Эльминстер в ярости (ЛП) - Гринвуд Эд - Страница 13

Затем он пойдёт медленным, но надёжным путём, заводя друзей среди боевых магов, чтобы приобрести вес и уважение, расширив таким образом своё влияние.

В твоём изложении всё кажется таким простым. Надеюсь, так и будет.

— Как и я, - согласился Эльминстер, осторожно шагая по тоннелю, прекрасно осознавая все опасности, грозящие одинокому существу, странствующему в Подземье.

Странно, но у него не было никаких дурных предчувствий, а прошлая ярость испарилась. Сейчас он был весел и чувствовал себя счастливым и беспечным впервые за долгое время.

Почему?

Симрустар была тут как тут.

Он усмехнулся и обнаружил, что отвечает следующее:

— Я снова вернулся к работе на службе Мистры — ради этого я живу и в этом преуспеваю.

Довольный, он двинулся дальше, напевая себе под нос.

Несмотря на одиночество и на то, как сильно он жаждал, чтобы кто-нибудь — кто угодно — посетил его, поговорил с ним или хотя бы просто произнёс его имя, теперь, когда это произошло, Рорскрин Мрелдрейк был совсем не рад. Он был напуган.

В темницу Мрелдрейка вошёл лишь один мужчина в капюшоне, хотя через приоткрытую дверь он заметил — ему показали — клубящуюся тьму высотой с человека, предупредившую, что его гость был не один.

Это оказался один из волшебников в рясах. Он принёс с собой мешок, набитый тряпичными сумками и мелкими, хрупкими глиняными горшками — ни стекла, ничего железного, чем можно было бы колоть или резать — и опустил его со словами:

— Магические ингредиенты, что ты так спокойно просил.

Мрелдрейк покраснел, вспомнив собственные гневные вопли сквозь запертую на замок и на засов дверь. Ему не хватало всякой всячины — и выдержки тоже не хватало.

Но любому увлеченному своей работой магу не терпится её продолжить. Впервые в жизни он создавал нечто полезное и важное. Не просто хитроумную разновидность заклинания, изобретённого кем-то другим несколько веков назад. Нечто… новое. Нечто, в чём были заинтересованы его тюремщики, подтверждая подозрения Мрелдрейка о магической слежке.

Его посетитель прислонился к стене, скрестил руки на груди — руки были человеческими, мужскими, казались сильными, но не молодыми — и заявил:

— Пришло время небольшой демонстрации, Мрелдрейк. Покажи нам, чего ты добился.

Мрелдрейк обнаружил, что истекает потом.

— Это… не так уж много.

Гость вздохнул.

— Так уж случилось, что я немного знаком с процессом магических экспериментов и создания заклинаний. Я понимаю, что работа может продвигаться медленно, а достижения могут быть небольшими. Однако я заинтересован даже в небольших твоих достижениях. Впечатли меня.

— Я… да, конечно, - Мрелдрейк посмотрел в свои записи, вытер рукавом лоб, сделал глубокий вдох и выпалил:

— Что ж, вы знаете, что я пытаюсь найти способ сделать воздух твёрдым, как хорошо известная стена силы, только с острой режущей кромкой. Чтобы в конце концов получить незримый клинок, который может наносить удары издалека, но это в итоге, и…

— Слова я могу послушать где угодно, - тихо сказал человек в капюшоне. - Покажи мне.

Мрелдрейк бешено закивал, пробормотал согласие и снова зарылся в записи. Затем он указал в конец комнаты, где развесил нитки, вырванные из сукна своей мантии, привязав их к верху и низу кресла с открытой спинкой, на котором застыли капли свечного воска.

— Смотрите, - выдохнул он. - Я…

Он взметнул руки и оставил любые объяснения, произнеся вместо этого магическую формулу и одну за другой аккуратно касаясь вещей, которые принёс его тюремщик: утиные перья самки, осколок стекла, чешуйка металла от клинка, испившего крови в битве, человеческий волос, капля эльфийской крови. Он сжал в кулак пальцы, которыми трогал эти вещи, ударив воздух ребром другой ладони, как будто разрубая далёкие нити мечом.

