Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 84

— У меня есть подозрение, — прищуривается в ответ ЮнМи, — что господин ДжуБон сам танцевать не умеет, а только и делает, что над учениками издевается.

— Хех! — восклицает СанХён, — Ну ты и сказала! ДжуБон — не умеет танцевать!

— По крайней мере, я этого ни разу не видела, — говорит ЮнМи.

СанХён осуждающе качает головой.

— Интернета нет? — спрашивает он и говорит, — Ладно, посмеялись и хватит. Зачем пришла?

— Извиниться, — пожав плечами, говорит ЮнМи, — и поговорить о контракте. Я тут подумала и решила, не так уж и плохо работать с таким агентством, как ваше, сонсен-ним. Я согласна подписать, но, с некоторыми уточнениями.

— Хорошо, пойдём, поговорим, — соглашается СанХён и спрашивает, — а ты правда разговаривала с АйЮ? Или, придумала?

— Правда, — кивает ЮнМи, — не придумала. Она стояла со всеми, ждала, когда позовут.

— Странно, — удивляется президент, — АйЮ такая звезда и вдруг, вместе со всеми. Нужно будет попробовать узнать — почему вдруг? Ладно, пойдём ко мне в кабинет, поговорим. Кофе будешь?

— Лучше чай, президент СанХён.

— ЁнЭ! — командует СанХён, — Сделай мне кофе, а ей — чай!

— Да, господин президент, — низко кланяется та.

— КиХо! Потом поговорим.

— Да, господин президент, — кивает КиХо.

(агентство «FAN Entertainment», примерно час спустя. Кабинет президента агентства)

— КиХо! — спрашивает президент, — Ты узнал, каким образом она попала в «главные новости страны»?

— Пока, всё что мне удалось узнать, — случайно.

— Что значит — «случайно»? Заявить на всю страну, что она «надежда нации» — случайно?

— Господин СанХён, по плану, на этом месте в новостях должны были быть — «новости из зала суда». Дело о коррупции Ли ПакДжу. Но его адвокат пригрозил каналу, что он их засудит до разорения, если они окажут информационное давление на общественное мнение и членов суда до вынесения приговора. Дело там, неизвестно ещё чем кончится, у канала, собственной заинтересованности в поливании грязью ПакДжу, нет. Поэтому, они решили не возбуждать к себе ненависть его семьи и заменили «новости из зала суда» на «новости культуры». Почему поставили сюжет из парка — не знаю. Может, хотели что-то весёлое поставить, а скорее всего — случайно вышло. Как обычно, с решением тянули до последнего, а потом стали хватать первое, что под руку попалось, чтобы успеть…

— И ты в это веришь? — прищуривается на своего заместителя СанХён.

— Да, обычно подобные сюжеты — проплачены, — кивнув, говорит КиХо, — но, всё же, не стопроцентно. Иногда, они дают в эфир сюжеты, потому, что они — хорошие сюжеты. Это был, хороший сюжет.

— Хм! — хмыкает СанХён и крутит головой.

— Если так, — говорит он, — то у этой девчонки ангел сидит на правом плече, уж больно она везучая!

— Сонсен-ним, могу я спросить, чем закончились с ней ваш разговор?

— Я согласился подписать с ней трени-контракт на три года.

— Три года?

— Да. Посмотрим, удастся ли ей написать что-нибудь ещё такого же уровня. Может, больше чем на три года и не нужно будет. Уж больно она самостоятельная.

— Это да. Для своего возраста — очень взрослая девочка.

— Я неправильно сказал. Самоуверенная.

— Не на пустом месте, сонсен-ним. Она пишет отличную музыку.

— Это да. КиХо… Видел, как она сегодня пыталась изображать то одно, то другое? Пусть обязательно ходит на занятия актёрского мастерства. Говорит, что в школе у неё нет на это времени. Подумай, как это организовать. Поручи выполнять ЁнЭ.

— Хорошо, сонсен-ним. Сделаю.

Время действия: четверг, после обеда

Место действия: школа Кирин, кабинет директора. Присутствуют директор школы, господин СокГю и заведующий воспитательной частью, господин ДонХё.

