Эльминстер в ярости (ЛП) - Гринвуд Эд - Страница 36

Ганрахаст кивнул.

— Эти доклады верны.

— Ну так что, во имя Дракона, происходит? Почему ей позволено это делать?

— Такова королевская воля, - вежливо сказал Глатре Ганрахаст, - Я думаю, что он ценит верных дворян нашей земли, а она ведь и в самом деле маркиза Иммердаска, каким бы древним не был этот титул. Она делает важную для Драконьего Трона работу. Успокаивает многих благородных лордов, пытаясь укрепить их верность короне после катастрофы на совете.

— О? А все доклады, что достигли моих ушей, утверждают, что она посещает простолюдинов, - отрезала Глатра. - В кузнях, лавках, дубильнях — и в борделях. А не знать в их высоких домах.

— А, это другие её обязанности. Она следует приказам Госпожи Тайн, богини, которую когда-то все маги чтили выше остальных и будут чтить снова.

— Каким приказам?

— Снова сделать арфистов сильными и многочисленными.

— Что? И вы позволяете ей этим заниматься? Набирать постоянную армию предателей у нас под носом?

Ганрахаст мягко улыбнулся.

— И как именно мы должны её остановить? Если вместо этого можно наблюдать издалека, узнав таким образом, кем каждый арфист является, какими навыками обладает и где обитает?

Глатра пристыженно глядела на него.

— О. А. Понимаю.

Затем она снова нахмурилась.

— А откуда мы знаем, что она не в курсе нашей слежки и не обманывает нас?

Ганрахаст пожал плечами.

— Мы знаем, что она в курсе. Она сказала мне — и королю — что арфисты хотят стабильного, справедливого, счастливого Кормира, которым правит милостивый монарх. Счастье — это именно то, чего хочет король Форил. Шторм не против того, что мы будем знать личности большинства арфистов; она считает, что это хороший способ держать в узде Тех, Кто Играет На Арфе.

Глатра нахмурилась, покачала головой.

— Раскрывать такую слабость… не думаю, что я когда-либо сумею понять старших арфистов — или этих самопровозглашённых Избранных Мистры.

Ганрахаст улыбнулся.

— Не думаю, что мы должны их понимать.

Разлом был глубоким, а его стены представляли собой голый камень, неровный в одних местах и гладкий в других; застывшие потоки вулкана, которого сейчас было не видать.

Зато глубоко в каменной пропасти виднелось зловещее фиолетовое мерцание, мерцание, которое иногда было ярким, а иногда — совсем тусклым. В разломе постоянно двигались великие течения и змеиные кольца тени, струившиеся из стороны в сторону. Наружу дул тёплый, пахнувший серой ветер. Эти бесконечно колышущиеся тени были дымом из каких-то странных мест. Ветер выдувал дым наверх.

С тенями являлись ужасные существа — длинные человекоголовые змеи с крыльями. Были также небольшие, похожие на ленты угри, что летали без крыльев и большую часть времени проводили, сворачиваясь и разворачиваясь в воздухе. Были жирные, морщинистые овалы с четырьмя крыльями, похожими на крылья летучей мыши, которые видели посредством единственного огромного глаза и обладали свирепыми, похожими на акульи челюстями… и были другие. Они безостановочным вторжением вылетали в Фаэрун верхом на дрейфующем дыме, почти грациозно утекая в тёмные глухие леса над разломом.

В воздухе над расщелиной в самом сердце этого потока вспыхнула внезапная бело-голубая звезда.

Колышущиеся тени отпрянули от неё, ускользая прочь в своём бесконечном течении… пока звезда росла, угасала и сгущалась в…

Обнажённую женщину с длинными конечностями, повиснувшую вертикально в воздухе, чьи длинные, очень длинные серебряные волосы сворачивались и разворачивались вокруг неё, как не знавшие отдыха энергичные змеи. Её ноги были сомкнуты, но руки — широко раскинуты, и в ладонях она сжимала два пылавших ярким синим огнём предмета. Меч и чашу.

Их пламя ревело и рычало, расходясь во все стороны с возрастающим голодом, и вперёд-назад по груди женщины хлестали многочисленые огненные языки — два синих пламени пытались соединиться, заметно обжигая её.

