Перекресток Теней (СИ) - Гельман Юрий - Страница 5

А тот на удивление управился очень скоро. Телевизор - ее старенький Samsung - ожил, расцветил комнату яркими красками. От сердца хозяйки отхлынула волна беспокойства.

- Сколько я должна?

- Пятьдесят. Это минимальная такса. Здесь работы-то было всего ничего.

- Спасибо. Вы вернули меня к жизни, - сказала она и подумала: "Зачем эти лишние откровения?"

- Не вас, а его, - хмуро, без улыбки ответил телемастер и направился в прихожую.

Он быстро оделся - привычно, без лишних движений и суеты. Потом вынул из портмоне визитку и со словами "может, пригодится когда-нибудь" протянул хозяйке. Еще через полминуты - она слышала - за ним затворились двери лифта.

Тогда она вернулась в комнату, схватила пульт дистанционного управления и принялась гонять своего любимого "корейца" по всем каналам. И вдруг бросила пульт на диван, шмыгнула к балкону и растворила дверь. Холодный воздух декабрьского утра хлынул в квартиру.

Она вдруг поняла, почему этот человек вызывал в ней неприязнь. От него пахло бензином.

***

Интернет не "пАрил", как бывало в другие вечера.  У нее была куча закладок - почти все на литературных сайтах. И она перескакивала с одной закладки на другую - порой вчитываясь в произведения неизвестных авторов, но чаще по первым строкам понимая, что графоманов в сети на несколько порядков больше, чем достойных писателей. Это удручало. Ей, учителю русской литературы, было как-то неловко от того, что среди сотен и тысяч имен почти не на ком было остановиться.

...Зазвонил телефон. Точнее, начал бодренько исполнять "Final countdown". Она вздрогнула от неожиданности, не сразу попала пальцем на кнопку ответа.

- Добрый вечер, Инна Васильевна.

- Добрый.

- Это из родительского комитета вас беспокоят, мама Сережи Литвинова.

- А, да, припоминаю. Зоя Федоровна, кажется?

- Да, вы не ошиблись. Я вот по какому поводу. Мы тут с родителями небольшой вечер придумали. Совместный - с ребятами девятых классов. Не все, конечно, согласились, а так, человек двенадцать. Уже столики заказали в кафе "Парус". Знаете? Так вот ребята в один голос требуют, чтобы мы вас пригласили. И мне поручили позвонить. Вы не против?

- ПризнАюсь, я несколько озадачена, - ответила Инна Васильевна.

- Я понимаю. Мы решили: пусть лучше вместе с родителями посидят, старый год проводят, так сказать, чем они сами где-то соберутся, да и начудят чего-нибудь. А так - сухое вино разрешим, не малолетки все же. Так вы как?

- Даже не знаю.

- Они вас очень любят. И мой, да и другие - все говорят, что вы для них самая лучшая.

- Спасибо, Зоя Федоровна, я подумаю.

- Тридцатого, в семь вечера. Мы вас будем ждать.

- Я постараюсь.

Она отложила телефон. Повозила стрелочку "мышки" по странице - без внимания, чисто механически.

"Любят они меня", - подумала с грустью.

Нет, что-то в жизни было не так. Что-то в мире было не так. Как-то по-другому устроено, не по-человечески, не по-доброму - не для счастья, а для сплошного преодоления...

И она открыла экспресс-панель в Опере, где одна из закладок называлась Стихи. ру. Любимого автора у нее не было - так, листала одного за другим. Иногда находила что-то для души, чаще - разочаровывалась.

Ей хотелось чего-то такого... такого - она сама не знала какого. Именно в эту минуту хотелось. Чтобы чьи-то слова задели, захватили ее целиком, заставили всколыхнуться океан души, подняли в нем волну светлой грусти, понимания, стремления  жить дальше. И она подсознательно чувствовала, что именно сегодня что-то подобное случится.

Гул подземелий страха,

вой одичавших нимф.

У Харона взмокла рубаха,

у Христа покосился нимб.

Исковеркано все, измято,

перепробовано на вкус.

Но не стало больше понятно

то, о чем я писать решусь.

Насыщенье духовной пищей

не приходит, как ни тужись.

И чадит стихов пепелище,

отравляя спокойную жизнь.

