Голоса драконов (ЛП) - Вон Кэрри - Страница 47

— Ты что, пытаешься убить себя? — спросил он.

Будет похоже на то, а разве нет? Вся проблема заключалась в том, что никто из них не доверял Артегалу. И никто из них не знал о секретной карте. Это был секрет, который она не могла раскрыть. Люди Бранигана никогда не узнают об этом. Она вытащила ее из книги и забрала с собой.

— Нет, — наконец-то ответила она. — Но, возможно, мне придется уехать на какое-то время.

— А что насчёт школы? Что насчёт мамы? — она услышала, как он тяжело сглотнул на другом конце телефона. — Что насчёт нас?

Ее глаза защипало от слез. Она старалась не думать о трудной части во всем этом.

— Джон, если бы у тебя был шанс остановить войну, ты бы им воспользовался?

Логичнее всего для него было бы проверить это на практике. Сказать ей, что ничего, из того, что она может сделать, не остановит войну. Ни это, ни что-нибудь другое. Но он не сказал этого.

Он сказал:

— Да, я бы им воспользовался.

— Если бы мы с Артегалом случайно не встретились, у нас не было бы такого шанса. Мы должны попробовать.

— Хорошо, — сказал он теперь уже ровным голосом. — Просто скажи, что мне нужно сделать.

Глава 23

В тот вечер Кей сделала еще один звонок. После поисков визитной карточки, которую ей дали, она набрала номер капитана Коннера, не зная, что собиралась сказать. У нее была смутная надежда, что он послушает ее, возможно, даже поможет ей. В конце концов, он не ругал ее и Артегала.

Он взял трубку:

— Да?

Она узнала голос.

— Капитан Коннер? Это Кей Уайетт, — у нее пересохло во рту, пока она ожидала его реакции.

Когда он заговорил, его голос был злым:

— Что за фокусы ты выкидываешь? Что ты пытаешься доказать?

— То, что вы говорили, — ответила она, защищаясь. — Я могу с ним общаться, я должна была показать людям…

— Это не то, что я говорил, я не говорил тебе начинать битву. В том упавшем самолёте был мой друг. Он погиб.

У Кей защипало глаза, и покатились слезы.

— Как и мой отец, — сказала она, осипшим голосом.

Коннер тяжело вздохнул.

— Кей, зачем ты звонишь?

— Хочу попросить об одолжении. Я не знаю, сможете ли вы это сделать, но вдруг сможете, я должна была попытаться. Мне нужно было узнать.

— О каком одолжении?

— Вы можете сделать так, чтобы завтра в полдень над Серебряной Рекой не было самолётов?

Он растерялся.

— Что ты задумала? Что происходит?

— Я не могу вам сказать, — ответила она, стараясь оставаться непоколебимой. Если она будет стараться быть сильной, то выдержит следующий день. — Все… Все будет хорошо, — она должна была верить в эту мантру.

— Кей, насколько это опасно? Может быть, нужно дать взрослым разобраться с этим. Береги себя и помогай своей матери.

Она не ожидала, что Коннер сможет помочь, но она должна была попробовать. Дать взрослым разобраться с этим. Не это ли они говорят постоянно? Именно взрослые заварили всю эту кашу. Ей не нравилось то, как взрослые типа Бранигана, разбираются с этим.

— Но вы были правы. Возможно, я единственная, кто может говорить с ними.

— Возможно, я и говорил так, но это было до того…

Кей сказала:

— Мне жаль. Мне жаль вашего друга.

— Кей, что бы ты ни задумала, это того не стоит…

Она бросила трубку.

Кей не спалось. Она пыталась. Она не знала, когда у нее будет возможность снова хорошо выспаться. Возможно — никогда, но она пыталась не думать об этом. Она упаковала сумку — теплая одежда, грелки для рук, батончики мюсли, вяленая говядина и бутилированная вода. Она нашла GPS-навигатор в мамином бардачке… она хотела быть уверенна, что знает, где находится на этот раз. У нее были координаты. Она не думала, что ее мать будет возражать, когда все будет сказано и сделано. Она пыталась думать о том, что еще ей понадобится, но ее мысли не могли сосредоточиться. Она положила снаряжение в машину той ночью, так что ей не придется объяснять маме его наличие там утром.

