Там, где горит свет (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 49

На другой день снова работу себе придумала, чтобы из дома не выходить. Решила белье, что в выходной не постирала, с нашатырным спиртом выварить, как мама когда-то. А с утра выполоскать хорошенько,  подкрахмалить и во дворе развесить. Как раз еще на один вечер дело найдется – перегладить все…

Хотела, но Тьен не дал. Как нашатырь унюхал, все, сказал, окна настежь, а самим от этой вони подальше. И вообще, говорит, для такого дела прачечные есть, а дома и с мылом простирнуть хватит, не шахтеры, чай, на этих простынях спали. Вытащил выварку на двор, чтобы в кухне не паровала, и приказал Софи с Люком собираться.

- А белье? – запротестовала было девочка.

- Сам утром разберусь. Давай, одевайся. Поприличнее только, в ресторан пойдем.

- Зачем?

- Ужинать, естественно. А то у нас на кухне вместо еды не пойми чем пахнет, и кусок в горло не полезет.

Вот так и провела Софи вечер не у корыта с бельем, а в большой ресторации, где лампы электрические, портьеры бархатные, пол паркетный… И скатерти белые-белые – видно, вываривают…

А на следующий день Тьен заявил, что не дело всего одно платье на выход иметь, про намеченную встречу со своими друзьями напомнил и в магазины потащил. Вроде как стыдно ему за нее, что в одном и том же ходит, будто те друзья ее когда видели. Но спорить девочка не стала. И платье новое самой хотелось. И просто приятно, что кто-то о ней печется.

Не понравилось только, что Тьен ее в сторонке оставил и снова сам выбирать взялся. А продавщица по всему залу за ним на каблучках цок-цок: сейчас мы вашу сестричку, говорит, нарядим, не извольте беспокоиться. И дальше за ним, бедрами виляет, что та профурсетка, цок-цок, цок-цок… Кобыла!

- Гляди, - парень подозвал Софи к себе. – Вот это, голубое, тебе пойдет. Или то, кремовое.

- Красное хочу, - заявила вдруг девочка. – Вон то.

Просто из вредности сказала, а сама ничего подобного в жизни не надела бы.

- Красное? – озадачился вор. – Оно, как бы сказать… По фигуре тебе не подойдет. И длинное.

- А у нас свое ателье, - влезла кобыла… продавщица, то есть. – Снимем мерки, подгоним. Залог оставите и через час можете забирать.

- Нет, - обрубил сурово Тьен. – Вырез глубокий… Шея мерзнуть будет. Не лето все-таки.

Взяли кремовое. Софи как примерила, уже и снимать не хотелось. Шерстяное, но тоненькое-тоненькое, к телу приятное. Воротничок отложной, рукав свободный, а манжеты узкие, по запястью. Пуговки на груди под оборками спрятаны. И юбка не широкая, не узкая, а такая, что в самый раз.

Люку тоже обновку купили – костюмчик твидовый, в мелкую клеточку: пиджачок и брючки, как у взрослого, только маленькие, на его росточек. Даже галстук подобрали.

- Ты так совсем без денег останешься! – спохватилась девочка, когда узнала, сколько квартирант за все это заплатил.

 - Я? – усмехнулся он. – Не останусь.

Но все равно неудобно было.

Дома решилась и сказала, чтобы он денег за комнату больше не давал.

Не в деньгах дело. И не в платье, пусть и красивое. Просто…

Просто жизнь, показалось, стала налаживаться, та самая, о которой Софи давно мечтала. Чтобы дом. Люк. И спокойно. И есть с кем поговорить. И на кого положиться…

А вечером можно чай заварить, полную вазочку печенья набрать и в карты играть под стук колес игрушечного поезда. На желания. И кукарекать потом на крыльце…

Еще сказки слушать. Софи давным-давно уже сказок никто не рассказывал, да и сейчас вроде как не ей, но интересно же…

И в парке гулять после работы. Костей Кусаю занести. Он вообще добрый, ласковый… Кусай, в смысле…

А после в кондитерской какао пить. С пирожными. И Люка затем от крема оттирать…

Почти неделю так было, тихо и мирно, а в тот день, когда нужно было на условленную встречу с его друзьями идти, с самого утра они с Тьеном разругались.

Началось с того, что прибежал мальчишка от господина Гийома. Принес записку, что с хозяином плохо, то ли поясницу, то ли почки прихватило, и надо, чтобы она, Софи, за него в лавке постояла.

