Сквозь Навь на броне (СИ) - Осипов Игорь - Страница 45

Такасик поднял с пола камуфлированную куртку и противогаз, осмотрел их со всех сторон, а потом положил на место.

- Я понимаю, что вы намеренно приняли образ чудовищ, дабы скрыть истинный облик. Я бы тоже так сделал, - вывел он свои измышления, прежде чем продолжить. - А у нас целая деревня при замке есть, три сотни нарони-крестьян. Там козелей держим. Они молоко жирное дают, вкусное. И шерсть добротная. Своя мельница есть и кузня. Регулярно нанимаем артели нарони к леднику за железом и редким камнем. Я-то нашу артель решил проверить, даже слугу с собой не взял. А там разбойники, причем люди. Нарони, как вы знаете, вообще не воины, они... - он сморщился, - хлюпики, рабы от рождения, в лучшем случае ремесленники и вольные землепашцы. Глупо получилось, и я вам благодарен за освобождение. Я их всех убивать не стал, мастеровым отдал, пусть продадут в храм Великого Дома, убытки восполнят и за друзей отомстят. Я мог бы взять пленных себе, но владетель должен блюсти порядок на землях рода, а такой шаг возвысит меня в глазах подданных, даже таких. Деньги они все одно налогом нам отдадут, или в трактире. Трактирщик нам дань оплатит. А тем, кто посмел оскорбить рыцарскую честь и снять с моего пояса ножны с мечом без моего на то разрешения, я, как сказано великими предками, отсек темя. Вот они.

Рыцарь извлек из небольшой кожаной сумки два предмета, похожих на блюдца для кофейных чашек. Это были верхние части черепной коробки.

- А я сразу и не поняла что это, - сглотнув, прошептала по-русски Белкина, - хотя всё имущество просканировала.

- Наш род древний и свято чтит заветы предков, - тем временем продолжил говорить юноша. - Отец учил меня, что честь рода превыше всего.

- Крышевальщики хреновы, - пробубнила Оксана, глядя на рыцаря. - мафия.

- Феодал, - вздохнул я. - У нас так же было в темные века.

Такасик много и пылко еще рассказывал, гордясь своим семейством. Мы пытались соблюдать горделивый и достойный вид, собираясь при этом в дорогу, косясь на юношу.

Оксана запустила на ноутбуке какую-то средневековую фольклорную мелодию, но когда она кончилась, последовал лёгкий рок. Такасик подсел к компьютеру и как заворожённый слушал музыку, хотя не мог понять ни слова. Он даже рассказ оборвал на полуслове.

Одежду, развешенная над печью, к тому времени уже высохла. А вот ботинки так и остались слегка сыроватыми. Пришлось тратить драгоценные волшебные силы и пользоваться волшебной палочкой, просушивая ботинки. Одежду местных жителей мы так и не сшили, за ненадобностью. Разве что женщины под бушлаты нацепили подхваченные ремнями плащ-накидки, имитируя платья, дабы не смущать местного жителя.

Украшений ни на ком не имелось. Мол, мы инкогнито.

С собой взяли оружие, и по три боекомплекта к нему, запасную одежду, мыльно-рыльные принадлежности, сухие пайки, средства связи и всякие личные мелочи. Всё это утрамбовали под завязку на четыре ишака, чьи плотные тени воссоздала Луника. Животные выглядели как ослы, которым забыли прицепить уши, но взамен прилепили небольшой хоботок как у тапира. А Такасик отметил, что чёрный цвет у ишаков очень благороден.

Когда демоница луны и ночи вылезла в своём истинном облике мохнатого паука, а потом существенно сжалась в размерах, чтоб уместить в сумке от противогаза, которую она избрала своим убежищем, рыцарь замер с выпученными глазами. Добила его Ольха, что шмыгала под ногами в облике кошки. Казалось бы, зверь зверем, но вот контуры её тела потекли, и из мелкого пушистого существа возникла юная нимфа-нарони.

Раненых стажёра и Свету Береста перемотала в дорогу бинтами, причем вампирша все бурчала и жаловалась на несправедливость жизни, пуская слезы и сопли. Мол, ладно ей, она и так уже нежить, а вот за что пареньку досталось так от судьбинушки.

Вскоре что можно, включая палатку, сложили в машины, закрыв двери на ключ и плотно зашнуровав тент Урала, а потом выдвинулись.