Из души - как со дна колодца -

зачерпну родниковых слов

и продолжу стихами бороться

за земную свою любовь.

Дочитав стихотворение до конца, она остановилась, замерла. На странице автора фото не было. Просто Андрей Глыбов, и все. Ни возраста, ни города.

Вернулась к тем же строкам, перечитала еще раз. Да, это было оно - то самое, что она ждала! То самое... Автор подгонял слова друг к другу плотно - будто каменщик, кладущий кирпичи, он не оставлял даже малейшей щели, из которой бы сквозило графоманство.

И уже через несколько секунд, открывая и глотая одно стихотворение за другим, она перечитала все двадцать или чуть больше, что автор поместил под общим названием "Избранное". И поняла, что этому человеку она бы без всякого стеснения смогла открыть душу - даже самые потаенные ее уголки...

 ***

Она носилась с этой мыслью дня два. Знавшим ее людям, будь они внимательней, стало бы заметно ее внутреннее волнение, просветлившее лицо, придавшее особенный, какой-то мистический блеск ее зеленым глазам.

Она по-прежнему вела уроки литературы в девятых и десятых классах, и даже забыла, что эти самые старшеклассники пригласили ее в кафе. Еще совсем недавно она колебалась - пойти на этот предновогодний вечер или нет. Но сегодня, в последний день четверти, прощаясь с учениками, она уже твердо знала, что ни на какую встречу тридцатого декабря не пойдет - сошлется на недомогание, вот и все. Она нашла, с кем встречать новый год! И пусть это был виртуальный образ - пусть! Пусть со стороны это будет выглядеть глупо - пусть! Ее не смущало теперь ничего. И мысль, возникшая из космоса и просочившаяся в ее сознание, прочно засела в нем, требуя скорейшего воплощения в действие.

И вечером, собравшись с духом, Инна снова зашла на страницу Андрея Глыбова, где ниже его имени синим цветом выделялась ссылка: "Отправить письмо автору". При наведении на нее "мышкой" буквы краснели, будто призывным огнем привлекая тех, кому захотелось пообщаться с поэтом.

"Здравствуйте, Андрей, - написала Инна. - Здесь не указано Ваше отчество, поэтому обращаюсь к Вам по имени. Впрочем, если автор отчества не указал, значит, он еще молод душой и телом. Не так ли? Пишу Вам потому, что, случайно наткнувшись на Ваши стихи, уже не смогла от них оторваться. Да, поверьте, они вошли прямо в мое сердце. Я по профессии учитель русской литературы, и за свою жизнь прочитала много хороших стихов. Вы понимаете, что это весьма внушительный список авторов - по программе и без нее. Однако хочу заметить, что давно не испытывала такого душевного подъема от поэзии, как после прочтения Ваших строк. Я будто нашла ответы на свои больные житейские вопросы. Мне тридцать семь лет, и вопросов, как нетрудно догадаться, в жизни хватает. Спасибо Вам. Не знаю, где Вы живете - далеко ли, близко ли от меня. И даже не хочу знать. Это совершенно не важно. Это не принципиально. Интернет преодолевает любые расстояния и соединяет самых далеких людей. Знайте же, что в моем лице Вы приобрели самого благодарного читателя. Буду очень рада, если Вы ответите мне. С наилучшими пожеланиями, Инна Журавлева".

Затем она ввела четыре цифры защитного кода, указала свой электронный адрес и отправила письмо.

Сердце женщины трепетало, будто она готовилась к своему первому свиданию. Она откинулась на спинку стула и несколько минут сидела, прикрыв глаза.

"Что это я? - спросила сама себя. - Совсем голову потеряла, что ли? Как девчонка, ей богу..."

И она отправилась на кухню пить чай. Около восьми вечера у нее был такой ритуал - выпить чашку чая с кусочком твердого сыра и медом.

Голубые с золотинками языки пламени жадно лизали кремовое дно чайника. Тот сипел, но терпеливо ждал, когда его снимут с огня.

Прошло не более четверти часа. Инна вымыла чашку, блюдце, нож, водрузила их на подвесную сушилку.

А в комнате ее ждал сюрприз. И от этого сюрприза сердце женщины чуть не выскочило из груди. В электронном почтовом ящике "лежало" письмо. Открыв его, она обомлела: ей написал Андрей Глыбов.