Она запрокинула голову от боли, прикусив губу и  время от времени испуская стоны, пока синие огни росли и становились ярче, а их жгучие языки — длиннее.

— Эльминстер, - выдохнула парящая женщина, - где ты? Будь со мной! Будь же сейчас со мной! О, как мне нужна твоя сила…

Она всхлипнула, затем смогла набрать достаточно воздуха, чтобы закричать:

— Эльминстер! Услышь меня!

Усиливающийся ветер из разлома далеко унёс этот громкий крик.

Но другого ответа, кроме жестокого смеха спешивших мимо крылатых змей, не было.

Симбул позволила своей голове упасть назад на плечи. Она была истощена, дрожала от усталости и даже близко не закончила.

И боль станет лишь сильнее.

Синий огонь во все стороны бежал по её телу, быстрее и быстрее, вой двух шаров синего пламени в её руках, которые становились всё больше и больше, превратился в громкий, непрекращающийся рёв. Тёмные существа, оседлавшие тени, корчились и визжали от страха, проносясь мимо.

Руки Симбул почернели, но пока не обуглились, обожённые, но не сгоревшие. Языки синего пламени вдвое превышали её рост, огромные вспышки, коловшие небо — и гнулись внутрь, соединяясь в воздухе высоко над ней. Там синие огни недолго поборолись, затем вспыхнули с новой яростью, образуя единую бушующую и кипящую сферу ослепительно синего пламени, которое…

Перелилось через край и рухнуло вниз в трещину, как иссякший гейзер. Следом за этим потоком из меча и чаши в руках Симбул полетели копья синевы, лучи зловещего света, пронзая клубящиеся тени в глубине разлома.

Симбул накренилась в воздухе до тех пор, пока не смогла взглянуть в разлом под собой, повела дрожащими руками, чтобы нацелить исходящие из сжимаемых ею предметов лучи. Её тело содрогалось от напряжения, поражая разлом далеко внизу.

Она стала смещаться вперёд и назад, перемещая негаснущие лучи, дождём сыпавшиеся на фиолетовое мерцание в глубинах, пытаясь выжечь его.

Это мерцание медленно угасло, потемнело, и колыхавшиеся тени угасли вместе с ним, превратившись в редкие лохмотья вместо длинных змей.

Симбул не теряла бдительности, продолжая следить и целиться, убеждаясь, что яркое синее пламя, которое она направляла, поглощает тень…

Неожиданно тёмные ленты вихрем закружились вокруг, как будто их засасывало в слив, поток монстров уменьшился до нескольких упирающихся особей, тени вокруг них отступили, обнажая… прежнюю пустоту.

Тени перестали двигаться.

Фиолетовое мерцание исчезло.

Из разлома больше не дул ветер. Это была просто тёмная расщелина из голого камня, а не бездна, рождавшая поток чудовищ.

Симбул медленно вылетела из щели, несколькими вспышками синего пламени испепелив самых неторопливых из последней убегающей в леса пригоршни монстров.

Затем она полетела прочь, медленно и устало, обмякнув в воздухе, как мёртвое существо.

Скоро, Алассра, мягкий, но сильный голос прошёптал из воздуха вокруг. Нежные слова громом отдавались в её душе.

Скоро придёт остальное, чего ты так жаждешь. Остальное, сполна заслуженное тобой.

Комната была тёмной и маленькой, зато богато обставленной, и единственное кресло оказалось удивительно удобным для такого монструозного интерьера.

Сронтер-алхимик наверняка бы нервничал, сидя в одиночестве в темноте, в величественном сюзейльском особняке, где, как он знал, ему не место. Но будущий император Кормира в теле алхимика, сам запершийся в этом помещении, с большим удовольствием устроился в кресле, закинув сапоги на позолоченный столик.

Строго говоря, он был не один. Компанию ему составляли съёжившиеся останки сознания Сронтера, забившиеся в тёмный угол в собственном разуме алхимика, а кроме того, под раздутой грудью его сюрко прятались несколько мелких созерцателей на тот случай, если чудовища потребуются ему для доставки срочного сообщения, предупреждения или для погони за кем-то.