На границе ледника мы упаковали бушлаты в мешки, оставив только камуфлированные жилетки и разгрузки из комплекта Ратник поверх них с множеством кармашков.

Ткасик вёл нас уверенным шагом человека хорошо знающего свои владения. После ледника и берега лесной реки, где порой приходилось перепрыгивать с одного скользкого камня на другой над холодной прозрачной водой, обходя непроходимые заросли кустарников, мы выбрели на узкую извилистую дорожку. Мокрые ботинки, к которым прилип песок, стали тяжелыми и намекали, что нам опять будет нагоняй от берегини. Над песчаным путём, поросшим мелкой травой, смыкался полог из высоких деревьев, перемежающихся чем-то похожим одновременно и на бамбук, и на гигантский хвощ. Вокруг на разные голоса пищали мелкие звери. Береста все время увлеченно щелкала фотоаппаратом, но без вспышки.

Один раз, преодолевая очередную петлю реки, мы наткнулись на огромное прозрачное существо, сродни тому, с которым мы бились во льдах. Оно было несколько другим, но таким же огромным. Мы уже, было, приготовились снова отбивать нападение, но нас остановил спокойный вид юного рыцаря.

- Тень великого дома, - прокомментировал Такасик, почтительно обходя существо. - Она священна.

А мы переглянулись с пониманием того, что надо молчать, что одну такую священную корову мы укокошили, и долго смотрели на существо в оба глаза, раскрыв рты. Оно возвышалось на тонких стеклянных ногах над рекой, почти доставая верхушек деревьев своей спиной. Вниз свисали гибкие щупальца, в которых были бревна. Существо вырывало с корнем местные подобия ив и сосен, обрывая неспешными движениями ветви, а потом складывало их в воду, формируя запруду, совсем как бобры.

Этот стеклянный паук сенокосец, не обращал на нас никакого внимания, совершая ведомые только ему манипуляции. А внутри него пульсировали какие-то комки, перетекали с места на место большие рои пузырей, шевелились длинные нити. Многочисленные темные точки глаз совершали дёрганые движения, просматривая реку под собой. Создалось ощущение, что я разглядываю в микроскоп прозрачный планктон, только очень-очень увеличенный, и способный нас убить.

- А что он делает? - спросила, задрав голову, Береста.

- Реку замедляет, - ответил Такасик таким тоном, словно это само собой разумеющееся, - чтоб не размывало русло. А у вас разве они не делают так? Хотя, если река медленная сама по себе то и не нужно.

Мы сфотографировали это и пошли дальше, всматриваясь в лес в поисках подобного чуда. Уже на марше мы придумали себе новое амплуа, что мы не простые артисты, а группа бродячих магов-иллюзионистов. Такие действительно имели место в этом мире, да и ближе были нам по роду занятий.

- У нас тоже был раньше маг, - рассказывал Такасик. - Он нас в детстве развлекал всякими чудесами, а потом пить много вина начал, и тайком из винного погреба таскать начал. Отец его и выгнал. Маг сначала грозился всякой порчей, потом на коленях простил простить. Отец непреклонен был. Он его высек на площади, а потом велел убираться в разные стороны. Маг тогда напился и в амбар в деревне полез. Зачем, никто не ведает, да только его потом нашли со свёрнутой шеей в подполе в обнимку с окороком козели. Упал в открытый створ. Всю лестницу переломал своей жирной тушей. Жалко его, да сам виноват. А не упал бы, его деревенские пинками бы до самых границ ленных владений проводили.

Я покачал головой, а потом показал несколько иллюзий, взятых по памяти из мультфильмов про круглых зверушек.

- Не-е-е, маг наш на такое горазд не был. Он искрами жонглировал, игрушки оживлял, так, что те под его пальцами по столу катались. А так, что б туман цветной в фигурки складывался, нет.

- Это мелочи, я ещё не такое умею.

- Совсем как жрецы великого дома?

Я пожал плечами. Откуда я знаю, что умеют жрецы большой хаты.

- А в ваших краях все чародеи? - задал он вопрос, который его, видимо, давно интересовал.

- Нет, но многие.

- И все такое волшебное?

- Такого волшебства хватает.

- Вот бы нам тоже такое. Мне ваша музыкальная шкатулка понравилась, и яркие лампады. А что любит госпожа Анагелла? - вдруг перевёл тему Такасик.