— Звонил президент СанХён, — говорит директор, сидя в несколько скорбной позе за своим столом, — сказал, что ЮнМи была у него в агентстве. Сказал, что она приезжала, чтобы извиниться перед ним…

— А перед вами, ей тоже хватит ума — извиниться? — очень недовольным тоном отзывается ДонХё на это известие, — Вся школа только и делает, что пересказывает друг другу слухи и сплетни! Какое неуважение к педагогическому коллективу! Так демонстративно нарушить правила! Это — вызов! Я бы даже сказал — бунт, господин директор!

Господин директор делает несколько меланхоличных движений губами.

— Ээ-э… — произносит он, и после некоторого обдумывания ситуации, интересуется, — Ээ-э… И каким же будет наш ответ? Ответ педагогического коллектива на этот бунт?

Теперь уже задумывается злой ДонХё.

— Дальше карцера, уже не пошлют, так ведь? — спрашивает СокГю, смотря на замолчавшего подчинённого, — Дать ещё минусовых баллов? Так кажется, их у неё, больше, чем у всей школы… Отчислить? После того, как её назвали по телевизору — «надеждой нации»? Как мы тогда это объясним нации? Сделать вид, что ничего не произошло? Как мы тогда объясним другим учащимся и их родителям, почему одним ученикам можно всё, а другим — нет?

СокГю смотрит на ДонХё, ДонХё смотрит на СокГю.

— А самое печальное, что из карцера её уже не выкинуть… — помолчав, уныло продолжает расписываться в своей беспомощности директор, — В школе это категорически не поймут… А потом вдруг придёт комиссия и спросит — «почему больному ребёнку созданы такие невыносимые условия»? И ведь они тоже будут правы!

В кабинете на несколько секунд устанавливается тягостное молчание.

— А она организовала там себе отдельный кабинет и сидит, наслаждаясь одиночеством!

Директор в негодовании хлопает ладонью по столу.

— Не понимаю, — бормочет ДонХё, — как можно получать удовольствие, наслаждаясь этим? Это против всяких принятых правил и традиций. Но она совершенно не боится оставаться одна. Это странно.

— Вполне возможно, что её поведение — результат перенесённой клинической смерти и последующей за ней амнезией. Но вот нам-то что делать? Мы же не можем рассказывать всем подряд, почему она такая, потому, что это будет разглашение персональных данных несовершеннолетней. Причём нездоровой несовершеннолетней. Да любой мало-мальски на что-то годный адвокат выпотрошит нас как маньяк ножом подушку!

Директор в негодовании откидывается на спинку кресла, лицо ДонХё принимает скорбное выражение.

— Пусть хотя бы она из карцера вылезет, — после продолжительного молчания высказывает вслух своё желание директор, — это невозможно, чтобы она там находилась.

— Я уже разговаривал с ней на эту тему, господин директор, — отвечает ДонХё, — но она не хочет!

— Значит, нужно сделать так, чтобы она — захотела! — выделяя последнее слово, произносит директор, — Нравится ей одиночество? Подсели к ней ещё кого-нибудь! Пошумнее!

— Но… — неуверенно произносит ДонХё.

— Если нужно — давай вноси предложения по изменению правил, я поддержу. Снизь балл для попадания в класс отстающих. Будет конец месяца, пусть после подведения итогов у неё окажутся товарищи по несчастью! Моя мысль понятна, ДонХё?

— Да, директор СокГю, — кивает в ответ тот, — я понял.

— Только не перестарайся, — тут же предупреждает директор, видимо подставив возможные последствия такого решения, — не нужно, чтобы там оказалось полшколы. Это будет выглядеть как будто у нас проблемы с обучением. Человека два, три. Больше не надо.

— Будет сделано, господин директор, — склоняет голову ДонХё.

— Господин СанХён просил для ЮнМи несколько дней освобождения от занятий. Она должна участвовать в съёмках.

— Отлично! — прямо таки оживляется директор, — Сделай освобождение на всю неделю. Скажи, чтобы позвонили ЮнМи и пусть она тут не появляется с завтрашнего дня. Съёмки, есть съёмки, дело ответственное, к нему нужно относиться тщательно. Может, журналисты её там где-нибудь поймают, у СанХёна. Не сюда будут ломиться за интервью.

— Хорошо, господин директор, будет сделано, — обещает ДонХё.

— Вот и хорошо. И ещё. Ты выяснил что-нибудь по поводу новостей?