Завтрак с мамой был напряженным. Кей хотела позавтракать с ней, хотела провести с ней это время. Это была худшая часть всего плана, зная, как поступает с ней. Но Кей не могла ей рассказать. Она даже не могла попрощаться, не раскрыв все, и, если мама узнает, она остановит ее. Даже при том, что это нужно сделать, мама остановила бы ее.

«Но это было не насовсем, — убеждала она себя. — Это было совсем не как с папой».

Ее мать все время взволнованно смотрела на нее. Кей не могла есть. Она съела ложку каши, которую пришлось пережевывать вечно. Она проглотила ее, это было похоже на опилки.

— Ты выглядишь нервной, — сказала мама, и Кей вздрогнула. Конечно, так и было; она просто не думала, что это будет настолько очевидно. Она кивнула. — Все будет хорошо. Ты не должна отвечать ни на один из вопросов, если не хочешь. Только посмотри на это, как на возможность рассказать свою версию событий. Ты можешь переложить всю вину на Бранигана. — Она пыталась пошутить, но ее улыбка была напряженной.

— Хорошо, — сказала Кей, но она думала о том, что сможет рассказать людям, если у нее появится такая возможность.

Кей мыла посуду, когда зазвонил телефон в ее кармане. Голос Тэм был полон паники, из-за чего у Кей все внутри перевернулось от беспокойства, что что-то пошло не так, но потом до нее дошел смысл ее слов.

— Я видела его, — выдохнула Тэм. — Он был там. Я видела его. Никто из нас не перешёл реку, но он был там, и мы разговаривали. Кей, он говорил со мной…

Кей ринулась в свою комнату и закрыла дверь, обхватив телефон обеими руками, словно звук мог просочиться из него, и ее мать могла это услышать.

Она жалела, что не могла сейчас быть рядом и посмотреть в лицо Тэм.

— Я же говорила тебе, что с тобой все будет в порядке.

— Он сказал, что не может остаться, потому что он под наблюдением, но он понял. Кей, он сказал, что понял. Это значит то, что я думаю?

— Это значит, что все будет хорошо.

У них был план. Он должен был сработать.

— Джон пошёл со мной, он показал мне, куда идти, но за ним тоже следили, поэтому он пошёл в другом направлении, чтобы сбить их со следа. Не знаю, получилось ли. Кей, Джон знает? Он знает, что ты задумала?

— Ага, — ее сердце бешено колотилось. Ей было страшно, но в то же время она испытывала восторг — было что-то восхитительное в том, что план начинал работать. — В полдень будет пресс-конференция. Ты можешь прийти?

— Ни за что не пропущу это. Кей, я разговаривала с ним. Я ему верю. Не знаю, почему, но я верю.

— Я же говорила тебе.

Кей было нужно собрать еще несколько вещей. Она положила книгу Дракополис и тетрадь с переводами. Последний раз, когда она работала над заключительной страницей, потому что хотела знать, что произошло, как все, наконец сложилось… не то, чтобы это была история, и не то, чтобы у нее было окончание. Но, очевидно, драконы покинули мир, уйдя в свои секретные пещеры и скрывались, хотя это был не конец, поскольку книгу бы не написали, и драконы не вернулись бы.

Последняя страница, или то, что она приняла за нее, не объясняла всего. Но она объясняла кое-что.

Есть убежище для уставших от этой войны. Существует гавань, вне поля зрения, где драконы и люди до сих пор живут в мире. Это всегда будет убежище, и мы молим, чтобы те, кто в нем нуждается, нашли его вовремя.

Кей вырвала лист из тетради, сложила его и положила в карман, наряду с дополнительной, нарисованной от руки картой, которая была засунута между страницами. Она не хотела, чтобы кто-то нашел ее. Она не знала, что хранит этот секрет, но собиралась узнать.

Кей оставила книгу на своей кровати, она открыла ее на странице, с изображением жертвы-девственницы, чтобы люди поняли.

В шкафу она нашла свое выпускное платье, упакованное в пластик, предназначенное, чтобы больше никогда не надевать. Оно искрилось белым, мерцая даже в тени шкафа.

Эта часть, вероятно, была похожа на девственную часть… не важно, но традиция сложилась на протяжении веков: девственница всегда надевала белое платье, свадебное платье, когда шла на жертву. Она взяла его, аккуратно сложила, как могла и положила в рюкзак. Погода за окном стала теплой. Может быть, ей не будет слишком холодно.