Я воевал в Корее
(Записки английского солдата) - Танстолл Джулиан - Страница 24

Отбив атаки передовых китайских подразделений, мы в полном порядке отступили к позициям, расположенным южнее горного перевала. Мы подготовились к обороне перевала, который нужно было занять накануне. Китайцы наступали с головокружительной быстротой. Они применяли великолепную тактику, отлично маневрировали, и это сковывало наши действия. За все время войны мы никогда не были так близки к полному разгрому, как в эти дни.

Наша связь с австралийцами была прервана, позднее удалось восстановить ее по радио. Китайцы продолжали наступать, но темп наступления несколько снизился, так как их главные силы остались далеко позади. Первый же сильный удар китайцев вынудил нас обратиться в бегство, и это, несомненно, подняло их наступательный дух.

Утром мы воспользовались временным затишьем и попытались уснуть. Австралийцы весь день вели бой, а бесстрашные индийские санитары под огнем подбирали раненых. Вечером австралийцы отступили. Вскоре прибыли американские танки с ранеными австралийцами, многие из которых были в тяжелом состоянии. По крайней мере, в этом случае американцы проявили себя с хорошей стороны — они вывезли на своих танках тяжелораненых солдат.

В тот день австралийцы потеряли восемьдесят человек. Многие из них пропали без вести; впоследствии выяснилось, что они попали в плен.

Местные жители и отставшие лисынмановские солдаты сообщили нам, что в соседней долине китайцы. Правда, пока они не беспокоили нас. Очевидно, китайцы были довольны своими успехами, хотя и понесли большие потери. Их стремительность и находчивость опровергала представление о них как о солдатах с низкими моральными и боевыми качествами. Китайские солдаты воевали так, что им могла бы позавидовать любая армия.

Позднее отмечалось, что благодаря действиям нашей бригады удалось предотвратить прорыв крупных сил противника на всем центральном участке фронта. Китайцам не повезло в том отношении, что на этом участке оказались мы, а не американцы. Опираясь на данные своей разведки, китайское командование приняло правильное решение — атаковать участок фронта, занятый лисынмановскими войсками. Они не могли предвидеть, что нас перебросят сюда для заполнения бреши, образовавшейся в результате бегства лисынмановцев.

29-я английская бригада на западном участке фронта тоже выдержала сильный натиск противника, и теперь все твердили о «доблестных глостерширцах». Ценой больших потерь они тоже сумели удержать свой участок фронта и предотвратить окружение Сеула.

Наконец бегущие части удалось остановить и организовать сопротивление. Однако китайцы продолжали наступать по всей линии фронта, а наши войска постепенно отходили. Американцы заняли вместо нас оборону на горном перевале, и мы двинулись к левому флангу. Там канадские части по-прежнему удерживали свои позиции. Главный удар китайцы нанесли по западному и центральному участкам фронта. Таким образом, весь участок фронта, обороняемый корпусом, оказался под угрозой полного разгрома.

Американская дивизия не выдержала и покатилась назад. Китайцы устроили засаду и, пропустив пехоту, захватили все дивизионные минометы и много орудий. Среди пленных оказался дивизионный казначей с несколькими сотнями тысяч долларов.

Нам приказали отступить на шестнадцать километров вместе с американскими механизированными частями, которые следовали за нами по пятам. Ночью мы подошли к небольшой деревне Санчхонни. Американцы не остановились здесь и промчались мимо деревни дальше на юг.

Больше всего меня удивляло, что, несмотря на публичное заявление китайцев о весеннем наступлении, наше командование не приняло никаких мер, чтобы сорвать это наступление. Обе английские бригады стойко оборонялись, но у нас было мало надежды сдержать натиск китайцев, так как наши соседи при первом же соприкосновении с противником обратились в бегство. Крупные силы китайцев пробили брешь в нашей обороне, и мы опять покатились назад. Повторилось то же, что в июле 1950 и в январе 1951 года.

Это было большим позором для нашей армии, так как мы знали чуть ли не день начала контрнаступления. Выбрав слабое место на центральном участке фронта, китайцы сосредоточили всю силу своего первого удара на лисынмановских войсках, которые немедленно обратились в бегство. Впрочем, при таких обстоятельствах и другие, возможно, поступили бы так же.

