Там, где горит свет (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 11

- Не нужно. У меня тоже отложено.

- Но у тебя же там… эти.

- Про мое «там» никакие эти не знают, - усмехнулся Валет, радуясь собственной предусмотрительности.

В квартирке на чердаке оставались кое-какие сбережения, но все остальное он хранил не дома. Как раз на такой случай.

- Не ищи, - предупредил он приятеля, прощаясь. – Все равно не найдешь. Утихнет немного, сам весточку подам.

Утром Софи разбудил совсем не гудок. Пересменку на фабрике, впервые с того времени, как устроилась в лавку, девочка проспала, но, заслышав звон посуды в кухне, тут же открыла глаза и испуганно вскочила. «Люк!» - была первая мысль. Но мальчик спокойно спал в своей постели. А по дому плыл аромат жарящегося мяса и еще чего-то, давно забытого, но, несомненно, очень вкусного…

В животе заурчало, а на глаза навернулись слезы: последний раз у них так пахло, когда мама была жива и готовила по утрам завтрак на всю семью.

Но мамы уже больше года, как нет. Вспомнив об этом, Софи набросила на плечи шаль, вооружилась кочергой и, стараясь двигаться как можно тише, вышла из комнаты.

Дверь в кухню была открыта, и запахи из нее шли такие, что рот наполнился слюной. Девочка аккуратно заглянула внутрь, но осмотреться толком не смогла: голодный взгляд прилип к плите, на которой шкварчала большая закопченная сковорода. Забыв о предосторожности, Софи шагнула вперед…

- Выздоровела уже? – спросили со стороны насмешливо. – Босая, гляжу, ходишь.

Девочка резко развернулась и замахнулась кочергой на нахала, с которым вечером простилась на веки вечные.

- Что ты тут делаешь? – стребовала она грозно, но прозвучало неубедительно – запахи отвлекали.

- Есть готовлю. – Не обращая внимания на ее «оружие», парень прошел к плите и встряхнул сковороду, на которой сквозь расплавленный сыр жирно поблескивали желтые глазки яичницы и закручивались волнующими завитками тонкие полоски бекона. – Не все же мне твоим пшеном перебиваться?

- Тебя и на пшено никто не приглашал! – возмутилась девочка.

- А я не в гости.

Наглец, непонятно как проникший в дом через запертую дверь, снял с огня сковородку, накрыл тяжелой чугунной крышкой горелку, и только покончив с этими делами, повернулся к замершей в ожидании объяснений девочке.

- Значит так, Софи. Слушай сюда. С сегодняшнего дня я у тебя квартирую. Комнату мне дашь, какую хочешь, только теплую. Плачу два листра в неделю. Сверх этого даю на продукты. Но покупаешь все и готовишь впредь сама. И да, через день чтоб у меня убиралась. Устраивает?

- И за уголь, - прежде чем успела все осмыслить, четко произнесла она.

- Что? – растерялся зеленоглазый.

- За уголь платишь отдельно и греешься, сколько душе угодно. В комнате будешь в той же, где прошлую ночь спал, только матрас из закрытой спальни на кровать перенесешь. Постели для тебя нет. Или сам купишь, или денег дашь, я куплю. За стирку и штопку буду брать отдельно. А убираться – два раза в неделю, вполне хватит. Устраивает?

- Тебе палец в рот не клади! – будто даже восхитился парень.

Софи его пальцы и даром не нужны были – что другое в рот положить бы и жевать, сладко зажмурившись…

- Тарелки где? – спросил новоявленный постоялец.

Девочка молча кивнула на буфет.

Зеленоглазый достал посуду, разделил на две порции аппетитную яичницу и пододвинул одну тарелку Софи. С хрустом разломил пшеничную булку.

- Присаживайся, обсудим все условия. На сытый желудок сподручнее будет.

Но как ни голодна была девочка, за вчерашний день и хлебной корки не сжевавшая, набрасываться на еду она не спешила.

- Зовут тебя все-таки как? – спросила она, сглотнув слюну.

- Я же говорил: меня не зовут, сам прихожу, – ухмыльнулся квартирант. И не возразишь ведь! – А так – Тьен.

Глава 5

Вопреки опасениям Софи, простуда надолго не затянулась.

Отдохнула, отоспалась вдоволь, наелась, наверное, за весь минувший год, и за четыре дня полностью оправилась от внезапной болезни.

