки и протянул мне.

Два серебряных крыла… небольшой значок, который должен пристёгиваться к куртке.

Дрожащей рукой я взяла его и осторожно провела пальцем по гладкой отполированной поверхности.

«Клевер» — было выбито в углу мелким шрифтом.

— Мой позывной.

— Ты хочешь сказать? — произнести это я была не в силах.

— Что Богиня немного слукавила. Она уже выбрала тебе спутника и сделала всё, чтобы столкнуть нас лбами, — ответил Александр. Недовольным он не выглядел, наоборот, впервые за всё время он стал так похож на того прежнего Переславцева, которого я помнила.

Кровь стучала в голове, в ушах всё шумело и гудело, а сердце билось так сильно, что казалось, еще немного — и выскочит из груди.

— Не может быть, — в конце концов тихо произнесла я. — Я не понимаю… зачем такие сложности? Зачем всё это? Почему просто…

— Что? У меня-то цвета нет, я не эквейт. Какую хиту она должна была изобразить на твоём теле?

— Ладно, я согласна, цвета у тебя нет. Но нельзя было по-другому об этом сообщить? Зачем ставить этот знак? — я ткнула пальцем в щеку.

А Саша неожиданно тихо рассмеялся.

— Что?

— Кать, его нет.

— Кого нет? — нахмурилась я, не понимая причину его неожиданного веселья. Ведь решаем такой важный вопрос, а он хохочет.

— Знака. Отметки Богини на тебе больше нет.

— Что?!!

Выдернув у него из рук простынь и кое-как ею обмотавшись, я бросилась к зеркалу и застыла, расширенными глазами рассматривая собственное отражение. Знака не было. Саша не солгал.

— Господи, — простонала я, подушечками пальцев касаясь чистой кожи. — Не может быть.

Мужчина встал за моей спиной и обнял за плечи.

— Ты понимаешь, что это значит, Кэтти?

— Что? — шёпотом спросила у него, встречаясь в зеркале с пылающим взглядом карих глаз.

— Что ты теперь не должна плыть в пещеры.

— Правда? — всхлипнув, спросила у него.

— Правда. И мне не надо. Мы можем вернуться домой.

Я повернулась, прижимаясь к нему, и закрыла глаза, вслушиваясь в биение его сердца.

— Всё-таки она должна была найти другой способ, чтобы сказать о том, что мы… ты понимаешь.

— Боюсь, другой способ не сработал бы, — поцеловав меня в макушку, ответил Саша. — Мы бы просто не поверили. Ты была влюблена в другого. А я…

Он замолчал, а я сразу почувствовала, что что-то его тревожит.

— Саш, в чём дело?

— Я плыл в Пещеры только с одной целью… Умереть.

— Стоп! — я опустила глаза и глубоко вздохнула. Слишком уж противоречивая информация сейчас свалилась на мою бедную голову. А про количество я вообще молчу. Я еще не привыкла к мысли, что отметки Богини нет, как новый сюрприз. Чуяло моё сердце, он еще не последний на сегодня. — Давай разберёмся, ты же не эквейт. И мы с тобой это уже обсуждали. Отправляться в Пещеры к Богине для завершения жизни тебе не нужно.

— Я знаю, — совершенно спокойно и невозмутимо отозвался Александр. — Но дело совсем в другом.

У меня возникло странное ощущение, что его веселит вся эта ситуация. Я бы тоже посмеялась, если бы знала над чем.

— И в чём же?

— Кать, давай мы с тобой примем душ, переоденемся, позавтракаем, а уже потом поговорим и всё обсудим, — неожиданно произнёс Переславцев.

Ну вот, опять начинается. Бросил жуткую фразу и в кусты.

— Ты опять уходишь от разговора, — вздохнув, ответила ему и пожала плечами. — Хорошо, принуждать тебя не стану.

