Куклу зовут Рейзл - Матлин Владимир - Страница 69

Вслух Джино сказал:

— Я уже забыл про то письмо, ты вот напомнил. А всякие эти «органы безопасности» и у нас вмешиваются в частную переписку. Тут один человек пытался привлечь к суду ЦРУ за перлюстрацию его писем. Скандал был ужасный, но ему так и не удалось ничего доказать.

Господи, да понимает он сам, что говорит?! Привлечь к суду ЦРУ? И он ещё жалуется?! Вася представил себе, как некто в Союзе пытается привлечь к суду КГБ, и рассмеялся совершенно не к месту. За три года в Америке он уже встречал таких людей, у которых весь разговор сводится к фразе: «У нас то же самое». В Советском Союзе нет свободной прессы — у нас то же самое, сплошная пропаганда; там антисемитизм — и здесь тоже; у вас КГБ, а здесь ЦРУ, то же самое; там низкий уровень жизни, а здесь, знаете, какая бедность на Юге? В общем, никакой разницы нет. Только непонятно, почему миллионы людей рвутся в Америку, в том числе и из Советского Союза. Такой вопрос им задавать бесполезно. И вообще говорить с ними скучно. Например, этот новый родственник, Джино. Может быть, неплохой человек, но такой ограниченный…

Сразу после кофе стали прощаться. Больших усилий стоило извлечь Машу из бассейна, она упрямилась, просилась «ещё чуть-чуть». На прощание обещала братьям-близнецам приехать, «как только родители соберутся к вам в гости».

В машине Валентине показалось, что от Маши пахнет табаком. Девочка клялась, что не курила, даже не пробовала. И мальчики не курили. «They are cool», — добавила она совершенно не к месту.

Дома, когда Маша легла спать, Валентина сказала мужу:

— Вряд ли я захочу к ним поехать еще раз. И уж Машу точно не пущу: боюсь, она от этих парней такого наберётся… Ты, если хочешь, встречайся со своим двоюродным братом один, а мне эти люди ни к чему.

Василий ничего не сказал, но с грустью подумал, что едва ли когда-нибудь захочет встретиться с братом.

В течение следующих недель несколько раз звонили близнецы Чайкины, Дейвид и Джозеф, просили к телефону Машу, но Валентина каждый раз отвечала, что Маши дома нет. И они перестали звонить.

Далее история двух семей, Рабочевых и Чайкиных, снова продолжилась в виде двух параллельных, непересекающихся линий. Один раз, тогда, у бассейна, они пересеклись, но не сошлись. В геометрии так не бывает, а вот в жизни людей случается. Пересекутся ли они снова? Может быть, и пересекутся — где-нибудь в бесконечности, в жизни следующих поколений…