Оттянув все наши резервы с запада для поддержки войск в центре, китайцы развернули теперь наступление на западе, упорно пробиваясь к Сеулу, оборона которого была довольно слабой. Командование нашей армии рассчитывало завлечь противника на открытые равнины севернее Сеула, а затем «уничтожить китайские орды, обрушившись на них бронетанковыми силами». При всех своих достоинствах этот план обладал одним недостатком: он был неосуществим. «Китайские орды» не надо было заманивать — наши бронетанковые части сами оказались против них беспомощными. Правда, не потому, что были неспособны постичь тонкостей плана, а совсем по другим причинам.

В январе китайцы могли дойти до Тэгу, но они остановились и дальше не пошли. Что они собирались делать теперь, трудно было сказать. На линии фронта у нас не хватало боеспособных дивизий, много солдат находилось в резерве и использовалось не по назначению. К тому же выяснилось, что наши союзники до сих пор не представляют, как нужно обороняться. «Отрыв от противника» они воспринимают как стремительное бегство на юг.

Мы считали, что если бы наши части оставались на старых позициях, поспешно покинутых лисынмановцами, мы смогли бы выдержать натиск китайцев даже в том случае, если бы нам пришлось немного отойти. Ведь за три дня ожесточенных боев мы отошли всего на полтора километра. Это значит, что можно было устоять. Впоследствии нам самим пришлось присоединиться к общему бегству, так как наши фланги оказались открытыми. Отступая, наша бригада все время вела арьергардные бои. Часто нас, как и раньше, посылали помогать другим.

Прибывшая 28-я бригада сменила шотландцев. Они хорошо сражались и заслужили отдых.

Мы заняли позиции на высоте, откуда просматривалась протекавшая поблизости река Пукханган. Вскоре пошли сильные дожди. Насквозь промокшие в своих открытых окопах, дрожа от сырости, солдаты проклинали все на свете и уже не верили, что здесь когда-нибудь может быть сухо.

Двадцать восьмого апреля нам сообщили, что нас выводят в резерв корпуса. Мы не верили своим ушам. Радостное известие подняло у нас настроение. В тот вечер мы снова направились на юг. Пересекли реку Пукханган, на берегу которой американцы возились около своих зениток, и двинулись на Янпхён. Ночь застала нас в небольшой деревне поблизости от реки Ханган. Нам сказали, как и в прошлый раз, что здесь мы пробудем до вывода из Кореи.

И вдруг в ночь с тридцатого апреля на первое мая нам приказали приготовиться к маршу, чтобы поддержать какой-то американский полк. Итак, в ясное солнечное майское утро, когда во всем мире такие же люди, как мы, праздновали день Первого мая, мы снова двинулись на северо-запад.

Нам говорили, что китайцы все чаще продолжают наступать, хотя, возможно, теперь действовали лишь разведывательные отряды. Достигнув указанных позиций в горах, мы обнаружили, что поддерживать или сменять здесь некого: там не было ни одного американца. Верные себе, американцы бросили позиции, когда им вздумалось. В результате этого в линии фронта образовалась широкая брешь, через которую могли пройти целые армии противника.

Газеты, которые приходили из Японии, пестрели небылицами о нашем последнем бое. В одном из сообщений говорилось: «27-я бригада выдержала натиск китайских войск, насчитывавших двадцать четыре тысячи солдат, и предотвратила полный разгром 8-й армии». В этой «небольшой» ошибке повинна, видимо, наша разведка, ибо даже при самом богатом воображении там нельзя было увидеть такое количество китайцев.

Нам не сообщали о ходе операций на других участках фронта и вообще о событиях в Корее. Это вызывало постоянное недовольство среди наших солдат. Обычно в подразделения поступали некоторые разведывательные сводки, но офицеры редко доводили их до солдат. Не информировали нас и о ходе проводимых нашими войсками операций. Мы знали только одно: атаковать или оборонять данную высоту. Не представляя общей обстановки, мы никогда не знали и не могли понять, что на первый взгляд незначительная задача, которую нам приходилось выполнять, может оказаться очень важной для операции в целом.