Одна из нитей покорно разорвалась, обрубленные концы взметнулись под действием незримой силы, что разрубила их.

Мрелдрейк посмотрел на них, тяжело дыша. Он намеревался каким-то образом сделать себя — живого, целого Рорскрина Мрелдрейка — частью этой магии, чтобы тюремщики не смогли просто избавиться от него, когда он доведёт заклинание до совершенства. Но сейчас, пока он ещё не сумел этого добиться, такое намерение нужно было хранить в секрете. Иначе они в мгновение ока уничтожат его и найдут какого-нибудь другого злополучного мага, который сделает за них эту работу.

Эта мысль вернула Мрелдрейка к тому, что беспокоило его с самого начала. Он был не слишком умелым волшебником. Они должны были это заметить. Так зачем же им потребовался Рорскрин Мрелдрейк?

— Я… я не могу… магия быстро угасает по мере удаления от компонентов, и я пока не пытался увеличить дальность её действия.

Он задыхался, зная, что истекает потом. Он использовал свой волос и был связан с заклинанием лично; заподозрит ли прислонившийся к стене человек, что он намеренно пытается связать себя с магией?

Что бы ни подозревал его тюремщик, он казался удовлетворённым.

— Ты определённо не терял времени даром, Мрелдрейк. Продолжай в том же духе, и попытайся не рассыпаться от страха во время каждого визита. Мы знаем о твоих мыслях больше, чем тебе, без сомнения, хотелось бы — и любой дурак может догадаться о твоих замыслах.

Когда Мрелдрейк застыл, парализованный этими словами, человек в капюшоне шагнул к двери, добавив через плечо:

— Дай нам знать, если тебе потребуется перерыв. Мы заполним его, обсуждая с тобой сведения о боевых магах и повседневной жизни в королевском дворце Сюзейла.

— З-з-зачем? - осмелился спросить Мрелдрейк.

Человек в рясе остановился, неторопливо обернулся к своему пленнику, прежде чем небрежно пожать плечами, и негромко ответил:

— Как говорили маги более великие, чем любой из нас, всегда здорово узнавать что-то новое.

«Торговля Лурса» не входила в число тех лавок, где можно было встретить самых надменных богачей Сюзейла. Лучше всего её грязный, пыльный интерьер — тёмный лабиринт, заваленный украденными, сломанными и изношенными товарами вех сортов, от ржавых пил и тесаков до лохмотьев, которые лет тридцать назад были изысканными нарядами — описывало словечко «убогий». Торговля шла оживлённо, поскольку потребность в «бывших в употреблении» всегда превосходила имевшиеся монеты, но немногие клиенты заходили дальше прилавка, где любого вошедшего сквозь парадную дверь встречал владелец с фонарём и два его ухмыляющихся молодых помощника, покрытых шрамами.

И совсем уж мало посетителей проходили сквозь дверь по соседству со входом в торговый дворец Лурса, а тем более взбирались по тёмному и узкому лестничному пролёту за ней, чтобы достичь верхних помещений: конторы Турбранда и Арли, Вендры из Страждущего Кнута и «Импорта роскоши Сияющего моря».

Вероятно, происходило это потому, что здание располагалось в бедной, неблагополучной западной части Сюзейла.  А может быть, потому, что Турбранд был мёртв ещё дольше тех десяти лет, что Арли гостил в подземельях Короны, или потому, что Вендра была старше многих бабушек и выглядела соответственно, а кроме того, соглашалась отведать собственного кнута уже не так легко, как когда-то. Но, опять же, причина могла состоять в том, что «Импорт роскошей» когда-то процветал, завозя в Сюзейл нелегальные снадобья и порошки, которые сейчас запросто можно было приобрести в дюжине сюзейльских лавок, и с тех пор опустился до продажи затейливых и крайне скудных нарядов мужчинам, которые слишком стыдились приобретать подобное в лавках, куда могут заглянуть женщины.

В общем, дела шли попросту скверно, и на двери «Импорта роскоши» в задней части коридора на втором этаже была прибита новая вывеска, сообщая заинтересованным сюзейльцам, что в боковой комнате «Импорта» теперь разместилась новая контора. Вывеска кратко гласила миру: «Опасность по найму».