Ритм Карецкого (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 14

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — вновь резко и отрывисто прервал ее Руслан, прикурив.

Вероятно, и она его задела. Что ж, Лера к этому не стремилась. Но ей было необходимо, чтобы он понял.

— Думаю, что не могу согласиться с тобой, если мы говорим о построении работы платного медицинского учреждения, — сдержанно возразила она, не позволив своим эмоциям проявиться в голосе.

И все же он уловил ее раздражение, Лера по взгляду Руслана поняла. А также то, что сейчас не стоит продолжать этот разговор, чтобы не превысить ни границ своей должности, ни каких-то слабо-понятных еще пределов их личного общения, которые толком и не успели сформироваться пока.

Рус тоже не спешил что-то добавлять, возможно, также ощущая это напряжение и сохранив здравый смысл, несмотря на недовольство ее замечаниями.

— Думаю, на сегодня мы все обсудили, — Лера попыталась собрать свои бумаги, схемы и планы со стола, на котором последние три часа их все раскладывала и с ним обсуждала.

Только руки плохо слушались, начав дрожать из-за эмоций, которые она старалась подавить. Папки валились обратно, рассыпаясь листами. Вот всегда так: тело ее выдавало сразу, хотя голову, казалось, удавалось сохранить холодной.

Правда, дикая боль, тут же вспыхнувшая в районе темени и лба, продемонстрировала, что не настолько уж Лера отстранилась. Ей точно надо относиться ко многому спокойней.

И стоило больше подумать, прежде чем позволять себе увлечься начальником, это действительно не может быть просто.

— Лера, подожди! — Рус подхватился, бросив сигарету, уже вторую подряд, которую курил, в пепельницу. Начал ей помогать. Но и его движения выдавали, что раздражение внутри мужчины никуда не делось и не утихло. — Я не имел в виду, что ты некомпетентна…

— Обдумай, что я сказала, обсуди со своими компаньонами, — не пошла ему навстречу она. Искренне понимала, что сейчас не стоит продолжать обсуждение. — Потом скажешь, что вы решили по всем пунктам. Только сильно затягивать не стоит.

Головная боль становилась доминирующей над всем иным, казалось, глаза начинают пульсировать изнутри этой болью. Сейчас точно не обойтись без таблетки.

Мысленно махнув рукой на оставшиеся бумаги, она прижала к груди те, которые умудрилась собрать в кривую стопку. На долю секунды задержалась взглядом на Руслане. Оба понимали, что сказать что-то стоит, но что именно — лично ей в голову не приходило. Эта треклятая боль мешала.

Возможно, и у Руса идей не было. Потому Лера только коротко кивнула, чтобы не провоцировать усиление пульсации в голове, и пошла к двери. И только уже взявшись за ручку, повернулась:

— Надеюсь, тренировку ты не пропустишь, — напомнила она все тем же нейтральным тоном, после чего вышла из кабинета главврача, не ожидая ответа.

Почему-то подумалось, что вот и пригодились отдельные помещения. Есть куда уйти…

Он даже не мог бы сейчас объяснить, почему его так зацепили ее слова. Лера была не первой и, возможно, не последней, кто ему об этом говорил. Более того, Руслан и сам в последнее время признавал (пусть и только наедине с самим собой), что физически уже не вытягивает все. Да и эмоционально тоже. Продуктивность стремится к нулю, когда человек ощущает постоянное физическое и ментальное истощение. А тот график жизни и работы, который он сам для себя когда-то определил, несомненно, этому истощению способствовал. И это уменьшало эффективность и его управления больницей, и его врачебных дежурств. За всеми следил, всем на мозги капал. На Кристину не так давно орал из-за такого же графика. А сам… Выгорал. Понимал это. Но не делал ничего, чтобы изменить динамику процесса.

Пока Лера не влезла со своими подколками, улыбками и тренировками… Вроде и доставала его, а ведь по факту — устроила ему одну из лучших профилактик стрессового срыва. И в этих вопросах права она была во многом.

