Секретный фронт (СИ) - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 42

- Да я… дойду.

- Голый и без тапочек? – Вмешалась Галя, разворачивая простыню. – Ложись, говорят. Алевтина Дмитриевна, там свободная койка у окна, нижнее бельё в тумбочке.

- Спасибо, - Ерёмина придержала Филина, пока он укладывался на каталку, накрыла его простынкой и вывезла из операционной.

- Кто-нибудь верующий? – Когда за Алевтиной закрылась дверь, спросил Яков Лейбович.

- Всё вам расскажи, - буркнул анестезиолог. – Я в Партии с тридцать седьмого. А что?

- Ощущаю потребность произнести молитву, но не знаю ни одной.

- Есть альтернатива, - анестезиолог подмигнул медсестре. – Галя, будь добра, разведи нам… по сто грамм.

- Ночь на дворе, - буркнула медсестра. – Хоть бы до утра подождали… для приличия.

- Нервы не ждут, требуют успокоения.

- И ещё неизвестно, какое будет утро, - продолжил мысль коллеги Яков Лейбович. – Даже если не поступят другие… такие же, как Филин… хлопоты нам обеспечены. Этот случай спустить на тормозах не выйдет. Это вам не внутренняя травма, которая то ли была, то ли нет… это…

- Всё начальство и СМЕРШ в придачу, - подсказал ассистент. – В гости к нам.

- Галя, разводи! – С заметной тоской в голосе, теперь уже не попросил, а потребовал анестезиолог.

Всё, что сказали врачи, отложилось в памяти у Филина отчетливо, да только осмыслил он эту информацию с запозданием – лежа на каталке. Точнее, в тот момент, когда откуда-то вдруг возник ефрейтор Покровский, в белой санитарской куртке поверх формы. Алексей перехватил у Ерёминой каталку и ловко завёл её в палату номер три – удивительно маленькую, всего на шесть коек и единственную с зарешеченным окном. Нет, решетка была старая и условная, из тонких прутьев, наверное, раньше в этой комнате располагалась какая-то канцелярия или хранились матценности, но факт немного покоробил.

Филин уселся на каталке и осмотрелся. Его прибытия ожидали двое. Подполковник Васнецов и старшина Бадмаев. Оба в больничных халатах. Командир смотрел на нового обитателя чуть иронично, а Бадмаев расплылся в искренней улыбке до ушей.

Никита покосился на Покровского, затем на Ерёмину и хмыкнул.

- Все в сборе?

- Все, это кто? – Вдруг послышалось со стороны двери.

Филин обернулся.

- Теперь точно все, - он кивком предложил войти. – Присоединяйтесь, товарищ замполит… к пролетариям всех стран.

- Ты это! – В палату вошел подполковник Стасенко. – Думай, о чем шутишь. Ну так что? Кто тут собрался, по твоему мнению?

- Вы-то как тут очутились? – Удивленно спросила Ерёмина.

- По контузии.

- Не в госпитале, в палате. Как вы нас нашли?

- Приснилось, - Стасенко усмехнулся. – Не увиливайте от прямого ответа. Вопрос задан всем, товарищи разведчики. Вам, доктор, тоже.

- Собрались и собрались, - буркнул Покровский. – Так получилось. Свободная палата тут одна.

- Товарищ подполковник намекает на мистическую предопределенность событий, как я понимаю, - сказал Васнецов и теперь адресовал снисходительную усмешку подполковнику Стасенко.

- Это ж мракобесие, - Филин тоже усмехнулся.

- Вы оделись бы, товарищ капитан, - недовольно парировал Стасенко, - а то сидите при женщине в одной простынке, словно римский фараон!

Услышав про «римского фараона», Васнецов, Ерёмина и Филин не удержались и покатились со смеху. Покровский присоединился секундой позже.

Бадмаев продолжал улыбаться до полного смыкания глазных щелочек, но просто радуясь возвращению Филина.

- Отставить ржач, - через силу приказал Васнецов. – Товарищ Стасенко на самом деле задал серьёзный и глубокий вопрос. Есть мнения?

- Ой, уморил, - Ерёмина смахнула с ресниц слезинку. – Всё, что я могу сказать – всем повезло.

- В чем? – Стасенко поначалу насупился, но быстро отошел.

- Вы не понимаете? Каким-то образом к вам в организм попала немецкая дрянь. Та самая, из секретных вагонов. Поэтому вы все живы и здоровы.

