Рекруты Натоотвааля - золотой астероид (СИ) - Демидов Андрей Геннадиевич - Страница 42

Уайтгауз проснулся рано. Дороти улыбалась во сне, разметав по подушкам соломенные волосы. Одеяло съехало на пол и громоздилось атласными скалами на китайском ковре с драконами.

На её тумбочке лежала поверх планшетного компьютера раскрытая книга Джона Маклиффа «Вдоль любви и поперёк любви».

Уайтгауз поднял двумя пальцами книгу за корешок и невольно прочитал несколько абзацев:

В «Стране гендерных парадоксов», сталкиваются в одной и той же женщине, с одной стороны, программа ее действий на обеспечение воспроизводства успешного потомства, отработанная и успешная на протяжении 3500 поколений, где в качестве партнера в этом выступает мужчина или группа мужчин, а с другой стороны, современные реалии, делающие участие мужчины в этом процессе не обязательным, а иногда и обременительным для женщины. Если в первом случае, физиологический контакт с мужчиной, для обеспечения процесса деторождения, который входит органического частью в физиологически-социологический процесс создания потомства, ограничен и естественен, то во втором случае, женщине не всегда становиться понятно, зачем все эти физиологические процедуры с проникновением в нее чужеродного органа человека, который её не охраняет, не кормит и не строит убежище. Сейчас в «Стране гендерных парадоксов», роль мужчины как охранителя, выполняет государство, посредством полиции, функции мужчины воина выполняет государство посредством армии, функции мужчины-кормильца выполняет государство посредством социальной помощи женщине в виде пособий и разнообразных льгот, множества правовых преимуществ. Государство этим отчетливо дает понять, что гражданин женщина гораздо ценнее для государства, чем гражданин-мужчина. Фактически, если рассматривать эту ситуацию с точки зрения брака, то женщина оказывается замужем за государством, и ее мужем является опосредовательно глава государства. Это, конечно, почти шутка, но социальная независимость современной женщины, сохранившей при этом поведенческие реакции по отбору, атаке и удержания претендента на отцовство, имея в виду только биологическую его составляющую, создает серьезную напряженность в отношении между мужчинами и женщинами. Не смотря на это, удовлетворение физиологических потребностей, вот и всё, что всё чаще и чаще нужно современной женщине от мужчины. Однако, поведенческую программу, разработанную в течении жизни предыдущих поколений женщин, за два, три поколения преодолеть не реально, поэтому чувство не удовлетворенности и внутриличностного конфликта у женщины неизменно сохраняется. Однако современные культурные тенденции, не могут серьезно изменить характер поведения женщин в отношении вопросов выбора партнера, пускай, даже, этот партнер не предназначен для воспроизводства успешного потомства. Современное развитое общество фактически оскопило мужчину, сделав из него виртуального евнуха в гареме Государства-Шаха, Государства-Султана. Итак, женщина получила независимость от мужчины (мужчина этим похвастаться не может). Методы захвата, атаки, удержания мужчины не изменились. Результатом поиска является, однако, уже не столько успешное потомство (успешное потомство это когда 5–6 здоровых детей, а не один, и то, как приставка к компьютеру, со случайной смертью которого линия рода самой женщины пресекается) сколько физиологическая компонента процесса деторождения, а по-простому секс, но способы и приемы поиска, остались неизменными. Плохо это, или хорошо, пусть расскажут сами женщины. В заключение, стоит только подчеркнуть, что в бесконечной череде разбитых сердец, разрушенных семей и одиноких стариков, виноватых нет. Просто заложенные эволюцией поведенческие реакции женщины, совместились с резко изменившимися условиями существования, и породили прототип современного женщины-чудовища, которая, не исполняя своей основной функции, ради которой, и благодаря которой она появилась на свет, функции воспроизводства успешного потомства, функции, ради которой ее эволюция наделила совершённым организмом, снабженным совершенными, с точки зрения мужчин, средствами обольщения, и ради которых из мужчины природа сделали вечного работника и солдата, женщину-чудовище, женщине-трутню и бездельнице, которая, не отдавая ничего человечеству, потребляет огромное количество материальных благ, гоняется за личным комфортом и удовольствиями, существуя в своем собственном раю, за счет других граждан, которые содержат и строят государство вокруг нее, воюют за нее, умирают за нее от бандитских ножей, гарантируют ее безопасность на курортах, обслуживают её автомобили, врачуют её собак и так далее, и так далее. Таких женщин становиться все больше, как, впрочем, и лишних мужчин. Они, становясь привлекательным и модным предметом для подражания, иногда восхищения и поклонения, уходят, не оставляя потомства, то есть, с точки зрения эволюции, выбраковываются, не передавая свой, видимо не пригодный генофонд, потому, что жизни нужны навыки и способности, которые позволят сохранить жизнь хоть сидя на вулкане, хоть в ледяной пещере. Для жизни на Земле, женщины, не имеющие способностей произвести успешное потомство, находясь в роскошных бытовых условиях, не нужны. То же касается и мужчин-трутней. Туда им и дорога. Жизни на Земле нужны люди, похожие на тех людей, которые победили в свое время неандертальцев, пережили Ледниковый период и полетели в космос, потому, что впереди, человечество, безусловно, ждут не менее смертельные испытания. Когда они наступят, эти испытания, и какими они будут, не известно. Но то, что человечество, как передовой отряд Жизни (с большой буквы) с ними столкнется, это очевидно. И человечество быть способно к борьбе, должно сохранить свою пробивную силу, и это, по большей части, зависит от женщины…

