Наследие Артанов - Лихачев Всеволод - Страница 66

– И этого тоже грузите! – Голос, вырвавший меня из оков сна, был мне совершенно незнакомым. И хотя в нем отчетливо звучали повелительные нотки, они не делали его грубым. Более того: низкий, грудной, он казался настолько привлекательным, что очень сильно хотелось посмотреть на его хозяйку. Так сильно, что я даже рискнул открыть глаза, хотя умом прекрасно понимал, что нас снова угораздило влипнуть в очередную переделку.

Неприятности и правда были. Куда же без них? В пяти метрах от нашей стоянки буквально над самой землей висел небольшой пассажирский гелиостроп с открытой створкой задней шлюзовой камеры, причем оттуда уже слышались возмущенные крики Виталины, перемежающиеся то ли со звуками пощечин, то ли ударов. Геннер же лежал рядом, совсем неподалеку от меня. Бедолагу упаковали в силовой кокон, и теперь он мог только голосом выражать свое вполне обоснованное возмущение. Чем он и занимался, в принципе, громогласно обзывая пленивших его пришельцев то грязными ушригами, то коварными крахдами, причем в виду крайней степени ярости, в которую Прощенный впал вследствие своей полной беспомощности, он то и дело повторялся, раз за разом выплевывая одни и те же ругательства.

Ах да, кстати, стоило мне повернуть голову, как я убедился, что оказался абсолютно прав: обладательница чарующего голоса и впрямь производила сногсшибательное впечатление. Она была красива? Да!!! Она была просто невероятно, восхитительно красива! Нежный овал лица, смуглая кожа, пухлые чувственные губы, теплые карие глаза, от ироничного взгляда которых так и бросает в жар, а волосы… Какие у этой красотки волосы! Иссиня-черные, цвета воронова крыла, они искрящимся водопадом спускаются по плечам до самых бедер, обтянутых узкими черными брюками, позволяющими воочию убедиться, что фигура незнакомки так же совершенна, как и весь ее облик. Эх, если бы не горячая любовь к Эльвианоре, то я и сам, пожалуй, приударил бы за такой…

– Я бы на твоем месте не стала этого делать. – Голос Антонины Семеновны был таким кислым, как будто она только что съела лимон.

– Почему же?

– Ну, во-первых, потому что она старше тебя по возрасту на семь с половиной тысяч лет. А, во-вторых, потому что это – моя мать!!!

Как говаривал частенько почтенный профессор Буальвинар, с которым мне выпала однажды честь познакомиться, будучи в плену у карликов, промышлявших разграблением реликвий, канувших в прошлое цивилизаций, время – величина относительная. Иногда вам кажется, что его катастрофически не хватает, иногда – наоборот, в распоряжении вашем его внезапно оказывается слишком много. Настолько, что вы даже хотели бы и поделиться им с другими. Хотели бы, но, увы – просто не знаете, как это сделать. Вот и сейчас у нашей троицы в жизни возник именно такой период. Времени хоть отбавляй, хоть залейся, а тратить его в сущности то и не на что. Обстоятельства, знаете ли, не позволяют. Нахождение в тюремной камере, пускай и довольно комфортабельной, накладывает табу на целый ряд занятий, которыми мы привыкли заниматься на свободе. И нам остается только одно: развлекать себя разговорами. Разговорами, бесконечными разговорами.

Все три тысячи раз обговорено, обсусолено. Ни меня, ни Виталину, ни уж тем более непоседливого Геннера уже совершенно не радует, что цель нашего путешествия, в общем-то, наконец достигнута. Да, мы находимся сейчас на территории подземной базы, с которой осуществляется управление межпространственными тоннелями. Также на ней установлено оборудование, которое может эти самые тоннели создавать. Иначе говоря – это та самая пресловутая «станция», один из сегментов сети, построенной в незапамятные времена древними Артанами, о которой рассказывала Антонина Семеновна еще задолго до нашего пленения.