— Эй, — Саша провёл указательным пальцем по моему лицу и мягко улыбнулся. — Я не собираюсь увиливать. Обещаю, что всё расскажу. Лгать и изворачиваться теперь просто нет смысла. Не уверен, что потом ты… Кать, я совершал вещи, за которые сейчас мне стыдно, но даже их утаивать от тебя я не собираюсь. И вообще, — он хмыкнул, и его рука опустилась на плечо, лаская обнажённую кожу. — Ты в этом одеянии выглядишь, как самая настоящая нимфа. А мне сейчас больше всего на свете хочется затащить тебя назад в кровать и продолжить то, на чём мы остановились этой ночью.

— Ты меня специально смущаешь и заговариваешь зубы, — пробормотала я, чувствуя, как от этих слов, от тембра его голоса кровь вспыхивает внутри.

— Катюш, — прошептал Саша немного хрипло, убирая волосы мне за ушко. — После того, что было ночью, стесняться просто нет никакого смысла. Я не только видел тебя от макушки до самых пяточек, но и целовал, обнимал и ласкал. Так что прекрати смущаться, слышишь?

— Я попробую.

— Тогда в душ?

— В душ. Я пойду к себе. Мне надо будет еще переодеться, — улыбнувшись, я поудобнее схватила простынь и вышла из каюты.

Пока купалась, подставив лицо под тёплые капли воды, всё пыталась осмыслить сказанное Сашей. Те выводы, к которым он пришел, соответствовали действительности, и я понимала, что мужчина прав. Исчезновение знака означало только одно: игрушкой Богини мне больше быть не надо. Значит, теперь я могу вернуться к маме, сестрёнке и друзьям. И не одна, а с Сашей. Как бы странно это ни звучало и как бы фантастически ни выглядело. Я знала, что это правда. Мы есть друг у друга.

— Я могу вернуться домой, — прошептала сама себе и всё ещё не могла поверить.

Умом понимала, но сердце еще отказывалось верить. Ведь если это опять ошибка или какой-то розыгрыш, то я этого просто не вынесу. Поэтому и боялась, стараясь найти в произошедшем скрытое дно.

Конечно, меня коробили методы Богини. Так издеваться над всеми нами, выворачивая наизнанку чувства и эмоции, скручивая и оголяя нервы, сводя с ума от бессилия — просто бесчеловечно. Нет, не так. Это жестоко! Неужели нельзя было как-то иначе сообщить нам с Сашей о предназначении друг другу? Может быть, сначала я бы повредничала, поупрямилась, но приняла бы выбор Богини… Или нет?

Я помнила, как Финор говорил мне, что собирался бороться, что можно было всё изменить. Ведь он попытался бы оспорить выбор Богини, а я бы его поддержала. И что получается? Замкнутый круг и вновь исходные данные.

Саша… Что он имел в виду, говоря, что плыл в пещеры, чтобы умереть? А вдруг он неизлечимо болен? Подхватил какой-то неизвестный вирус, пока путешествовал по Галактике?

Мне пришлось опереться рукой о стенку душевой кабинки, чтобы восстановить дыхание. Как же мне стало страшно за него, руки начинали дрожать только от одной мысли, что я могу потерять его.

Пусть мы не говорили о чувствах, и я не знала, что Александр испытывает ко мне кроме страсти. Пока было достаточно того, что я любила.

— Так, Кэтти, успокойся. Рано предаваться панике. Это всего лишь твои домыслы и только.

Но сколько я ни думала, других вариантов, объясняющих причины такого заявления, у меня просто не было.

— Нет, это не может быть правдой. Если бы он умирал, то точно не радовался отсутствию у меня знака. Значит, здесь что-то другое. И совсем скоро я об этом узнаю. Да и не похож он на умирающего. Наоборот, пышет здоровьем, и еще его ускоренная регенерация… Интересно, а про неё он мне тоже расскажет?

Впереди был завтрак, разговоры и пять дней пути до Аквали.

Пять дней и пять ночей. Не знаю, как Переславцев, но эти ночи я собиралась провести в объятиях любимого человека.