Уайтгауз скосил глаза на милые морщинки у глаз Дороти, на её ладони, по-детски сложенные под щёкой, и положил книгу на место:

— Читает всякую пакость целую ночь, не понятно, как ещё не организовала феминистскую секту, — Уайтгауз скинул ноги на ковёр, ощутил пальцами прохладный ворс, сладко потянулся, оглядывая хрустальную люстру, лепнину потолка и милых амурчиков в углах на цветочном фризе. Затем он по-кошачьи поднялся, обошёл кровать и укрыл жену одеялом. Он выключил кондиционер и вышел на веранду.

Ветер раннего летнего утра был нежным, как дыхание ребёнка. Он пах июньскими травами, речной свежестью и озоном недавнего дождя. Голубое небо Индианы, древние курганы в излучине Огайо, залитое проснувшимся солнцем, украшенное белоснежными облаками, парило над окрестными жилыми кварталами и мостами. За городом, насколько хватало глаз, расстилались кукурузные и ячменные поля. В листве рощицы, отделявший их дом от воскресной улицы, пели иволги и возились воробьи. Кот Дрейк лениво пересекал двор, с наигранным равнодушием посматривая на пару голубей из голубятни соседа. Голуби сидели на перекладине качелей и крутили белыми головками, высматривая, где можно было покормиться. Иногда они поворачивались друг к другу и совсем по-человечьи принимались целоваться клювами и ворковать. Жужжали шмели, порхали бабочки, шуршали цикады.

По черепичной крыше соседнего особняка, видневшегося из-за зарослей акации, едва сохраняя равновесие, двигался пузатый Сэм Веллингтон, в домашних тапочках и шортах. Он держал в руках шест с блестящей металлической флюгаркой в виде петуха. Он изредка помахивал шестом, заставляя голубиную стаю нарезать круги над крышами пригорода.

Птицы с нежным шелестом летали, сжимались в полёте в компактную группу, рассыпались поодиночке, образуя кольцо.

Уайтгауз не смог долго смотреть на эти перестроения, зажмурился и отвернулся.

— Привет, Рональд, как дела? — заметив Уайтгауза, сосед по приложил ладонь к козырьку бейсбольной кепки с логотипом местного университета, — как дети?

— Нормально, Сэм. Спасибо, что спросил, — Уайтгауз помахал ему, — заходи вечером, у Арни день рождения.

— И сколько ему, пятнадцать?

— Четырнадцать.

— Совсем старик.