А на пятый так не хотелось поутру вставать ни свет, ни заря и идти в лавку! Была даже мысль сказать хозяину, что она увольняется, и пусть подыщет другую работницу, но, подумав хорошенько, Софи от нее отказалась: у господина Гийома работа постоянная, а щедрый квартирант – явление в их с Люком жизни временное.

- Днем не доедаете, решили ночью подкрепиться?

Тьен появился в кухне, когда Софи кормила братишку ранним завтраком. Остановился в дверях, кутаясь в наброшенное на плечи одеяло, и девочка успела заметить, что повязку он уже снял. Это было сродни одному из тех чудес, о которых вещают в храмах, но она никак не могла набраться смелости и спросить, как ему удалось так быстро залечить рану. Правду сказать, они редко разговаривали, а если и случалось, начинал всегда он. Вот как сейчас.

- Уже не ночь, - сообщила Софи. – Почти шесть. В семь открывается лавка, и мне нужно успеть разложить товар.

Она не говорила раньше, что работает, и парень на время задумался над смыслом услышанного. Но соображал он быстро.

- Малого не жалко в такую рань тащить?

- Он привык.

Как будто у нее был выбор?

Квартирант пожал плечами и ушел к себе. Все их беседы примерно так и выглядели, и новоиспеченную квартирную хозяйку, экономку, кухарку и горничную это полностью устраивало.

Она больше не задавалась вопросом, зачем вернулась тогда в тот переулок. Этот странный парень и без ее помощи обошелся бы, уже понятно, а вот где бы она нашла такого жильца? Мало того, что плату положил более чем достаточную, отдельно давал на еду и на уголь – не только для себя, но и для них с Люком! – так еще и умудрялся быть совершенно незаметным, так, что девочка иногда забывала о том, что в доме есть еще кто-то, кроме них с братом.

Правда, любопытный малыш несколько раз, пока она была занята на кухне, проскальзывал в комнату к постояльцу, и Тьен его не гнал, напротив – заговаривал с мальчонкой, если было, угощал сладостями, но Софи такого не поощряла. Ни к чему это. Они с Люком сами по себе, а квартирант – отдельно.

Каждый день, как стемнеет, парень уходил куда-то – видимо, в центр, где магазины и лавки работали допоздна. Возвращался с покупками. Тащил все к себе в комнату, лишь раз бросив на столе в кухне пакет с ароматной сдобой (хоть и наказал все продукты покупать ей) и два леденца-петушка на палочке - Люку, конечно же. Не считает же он и ее за ребенка?

Покупал он все больше одежду. Длинное черное пальто и новые ботинки оставил в прихожей. Рубашки, брюки, пиджаки, жилетки развесил аккуратно в шкафу. Софи знала, потому что один раз уже довелось убирать в занятой им комнате. Постель купил в тот же день, сразу два комплекта, на смену. А еще – книги и газеты. Газет в их доме не было с тех пор, как отец уехал, и книги он почти все забрал, а те, что оставались, Софи давно продала – не было в них ничего интересного, все механика да паровозное дело. А у Тьена теперь стоял на полке роман про путешественников, два тома истории Великой войны и сборник старинных баллад. Баллады Софи нравились, еще со школы. Когда задавали заучить на память отрывок, она, случалось, и всю песнь наизусть помнила. И роман пролистать интересно было бы, хоть он, наверное, для мальчишек больше. Попросить бы у Тьена, глядишь, и не отказал бы, но… Ни к чему это. Совсем ни к чему.

- А теперь куда намылились?

- Гулять.

Вернувшись из лавки, Софи, пока Люк подремал с часик, приготовила ужин, перемыла оставленную жильцом с обеда посуду и с чистой совестью собиралась с братом на каток.

- Не боязно по темноте ходить?

- Нет.

Второй раз за день поговорили. Ну и хватит на сегодня.

И недели не прошло с тех пор, как они в последний раз были на площади Адмиралов, а перемены за это время тут произошли разительные: город готовился к встрече Нового года. Ледовая карусель украсилась флажками и лентами, протянулась между столбами паутина гирлянд, и разноцветные фонарики красили снег яркими бликами. У катка, устроившись на высоком деревянном помосте, играл теперь на радость гуляющим духовой оркестр. Громкая музыка и веселый смех задавали настроение, и даже звезды на небе казались частью праздничной иллюминации.