- Это везение?! – У Стасенко заметно вытянулась физиономия. – Мы отравились какой-то химией и вы называете это везением?!

- Давайте, без эмоций, - вмешался Васнецов. – Насколько это возможно.

- Как это без эмоций?! – Стасенко почти подпрыгнул. – Мы можем завтра умереть! Или превратиться в таких же… как те… которых вы гранатами…

- Не превратимся, - уверенно сказал Филин. – Немцы под этой дрянью становились неубиваемыми берсерками, тут сходство есть, только тупыми, как бараны. Если впереди не шел козел… в эсэсовской форме или в камуфляже, они сбивались в кучу и стояли.

- В одном из наших случаев и тут нет разницы, - буркнул по обыкновению Покровский, стараясь не поднимать взгляда на Стасенко.

Политработник всё понял, задохнулся от возмущения и начал багроветь.

- Соглашусь с товарищем капитаном, - торопливо вмешалась Алевтина. – Немецкая дрянь делает из солдат неубиваемых берсерков. Как она действует – понятно только немецким изобретателям этого вещества, но очевидно, что мозги у берсерков работают плохо. В случае же с Филином, да и с вами, система рушится. Вещество такое же, но эффект другой. Все в здравом уме. Почему?

- Вы опять уходите в сторону, - заметил Стасенко.

- Никуда мы не уходим, - возразил Филин. – Просто на ваш вопрос ответа нет. Насчет наших… метаморфоз… правильно? – Он взглянул на Еремину, а затем на Васнецова. Оба кивнули. – Тоже нет ясности. Но лично меня больше волнует другой вопрос: что дальше? Каким боком всё это нам выйдет?

- Вот! – Вечный скептик Покровский поднял палец кверху. – Практичный подход.

- Каким – не знаю, но боком – точно, - сказал Васнецов.

- Все молчи давай, - вдруг оживился Бадмаев. – Сюда много-много человек иди. Сердитый впереди. За ним четыре думать много, не верить чему-то. Ещё трое выпили. Мало-мало, по сто грамм.

- Вот прямо по звуку определили? – Недоверчиво спросила Ерёмина и перевела удивленный взгляд со старшины на Филина.

- С гарантией, - Никита кивнул. – Сами увидите…

…«Сердитым», топавшим впереди всех, оказался старший лейтенант Ворончук. За ним в палату вошли два пожилых врача довольно заспанного вида и два офицера абсолютно не кадрового пошиба. При этом оба носили форму летчиков. Филину это противоречие резануло по глазам. «Летчики» выглядели максимум операторами аэростатов, но имели майорские погоны и даже орденские планки на груди.

Трех замыкающих Филин уже знал. Яков Лейбович, его ассистент и анестезиолог выглядели крайне уставшими после сложной операции. Последний так вообще едва стоял на ногах. И когда успели?

То есть, Бадмаев ошибся только в дозе. Остальное сошлось. Но Еремина не успела выразить своё восхищение бурятскому следопыту. Старший лейтенант ОКР СМЕРШ Ворончук начал с места в карьер.

- Вся шайка в сборе! – Вася вел себя, как Стасенко на партсобрании, причем было не понять, всерьёз он или так жёстко разыгрывает. – Какая приятная неожиданность! Даже подполковник Стасенко здесь! Предупреждаю на берегу, граждане, за дверями конвой, во дворе – взвод автоматчиков! Ведём себя тихо, отвечаем на вопросы чётко, сидим ровно, не ёрзаем! Вам всё понятно? Вопросы?

- Одеться можно?

- Валяй, Филин. Хотя так, конечно, виднее, что отстреливать при попытке к бегству.

- Не поможет, - сдержанно икнув, сказал анестезиолог. – Как у ящерки хвост – чпок!.. и снова вылезут.

- Това-арищи! – Возмутился Стасенко. – Где ваша культура и совесть?!

- Это нам и предстоит выяснить, - Ворончук прищурился и обвел всех «длинным» взглядом. – Ну так что, есть желающие сделать чистосердечное признание?

- В чём? – Спросил Васнецов.

- В том, что вы боги! – Анестезиолог глупо хихикнул.

Ворончук зыркнул на троицу врачей и Яков Лейбович с ассистентом вытолкали расклеившегося коллегу в коридор.

- Желания признаться, как понимаю, нет, - старший лейтенант обернулся к одному из врачей постарше. – Симон Леонтьевич, вы сможете провести полное обследование этих… подозреваемых?