Река ведет к Истоку - Шашкова Екатерина Владимировна - Страница 47

— Я сказал — нет! И не смотри на меня так, а то на цепь посажу.

В случае с этим хмырем угроза вполне могла стать не просто фигурой речи, поэтому Ракун поморщился, но кивнул.

— Так-то лучше. Никто никуда не пойдет, пока я не отосплюсь. — Силь выловил из вазы очередной апельсин и направился к выходу из столовой, но на полпути вдруг пошатнулся, врезался в птичью клетку, вцепился в нее свободной рукой и замер, пережидая головокружение.

Нина дернулась помочь, даже со стула вскочила, но Ракун ухватил ее за пояс и рывком вернул на место. Помощь от посторонних белобрысый задохлик не принимал ни в каком виде, поэтому и прятался во время приступов у кого-нибудь из друзей. А до ранга друга женщине было еще очень и очень далеко.

Впрочем, тут помощь и не требовалась. Силь постоял еще немного, задумчиво принюхиваясь к апельсину, затем отлип от клетки и спокойно, как ни в чем не бывало, продолжил путь.

— Не забудь проветрить мой кабинет от своей дряни! — крикнул ему вдогонку Лисар. И наконец-то вспомнил, что сигару нужно поджечь.

После нескольких минут молчаливого ожидания противоположная дверь вкрадчиво, со скрипом, открылась, и в помещение зашел мужчина. От его вида Алине стало еще больше не по себе, чем было до этого, потому что вошедший ей сразу не понравился. Очень худой, очень высокий, похожий на жука-палочника. И с дурацкими тоненькими усиками.

— Прошу прощения за задержку, — произнес мужчина, подсаживаясь к столу.

Голос у него, разумеется, тоже оказался дурацкий. Неприятный такой голос, царапающий, скрежещущий.

— Принесли? — проскрипел мужчина, обращаясь к Долану.

Тот без лишних слов выложил на стол коробочку с камнями и снова застыл, чуть склонив голову.

Длинные худые пальцы немедленно вцепились в коробку, мужчина приоткрыл крышку, удовлетворенно кивнул и даже выдавил из себя какое-то подобие улыбки.

— Что ж, вижу, вы хорошо справились с заданием. А теперь, пожалуйста, подождите снаружи несколько минут. Мы с юной госпожой обсудим наше возможное сотрудничество, а потом я вас позову.

Долан коротко кивнул и вышел. Сквозняк из закрывающейся двери хлестнул Алину по голым ногам, и сразу стало очень холодно, до дрожи. Впрочем, тут и без холода хватало причин дрожать. От того, что кто-то чужой разглядывает ее камни, стало неприятно до омерзения.

— Итак, давайте знакомиться. — Мужчина нервно побарабанил пальцами по столу, свысока поглядывая на пленницу. — Можете называть меня «господин Тивасар».

Алина мысленно выругалась. Большинство прочитанных ею книг уверяло, что если преступник называет свое имя жертве, значит, оставлять ее в живых он не собирается.

С другой стороны, в тех же книгах герой обычно каким-то чудом выживал, так что, может, не все так плохо?

— Так как вас зовут, клисса? — не отставал мужчина.

— Алина, — выдавила девушка и невольно подивилась бредовости происходящего. Неужели этот тип заказал ее похищение, но при этом не знал даже имени? Все страньше и страньше.

— А второе имя? Как вас родители назвали?

— Откуда я знаю? — удивилась пленница. — Так и назвали, наверное. Или вы ожидали услышать, что я какая-нибудь Эванжелина-Мариетта-Сью?

— Нет, я… Признаться, я ожидал, что вы более осведомлены о своей биографии. — Длинные пальцы снова отстучали по столешнице замысловатый ритм.

— Когда бы я успела? Мне про другие миры-то рассказали только позавчера, и подробная родословная к рассказу не прилагалась, — хмыкнула Алина.

Страх парадоксальным образом уходил, уступая место азарту. Такое с ней уже бывало, и не раз: пока сидишь и ждешь — чего угодно, хоть того же экзамена в институте — не можешь нормально вздохнуть от паники, а стоит начать говорить, отвечать, как-то действовать — и все получается само собой. И слова нужные откуда-то берутся, и коленки дрожать перестают, и идеи в голове появляются. Особенно если накануне хоть что-то выучила.

— И что, совсем никаких идей по поводу имени? — В голосе Тивасара прозвучала плохо скрываемая надежда.

— Пять минут назад я была свято уверена, что оно у меня одно, — пожала плечами Алина. — Так чем оно вас не устраивает?

— Его не устраивает. — Мужчина выудил из коробочки кулон на цепочке, осторожно тронул пальцем желтый камень, что-то неразборчиво прошептал. Поморщился. — Нет, не отзывается. К сожалению для вас.

— Скорее уж к сожалению для вас.

— Нет, клисса, для вас. Я, видите ли, хотел решить этот вопрос без крови и насилия.

Ага. Значит, хотел, но теперь передумал.

Этот вывод Алине категорически не понравился, но от ее предпочтений сейчас вряд ли что-то зависело. Если бы она знала нужное имя, еще могла бы подумать, стоит ли его называть. Но называть было действительно нечего. Даже выдуманным отделаться не получилось бы, раз этому странному типу камни сами подсказывают правду.

Странный тип тем временем еще немного полюбовался на кулон, а потом положил его на стол и подтолкнул к Алине.

— Отрекайтесь.

— Что? — не поняла девушка.

— Раз я не могу отречься вашим именем, вам придется сделать это самой. Если пойдете мне навстречу сейчас и добровольно, будете только в выигрыше. Мне нужен всего один камень, вот этот. Второй останется вам, станете пользоваться по своему усмотрению, даже статус не потеряете. Это честная сделка.

С точки зрения Алины, честностью тут и не пахло. Больше всего хотелось быстро схватить оба камня и дать деру, но интуиция подсказывала, что далеко убежать ей не позволят. Даже за пределы особняка не выпустят.

Поэтому девушка просто спросила:

— Если я не соглашусь, вы меня убьете?

Тивасар задумчиво потеребил тонкие усики.

— Тут есть одна загвоздка. Видите ли, для моих целей владелец должен отдать камень добровольно. К счастью, критерии добровольности довольно размыты. Поэтому, клисса, я стану делать вам больно. Долго. До тех пор, пока не согласитесь. И вот тогда — только после этого — убью. Нравится альтернатива?

Альтернатива Алине не нравилась. Ей вообще в этом разговоре мало что нравилось. И совершенно непонятно было, что нужно делать. Отказаться от камня и забыть все, как страшный сон? А где гарантия, что ее после этого отпустят?

И еще — зачем Тивасару отцовский кулон? Вряд ли для пополнения коллекции редких драгоценностей. Скорей уж для какого-нибудь зверского злодейства. Стоит ли предотвращать зверское злодейство ценой собственной жизни?

И что там просил Долан, впихивая ее в эту комнату? Продержаться еще немножко? Это значит — не надо соглашаться на предложение? Или надо? Или он это просто так сказал, чтобы успокоить трусящую девчонку, и она зря ищет скрытый смысл в случайной фразе?

— Я все еще жду вашего решения, — напомнил о себе Тивасар.

Решения не было.

В этот момент Алина как никогда хорошо поняла любовь собственной тети к схемам и блокнотам. В голове крутилось слишком много информации, и ее требовалось хоть как-то упорядочить, чтобы не потерять важное в нагромождении бесполезных фактов. Фактов накопилось много. И некоторые из них — например, тяга Тивасара именно к отцовскому камню и его равнодушные угрозы — навевали вполне однозначные мысли.

— Это вы убили моих родителей, — уверенно произнесла Алина.

И в тот же момент поняла, что камень добровольно не отдаст. Хочет выбивать из нее отречение силой — пусть выбивает. Она сколько-нибудь продержится. А там, глядишь, кто-нибудь спасет. В такие моменты всегда появляется кто-нибудь, кто спасает.

Тивасар обвинению не удивился. Надменно посмотрел на пленницу и старательно, как ребенку, пояснил:

— Их убил взрыв.

— Но взрыв подстроили вы.

— А вот это уже не ваше дело. Поэтому давайте вернемся к прерванному разговору, клисса. Быстренько отрекаетесь от камня — и идете куда хотите. Подсказать формулу отречения?

— Засуньте ее себе в…

Алина даже договорить не успела, а Тивасар уже привстал, перегнулся через стол и с размаха ударил ее по лицу; многочисленные кольца царапнули щеку, проехались острыми гранями по губам. Девушка попыталась отшатнуться, уперлась в спинку стула — и так вместе со стулом и опрокинулась назад, чудом не приложившись затылком об пол. Под лопатку кольнуло чем-то острым, как будто на иголку наткнулась, но проверять не было ни времени, ни желания.