- Никуда ты не пойдешь, - решил за нее постоялец. – У тебя выходной.

- Нельзя так, господин Гийом мне никогда не отказывает.

- В чем? В чем он тебе не отказывает? В лишней работе?

- Он меня отпускает, если спрошусь…

- Вот пусть сегодня и отпустит! – обрубил Тьен. – А если бы тебя дома не было? Если бы ты ушла куда-нибудь?

- Так я же не ушла, - понурилась девочка. Обманывать, тем более без весомой причины, она не любила, да и хорошего человека подводить не хотелось. – Я ему скажу, что мне на вечер надо, до двух постою, когда самая торговля, и сразу домой. Как раз к трем успеем. Нас же к трем ждут, верно?

- Меня ждут, - насупился парень. – А ты вообще можешь не ходить. Я вон, Люка возьму. Пойдем, погуляем, шоколаду попьем с бисквитами. А ты торгуй там своей картошкой!

Но Софи тоже бисквитов хотела, а потому постаралась до двух управиться. И домой со всех ног торопилась…

- Ох, ты ж, мать моя женщина! – схватился за голову Тьен, увидев ее сапог.

- Я за бордюр зацепилась, - чуть не плача объяснила девочка. – А подошва, она того… Может, примотать чем-нибудь получится?

- Примотать? – квартирант уже лютым зверем глядел. – Примотать?! Я тебе, еще когда пальто покупали, говорил, что новые сапоги брать надо! Говорил?! А теперь – примотать?!

Но примотать все равно пришлось.

А потом – на извозчике в магазины. Пока нужный нашли, пока обувку приличную выбрали и не слишком дорогую…

- Ну, спасибо тебе, мелкая. Погуляли. Встретились, познакомились…

Всего на несколько минут опоздали… на двадцать, если уж точно. А друг его с невестой их не дождались. Тьен у официанта расспрашивал, заходили ли похожие и когда ушли, но у того за день столько людей перед глазами было, что он и не вспомнил: вроде да, а вроде и нет. Побродили по улицам, если вдруг они неподалеку прогуливаются, но, видать, не судьба.

- Ладно, пошли уже домой. – Парень в расстроенных чувствах даже про бисквиты не вспомнил.

Правда, по дороге спохватился: булочек купил с корицей. И два леденца. Оба Люку, конечно же.

Себе газету взял.

А Софи – ничего.

Дома оттаял немного. С ужином помог, потом еще с Люком играл, пока она посуду мыла. И сказку на ночь рассказал, как уже повелось…

- Ничего, мелкая, - сказал он ей перед сном. – В другой раз познакомлю. Только ноги береги. И сапоги тоже.

Девочка подумала, что он совсем уже успокоился, и перестала волноваться.

Расстелила постели, уложила братишку, посидела рядом, пока не уснет и собиралась уже лечь сама, как услышала в коридоре быстрые шаги. Затем хлопнула входная дверь.

- Тьен! – выскочила она следом. -  Тьен, ты куда?

Но парень был уже за калиткой и не откликнулся.

Стало страшно. Случалось, он и раньше неожиданно уходил, но всегда предупреждал, не то что сейчас. Софи постояла еще немного на пороге, в надежде, что он вот-вот вернется, но скоро поняла, что только холод в дом напускает.

Лампу в комнате он не погасил и дверь бросил приоткрытой. По распахнутому настежь шкафу и валяющимся на полу вещам, стало ясно, что собирался в спешке. Матрас с кровати зачем-то сдвинул и не поправил.

Девочка подошла к столу, чтобы потушить свет и увидела лежащую под лампой газету. «Курьер» был развернут на странице криминальных новостей. Ограбления, убийства, пьяная драка. Почти целую полосу занимала статья о ревнивом муже, зарезавшем жену и любовника, а после пытавшемся покончить с собой. Полиция успела вытащить ревнивца из петли, и теперь тому предстоял суд и, скорее всего, смертная казнь через повешение…

А в самом низу страницы - совсем маленькая заметка. «Убийство коммивояжера».

Как до слободы дошел, Тьен не помнил. Не видел попадавшихся навстречу людей, не чувствовал холодного ветра, развевавшего волосы и полы расстегнутого, впопыхах наброшенного пальто. Только сердце колотилось, опережая ритм шагов, и бился о бедро брошенный в карман брюк пистолет. А в барабане – всего две пули, и те неизвестно кому предназначены.