Только Карецкий не ощущал в себе готовности признать это. Ему и раньше подобные намеки было неприятно слушать. И сейчас — ничего хорошего не испытал. Да еще и из уст Леры — почему-то взбесило. Плеснулось раздражением и желчью. Какой-то смесью вины и ярости.

Спасибо, глупостей не наговорил, заткнулся вовремя сигаретой, хоть она и на это косо глянула, — потому что умом соображал, да.

Только Карецкий не представлял — как откажется от операций и пациентов? Это же его суть и часть нутра — он и во сне оперировал, если честно…

Но и передать кому-то управление этой больницей, на которую столько положил… Не в состоянии решиться. Да ему эти отделения и палаты — вместо семьи и близких все эти годы были! Не люди в них даже, а сама больница, как объект приложения всей его энергии и сил, которые больше и некуда было прикладывать.

Разрывался на части — это правда. Зачастую больше разбитость и измотанность ощущал, нежели удовлетворение от достигнутого — просто сил уже на радость не хватало. Прибить иногда половину сотрудников хотел… Или пациентов, для разнообразия… Но все равно же — жизни не представлял себе без этой больницы и без самих операций.

Дилемма — выход из которой существовал, просто категорически не нравился Карецкому.

А Валерия своими предложениями и замечаниями, как скальпелем, вскрыла эти «хронические язвы» в его голове и душе, заставляя решать: «как лечить будем?»

Вот и взвился. Глупо и тупо, как для взрослого мужика. На нее наехал. Хоть и не словами, да только Валерия ощутила его раздражение. У самого из-за этого осталось противное ощущение внутри. Как изжога… Или курить стоит все же меньше? Сам ведь врач, понимает, что не просто так все эти «страшилки» пишут на пачках… Своими глазами последствия видел. Просто не волновали его последствия.

Вздохнув, Карецкий смял пустую уже упаковку от сигарет. И честно признался перед собой, что ему придется по полной выложиться на предстоящей тренировке, если он хочет вернуть общение с Лерой в прежнее русло. А может, еще и расхвалить тот фалафель ее подруг, которым его пугали на предстоящем походе в веган-кафе после тренировки.

Лучше бы снова кусок мяса пообещала, елки-палки!

Прошелся по кабинету туда-сюда, разминая плечи и ощущая себя так, словно его заперли в собственном кабинете. Прикинул, насколько имеет смысл пойти и попробовать извиниться перед Лерой? Откровенно признал, что пока не готов отвечать на ее вопросы или что-то решать по выбору, который она «оголила» своими рацпредложениями. И решил оставить этот момент до тренировки.

Лера вроде и понимала, что немного глупо продолжать испытывать негативные эмоции, да только те не испарялись по мановению желания ее разума. Хотя невозможно было не признать, что сложно не начать улыбаться, наблюдая, как отчаянно старается и выкладывается Рус. Она не слышала от него сегодня ни одной жалобы или остроты касательно сомнительной пользы тренировки. Ей даже не пришлось выдергивать его «из дел и проблем» больницы — Руслан сам явился за ней в кабинет, коротко постучав в двери. Хмуро замер на пороге, перекатываясь с носка на пятку. Уже с сумкой и готовый выходить.

Правда, все это молча. Не комментируя и ни слова не говоря о том, что думает. Не обсуждал и случившееся днем.

Лера тоже не собиралась первой тему открывать. Все, что считала необходимым сказать на этом этапе, она уже озвучила. Потому, радуясь, что выпила таблетку и лекарство давно подействовало, принеся облегчение, она так же молча выключила свой ноутбук и, взяв вещи, вышла из нового кабинета. И не рассказала Руслану, что несмотря на новый ремонт и полное отсутствие запаха сигаретного дыма здесь — она отчаянно скучала последние пару часов. Не спасала даже работа, от которой Лера не отлынивала.

И по дороге он ни разу не закурил, кстати…

А сейчас — нет-нет, а на лице появлялась улыбка, когда Лера тайком поглядывала в сторону отчаянно занимающегося Руса. И она видела, что в такие моменты в его взгляде вспыхивает удовлетворение.

— Нам еще на вечеринку идти, — в итоге нейтрально напомнила она. — Не переусердствуй.