Жнец. Возрождение (СИ) - "Тота Моль" - Страница 47

– Да знаем мы, – отозвалась все та же прудовичная русалка. Остальные почему-то хранили молчание и время от времени всплескивали хвостами, поднимая тучу брызг.

– А зачем пришел? Небось, слез наших достать, да?

Денис смутился. Почему-то ему не захотелось признаваться в своих истинных намерениях.

– Да нет, – нагло соврал парень. – Решил вот зайти, познакомиться. Говорят, скучно вам тут без посетителей. Буквально зеленеете от тоски.

Русалки глядели на него с подозрением. Что-то было не так с этим детенышем, но они никак не могли разгадать, что именно.

– Познакомиться, говоришь. Повеселить, – говорящая русалка принялась перебирать прудовиков на шее. – А что же, можешь и повеселить. Начинай!

– Ч-что начинать? – недоумение парня достигло своего предела.

– Веселить, что же еще! – усмехнулась русалка и ее подруги подхватили этот смех.

От хлопающих по воде хвостов в воздух вздымались тысячи брызг. Внезапно выступившее из-за туч солнце проводило сквозь крупные капли свои лучи, отчего над озером раскинулась радужная пелена. Денис завороженно наблюдал, как русалки снова взялись за руки и закружились в хороводе. Откуда-то переливчатыми трелями полилась музыка. Было в ней все – и звон ручьев, и шуршание родников, и рокот грозовых потоков и размеренное дыхание рек. Денису казалось, что он слышал и чувствовал одновременно все водоемы этого мира. А танец все продолжался. Сквозь радужное сияние Денис видел, как скользкая зеленая кожа постепенно розовеет, принимая человеческий вид. Блеклые спутанные волосы наливаются жизнью и цветом, а глаза – сиянием человеческого огня. На головах распускаются венки из ивовых ветвей, полыни и ромашек. Рыбьи хвосты на глазах вытягиваются, становясь человеческими ногами.

Денис упустил тот миг, когда русалки разомкнули круг и протянули ему руки, призывая танцевать с ними. Так же, как он не заметил, что уже был на поляне не один. Дыхание навьего мира, которое коснулось его щеки, манило за собой, предлагая дать ответы на все невысказанные вопросы. И Денис не мог устоять перед этим желанием. Протянув руку, он коснулся бледной руки той самой русалки, которая недавно разговаривала с ним.

– Прудовичка, – тихо прошептал Денис. Теперь он знал ее имя. Как и имена всех остальных русалок. Эта, высокая и темноволосая Трясинница. Это она заманивает несчастных в топь своим смехом и танцами. А вон-то, рыжеватая, Осотница. Она заводит в заросли злого Осота, где тот вдоволь напивается кровью несчастных. Молчаливая и круглолицая Кувшинница – самая тихая и самая печальная. Вон-та, невысокая, русоволосая с вздернутым носом – Ряска. Она чем-то напомнила ему Ёльку. Денис вздрогнул от этого сравнения и неожиданно для себя потянулся к браслету, который Ёлька повязала ему на руку. Но его там уже не было.

– Он порвался, – прямо над ухом раздался голос Прудовички.

Денис вздрогнул – щеку обдало холодом и сыростью. Но не отшатнулся. Вместо этого он крепче схватился за протянутую руку и, не боясь быть закруженным, шагнул вперед, в самый центр русальей пляски. Те же только этого и ждали. Раскаты звонкого русальего смеха, казалось, долетали до самых вершин молчаливых гор и отражались там многочисленным эхом. Но Денис этого не слышал. Он слышал дыхание океана, рокот морей и шепот рек. Вслушиваясь, проникая в самые глубины, он искал лишь один ответ. И нашел его. Как только хоровод замер, глаза Дениса словно раскрылись, и он увидел изнанку этого мира. Без толчков и провалов – просто увидел оборотную сторону. Русалки снова рассмеялись и завели хоровод в противоположную сторону.

Денису стало трудно дышать. Теперь он ощущал близость навьего мира как никогда. На смену ласковому шепоту ручьев и речушек пришло обжигающее дыхание притоков Смородины. Денис чувствовал, что его несет к огненной реке, но ничего с этим не мог поделать. Алые всполохи разъели всю мерцающую радужность. Денис попытался высвободить свою руку, но у него ничего не вышло – русалья хватка оказалась смертельно крепкой. Еще недавно нежный смех превратился в торжествующие хрипы – наконец-то русалки нашли себе жертву. Наконец-то смогли захороводить простого смертного.

– Ну уж нет, – просипел Денис чувствуя поднимающуюся из глубины сознания злость.

Если ему суждено умереть, то не из-за каких-то глупых танцулек посреди озера!

Он попытался вспомнить, каким чудом он смог одолеть норлаха. Тогда у него была волшебная клюка Бабя Яги. Сейчас у него не было ничего кроме злости. И веры в то, что он – жнец.

Как только эта мысль проскользнула в сознании, один из притоков Смородины полыхнул ярче и в темно-бордовом мареве Денис разглядел тонкий, дрожащий отблеск жизненной нити одной из русалок. Это была Кувшинница. Из последних сил напрягаясь, Денис потянулся к этому бледно-золотому лучику. Он не увидел, только почувствовал, как пальцы сомкнулись на этой нити. Резкий вскрик Кувшинницы оборвал льющийся отовсюду дикий смех ее сестер. Денис увидел, как она бросила руки и осела, останавливая хоровод. Тут же стало легче дышать. Бордовое марево немного рассеялось. Нить в руках пульсировала. И с каждым новым ударом Денису открывались все новые и новые картины из жизни русалки. От этого хоровода его уносило все дальше и дальше – прошлые хороводы, жизнь в пресном озере, ухаживания водяного, первый праздник Купалы. Наблюдая за жизнью русалки, Денис не заметил, как хоровод окончательно распался, возвращая его на берег. Так же, как и не заметил, что остальные русалки в страхе отпрянули от него, укрывшись в глубине озера. Одна лишь Кувшинница, чью жизненную нить он сейчас крепко держал, была не в силах уплыть подальше от этого странного человека. Теперь она знала, кто перед ней. Хоть и отказывалась в это верить – слишком давно она не видела таких людей в этом мире.

– Ты жнец, – тихо прошептала русалка, со страхом вглядываясь в серые глаза парня.

– Жнец, – согласился тот, продолжая наблюдать за русальей жизнью.

Нить пульсировала все сильнее. Он подбирался к самому первому дню, когда она стала русалкой.

– Нет, нет, нет, – затрепетала Кувшинница. Она не хотела вспоминать тот самый день, когда она бросилась в Черное озеро. Денис и сам не хотел этого видеть, но не знал, как ему отпустить русалку. Тоска невыносимой силой навалилась на них обоих, придавив, словно могильная плита. По зеленым щекам заструились крупные слезы, срываясь на неподвижную гладь озера.

– Ну наконец-то! – незнакомый мужской голос раздался прямо за спиной. Ловкая рука со склянкой появилась словно из ниоткуда. Денис успел увидеть, как несколько самых крупных слезинок упали на дно склянки прежде, чем выпустил золотистую нить из рук и обернулся. Всплеск за спиной красноречиво сообщил, что русалка ушла не попрощавшись.

– Я впечатлен!

Перед Денисом стоял высокий темноволосый парень. Он его видел пару раз в лицее. Но тогда не обратил внимания на его странные глаза, которые сейчас смотрели на него с явной усмешкой и нечеловеческим янтарным блеском.

– Ты кто такой? – не очень приветливо проговорил Денис.

– Андрей. Андрей Полозов, – лицеист протянул Денису склянку со слезами русалок. – В этом мире меня зовут так. А ты чуть не прозевал русальи слезы. Думаю, Верона бы тебя за такое по голове не погладила. И вместо сна пришлось бы снова драить коридоры.

Сбитый с толку Денис сжал склянку и недоверчиво поглядел на нового знакомого.

– И давно ты тут?

– К самому интересному успел, – уклончиво ответил тот. – А сейчас нам лучше уйти, пока твои подружки местному водяному не нажаловались. Уверен, именно это они сейчас и делают.

Денис хотел задать множество вопросов, но сдержался. Встреча с разъяренным водяным явно не входила в его планы на ближайшее время.

Двое подростков не сговариваясь развернулись и резво зашагали прочь от злополучного озера.

Полдороги Денис шагал молча, пытаясь переварить произошедшее. Он настолько погрузился в себя, что не заметил бы сейчас даже толпу бешеных русалок во главе с воскресшим норлахом. Чего уж говорить о странном знакомом. Тот же не проявлял никаких признаков интереса, бодро шагая следом. Только когда озерный туман рассеялся, а с неба снова зарядил противный дождь, Денис вынырнул из своего оцепенения.