Что же касается похитивших нас личностей – то они оказались членами некогда довольно сильной группировки «Ишь Хааадда». Точнее – последними ее членами. Было их всего восемь и руководила ими та самая девушка – Урланда, которая так понравилась мне в первые минуты нашей встречи. В то, что она являлась матерью Антонины Семеновны, я поначалу не поверил, однако после пространного рассказа моего симбионта сомнений в этом уже не осталось.

А дело было так: древние Ланиты после уничтожения своих конкурентов – цивилизации Артанов, получили, наконец, контроль над восьмьюдесятью процентами цивилизованных миров галактики и на какое-то время притихли, затаились, словно удав, переваривающий добычу. В дальнейших завоеваниях смысла теперь не было – ведь они и так смогли захватить территорий намного больше, чем рассчитывали. Наиболее всего этому успеху поспособствовала захваченная сеть межпространственных переходов Артанов, позволившая мгновенно перемещать свои войска и ресурсы в совершенно разные точки пространства.

Но Ланитов было мало, чертовски мало. Долго удерживать контроль над захваченными территориями они не могли, даже не смотря на то, что представители их народа, в определенном смысле, были бессмертны, а потому их руководящей верхушкой и было принято довольно оригинальное решение, изменившее впоследствии не только все моральные устои и менталитет жестоких захватчиков, но и саму нашу галактику. Да, галактика стала совершенно другой, когда паразиты, эти мозговые черви, силком занимающие тела существ разумных, берущие целиком и полностью под контроль все функции, протекающие в их организмах, а также навсегда «гасящие» разумы своих носителей, внезапно испарились, исчезли, а вместо них через какое-то время появились безвредные симбионты-лингвопереводчики. Или, как их стали называть в простонародье – лингвины.

Но, как это часто бывает, нашлась в среде Ланитов и группа недовольных. Некоторые особи в силу своего характера упорно не хотели менять свой уклад жизни таким коренным образом. Превращаться из хищника, из паразитической формы жизни в добропорядочного симбионта, пускай даже и ради осуществления планов всегалактического господства, оказалось для них совершенно неприемлемым. Так и появилась группировка «Ишь Хааадда», остатки которой в настоящее время и осели здесь, на этой базе. Что они здесь делают? Ни мы, ни Антонина Семеновна, не могли дать четкого ответа на этот вопрос. Лично я считал, что они попросту скрываются, спасая остатки группировки от полного разгрома, ведь стоит им появиться на горизонте – и лингвины тотчас же уничтожат своих строптивых и агрессивно настроенных сородичей.

К счастью или к сожалению, но нас никто не трогал. Только раздаточное оконце открывалось время от времени, пропуская через себя подносы с пищей, и лишь когда начала подходить к концу третья неделя нашего заточения, матовая металлическая дверь камеры наконец-то отошла в сторону. На пороге стояла Урланда.

– Ну здравствуй. Ты уж прости, милая, что заставила тебя ждать. Эти беглецы с Болтанки, которых ты прихватила с собой, просто прелесть! Отличный подарок! Давно уже хотела сменить свое тело. Старое, как видишь, немного поизносилось. – Коснувшись крохотного намека на морщинку у правого кончика глаза, девица безбоязненно переступила порог камеры и жеманно продолжила: – Мы все это время занимались исследованиями новоприбывших, и ты знаешь: несколько оболочек меня вполне устраивают. Что ты можешь сказать о кандидатуре младшей дочери их предводителя? По-моему, она просто милашка!

Странно, однако, черноволосая красотка явно обращалась ко мне. По крайней мере, таращилась она все время в мою сторону. Но в таком случае, почему она имеет наглость говорить о моей персоне в женском роде? Понимание пришло лишь тогда, когда губы мои сами по себе раздвинулись. Речь была не моя, язык – тоже. И тело, тело также стало словно чужим – ноги сами сделали несколько шагов вперед:

– Приветствую тебя, Урланда Катарсис Исинда Арчи Иннаса Благословенная! Ты обвиняешься в игнорировании первого пункта договора о взаимодействии, а также в физическом устранении шестидесяти семи тысяч трехсот двадцати семи разумных носителей.

Черноволосая красавица в ответ на это обвинение лишь смешливо сморщила свой носик, а затем, сделав удивленное лицо, покачала головой из стороны в сторону: