Музей воров (ЛП) - Таннер Лиан - Страница 27

— Этот тоннель приведет нас в служебные помещения, — сказала она. — Ими не пользовались много лет. Поэтому там очень много пыли и пауков, — она пристально посмотрела на Голди. — Но разве девочка, которая побывала по ту сторону Грязных Ворот, испугается парочки пауков?

Ольга Чаволга оказалась права. В тоннеле действительно оказались пауки. И далеко не парочка. Голди не видела их, но обрывки паутины липли к лицу и когда молотки стихали, то она различала слабое шуршание паучьих лапок по стенам.

По коже бегали мурашки, но она продолжала идти по тоннелю. Перед ней чужой голос Ольги Чаволги был как маяк в темноте.

— Люди Джуэла, — говорила она, — относятся к детям как к нежным цветам. Они думают, что без постоянной защиты те умрут. Но помимо этого города есть мир, где мальчики и девочки проводят недели в компании одних только стад коз. Они прогоняют волков. Они сами заботятся о себе и о стадах.

Она остановилась. Голди слышала удары молотков за спиной. Звук был такой, словно кто-то стучал в закрытую дверь.

— Дураки, — пробормотала Ольга Чаволга. — Тупицы.

Она снова пошла вперед.

— А теперь, когда настали тяжелые времена — а они в конце концов всегда так делают, — те дети храбры и подают огромные надежды. Они могут пересечь страну с маленьким братом или сестрой на руках. Если придется, то они будут прятаться днем, а идти ночью, избегая солдат. Но они будут идти. Они так просто не сдадутся.

Тоннель резко повернул направо и на секунду голос женщины исчез. Что-то упало Голди на руку и она открыла рот чтобы закричать, — и подумала о детях, которые несут своих братишек или сестренок через ночь, — и, закрыв его, продолжила шагать.

Она повернула за угол как раз вовремя, чтобы услышать конец истории.

— Конечно, я не говорю, что это хорошо, когда у детей такая ответственность. У них должно быть детство. Но им должно быть позволено иметь храбрость, мудрость и возможность узнать, когда надо встать, а когда убежать. В конце концов, если нельзя лазить по деревьям, то как еще увидеть тот огромный мир который находится за ними? Ага! Мы пришли!

Она остановилась и начала водить руками по крыше тоннеля. Раздался крик, затем кто-то схватился за люк и откинул его в сторону. Сверху на них смотрел Тоудспит. На его плече сидела Морг.

— Что происходит? — спросил он. — Почему вы шли тоннелем? Что это за стук? Почем…

Рядом с ним появилась огромная черная голова.

— Кто-то делает плохие вещи в музее! — пророкотал ужасающий голос бриззлхаунда. — Можно я пойду и убью их?

Ольга Чаволга не позволила им пойти за Грязные Ворота вместе с ней. Тоудспит пробовал протестовать, но Голди видела, что он рад этому, как и сама она.

— Вы должны дождаться Шинью, — сказала она. — Когда он придет, скажите, куда я ушла. Скажите, что я вернусь так быстро, как только смогу и со мной будет Херро Дан.

— А что если… — Голди закусила губу. — Что если они застрелят тебя?

— Я знаю, как эти солдаты думают, — сказала Ольга Чаволга. — Не думаю, что они навредят мне. А если Протектор будет действовать быстро и остановит Благословенных Хранителей, то комнаты войны успокоятся и солдаты станут менее опасными.

— Почему вы не даете мне остановить Благословенных Хранителей? — пожаловался Бру. — Я бы не убивал их, если вы уж так настаиваете. Я бы их всего лишь пожевал немного, а затем отпустил, и они бы убежали.

— А затем они вернуться с сетями и оружием, — сказала Ольга Чаволга. — Чтобы схватить последнего живого бриззлхаунда. Нет, дорогуша, они не знают о твоем существовании и так должно оставаться. Мы ставим эту битву Протектору.

Она почесала Бру за ухом и погладила черные перья Морг. Затем улыбнулась Голди и Тоудспиту.

— Вы дерзкие дети и у вас добрые сердца, — сказала она. — Но всегда есть выбор. Думайте о последствиях, а затем делайте то, что должны.

Она развернулась — и снова повернулась.

— Скажите Шинью, чтобы не ходил за мной, что бы ни случилось. Он нужен здесь.

Затем, взметнув цветные юбки и звеня монетами, она ушла.

Голди сидела на второй ступеньке Гарри Маунта, постукивая коленом по дереву. На три ступеньки выше Тоудспит играл со своим складным ножом, заставляя его исчезать в ладони. Бру мерил шагами пол перед ними.

— Можно я возьму твою проволоку? — спросила Голди, понаблюдав за Тоудспитом некоторое время.

Мальчик пожал плечами и передал ей проволоку, которой открывал Грязные Ворота. Голди достала из кармана ножницы и небольшой замочек.

Ей нравилось вскрывать замки. Ольга Чаволга была довольна тем, как быстро она этому научилась.

— Но тренируйся при каждом удобном случае, — говорила ей женщина. — В этом городе есть замки, которые даже меня заставят попотеть. Однажды твоя жизнь может зависеть от твоего умения их вскрывать.

Голди всунула одно лезвие ножниц в замочную скважину и слегка повернула. Затем вставила проволоку чуть повыше ножниц. Чуть продвинув ее вперед, она почувствовала пять маленьких стержней, из которых и состоял замок. Она приподняла один и через секунду услышала тихий щелчок.

Затем второй, а за ним третий. Но потом воздух музея стал нагреваться, словно у здания вдруг начался жар и стало очень трудно сосредоточиться.

— Держи, — она вернула Тоудспиту проволоку и вскочила на ноги. — Идем, посмотрим, что происходит.

Тоудспит медленно, задумчиво поднялся.

— Знаешь, что я думаю? Хранители пытаются попасть в служебные помещения. Иначе зачем им еще прибивать комнаты? Они хотят найди дверь для служащих.

Голди кивнула. В этом был смысл.

— Но почему? — спросила она. — Чего они хотят?

— Не знаю.

Бру мягко зарычал.

— Они не попадут в служебные помещения. Я не ПОЗВОЛЮ им. Даже когда они в перРРРРедних, воздух пахнет плохо.

Шерсть на его спине встала дыбом, и он выглядел даже больше чем обычно.

— И они РРРРРРранят музей!

— Не волнуйся. Шинью и Протектор остановят их, — сказала Голди, надеясь, что не ошибается.

Двое детей бродили по неспокойным комнатам музея. На плече Тоудспита сидела Морг, а Бру шел чуть впереди. Каждый раз, когда музей содрогался, Голди и Тоудспит останавливались и пели. И скоро их голоса заметено устали.

Только Бру, казалось, ничуть не уставал ждать. Его ноздри трепетали, откуда-то из груди у него доносился рык. Но в то же время в нем было что-то терпеливое. Словно он был сжатой пружиной, которая ждет своего часа и готова в любой момент распрямиться. И помоги Семь Богов тем, кто встанет на пути.

— Бру, — сказала Голди, терпение которой уже заканчивалось и она решила подумать о чем-нибудь другом. — А как ты решаешь, когда быть большим, а когда маленьким?

Бру склонил голову.

— Я не решаю. Не более чем люди решают быть им счастливыми или злыми. Большой и маленький решают за меня. Иногда это удивляет даже меня.

— А что тебе нравится больше? — спросила Голди.

Бриззлхаунд выглядел задумчивым.

— Очень приятно гонять мышей, и притворяться, что в мире нет никаких опасностей. Но также приятно прыгнуть на врага и разгрызть его кости… Приходится ли мне выбирать? Я так не думаю.

Голди хотела спросить еще кое-что, но тут музей очередной раз содрогнулся. К тому времени как они, уже порядком сорванными голосами, закончили петь, вопрос вылетел из головы.

Они были у Грубого Тома, проходя мимо одного из кораблей, когда Бру навострил уши. Спустя секунду Голди услышала гремящий звук вдали. Рог повозки плакал, как потерявшийся ребенок.

— Это Акула! — сказал Тоудспит. — Как считаешь, херро Дан вернулся?

Бру покачал головой.

— Я бы не выл так жалобно, если бы мой друг вернулся из-за Грязных Ворот.

— Но ты не Акула, — сказал Тоудспит, — херро Дан мог бы вернуться. И Ольга Чаволга тоже. Идем, посмотрим.

Голди не шелохнулась.