Река ведет к Истоку - Шашкова Екатерина Владимировна - Страница 51

Тивасар в этот момент присутствовать в лаборатории не мог, потому что его даже в Истоке не было. Они с женой находились в своем особняке, в первом витке, и это подтвердили и жена, и слуги, и (самое главное) сканер ауры, установленный на воротах.

Кто-то мог совершить убийство по его приказу, и Долан начал отрабатывать все сомнительные контакты, но тоже не преуспел — вариантов просматривалось слишком много, а доказательств набиралось слишком мало.

На горизонте назойливо маячил брат убитого, идеально подходящий подо все версии: и на фонд он периодически работал, и возле особняка магната его несколько раз видели, и хвост из темных делишек за ним тянулся длинный, и скрывал он что-то совершенно точно, и первым делом удрал из Истока, несмотря на прямой запрет… И даже с алиби у него возникли явные проблемы: в нелепое вранье испуганной девицы из внешнего мира Долан не поверил ни на секунду. Да и просто не нравился милиту этот наглый тип.

Всеми правдами и неправдами Долан добился разрешения отследить перемещение его камня в день убийства — тут-то и обнаружилась проблема. Ракуна действительно не было в это время в Истоке. Но и в двадцать третьем витке у той девицы магоса тоже не было. На карте явственно светился ближайший мир, причем район Викены.

Но не лаборатория фонда, даже близко не она.

Опять тупик!

Подозревать Ракуна Долан не перестал. Невиновный не стал бы врать и юлить, значит, что-то там не чисто.

И копать под Тивасара не перестал тоже. Просто теперь занимался этим тайком: собирал информацию, знакомился с нужными людьми, делал выводы, ждал. И дождался: узнал, что магнат ищет надежного человека, который не боится грязной работы и может перемещаться по мирам, не вызывая подозрений.

Ему выпал шанс, и шанс не стоило упускать.

Он и не упустил: взял отпуск, прихватил с собой команду головорезов посообразительнее, написал несколько писем нужным людям… и, на всякий случай, завещание.

Судя по всему, последняя предосторожность была не лишней.

Долан запоздало подивился, что все еще жив. Сам он на месте Тивасара, не задумываясь, прибил бы попавшегося милита, но магнат ограничился показательной трепкой.

Какое-то время Долан сопротивлялся его напору: часть вражеской магии нейтрализовал вделанный в жетон камень, от физических ударов защитила форма, кое от чего получилось просто уклониться, но против Тивасара милит все равно выступал как ребенок против взрослого. Магнат был с ног до головы обвешан боевыми арфактумами и такими щитами, что пробить удалось бы разве что из танка, а Долан даже пистолет с собой не взял. В самом деле, зачем ему служебный пистолет, в отпуске-то?!

Отличный отпуск получился! Первоклассный! И сам попался, и девчонку подставил.

Мысль про девчонку странным образом придала сил, и Долан наконец-то решился открыть глаза. Вернее, один глаз — второй дернуло болью, прострелило от виска до челюсти, но открыться он так и не соизволил. Зато чувствительность, притупившаяся за время отключки, наконец-то включилась, и теперь все, что могло болеть, болело, остальное просто ныло или зудело.

Зрение наконец-то сфокусировалось, из расплывающихся пятен медленно сложилась фигура Алины на фоне красно-бурого кирпичного потолка — девушка склонилась над Доланом, дотронулась прохладной ладонью до его лба и спросила:

— Пить хотите?

Милит задумался, что лучше: кивнуть или попытаться ответить словами. Оба способа коммуникации вызывали некоторые сомнения. Грубо говоря, он не был уверен, что не вырубится, попытавшись сделать хоть что-то.

В итоге кое-как разлепил губы, склеенные запекшейся кровью, и выдавил:

— Очень… хочу.

— А нету! — злобно ответила девчонка и отвернулась.

Правда, почти сразу повернулась обратно, поправила какую-то штуку, укрывавшую Долана вместо одеяла. Присмотревшись, милит обнаружил собственную куртку. Рубашка отсутствовала. Вернее, его кое-как перевязали ее остатками. Ран было явно больше, чем ткани, так что практическая польза от такой перевязки вряд ли имелась, но девчонка явно старалась помочь хоть как-то. А что злилась сейчас… Да кто в такой ситуации не злился бы?

— Простите, что втянул вас в это. — Вторая попытка заговорить оказалась успешнее первой — тело слушалось заметно лучше, даже дыхания на фразу хватило.

— Да заткнитесь вы! И хватит вертеться, а то все раны разойдутся, — буркнула Алина и украдкой поморщилась — от резкого движения разбитая губа снова лопнула, выступила капелька крови, которую девчонка машинально слизнула.

Долану на миг стало больнее, чем от собственных травм.

— Простите, — упрямо повторил он. — Если сможете, конечно.

— Если выживу, то, наверное, смогу. Вопрос в том, выживу ли.

Алина зябко поежилась и нырнула куда-то вбок, уходя из поля зрения. Долан повернул голову следом, и от движения боль с новой силой сдавила виски, вгрызлась в спину и плечи. Зато наконец-то получилось разглядеть что-то кроме потолка, хотя разглядывать здесь было особо и нечего. Подвальное помещение, похожее на винный погреб, разве что без бочек или бутылок. Каменный пол, кирпичные стены, зачем-то вбитый в потолок крюк, никакой мебели, одинокий и тусклый шарик-светлячок, трепыхающийся под самым потолком.

И — совсем уж неожиданно — пожилой мужчина, дремлющий в углу на тонком матрасе.

Долан наконец-то сообразил, что под ним тоже не голый камень, а шерстяное одеяло — местами дырявое и изрядно напитавшееся кровью. Только поэтому он еще не отморозил спину на холодном полу.

Алине в тонкой майке и коротких шортах приходилось куда сложнее: она прыгала по подвалу, пытаясь согреться и бормоча себе под нос песенку про пингвинчиков, которым не холодно.

— Возьмите мою куртку, клисса, — велел Долан.

— Вам не нравится идея умереть у меня на руках от заражения крови? Думаете, от воспаления легких будет быстрее?

— Алина, пожалуйста, наденьте куртку, — повысил голос милит. — И никто не умрет. Я оставил указания друзьям. Если завтра не выйду на связь, то они сообразят, где меня искать.

— Молодой человек, нельзя ли чуть потише? — раздраженно одернули с матраса. Человек, спавший там, с кряхтением потянулся, подул на замерзшие руки. — Завтра все мы будем уже мертвы, так что ваши друзья в лучшем случае оплачут ваше тело.

Долан присмотрелся к неожиданному соседу и с удивлением обнаружил, что знает его. Профессора Гатига несколько раз приглашали читать новобранцам лекции о камнях и арфактумах — так, для общего развития. Один раз он даже соблаговолил появиться.

Выглядел профессор как типичный пожилой ученый — лохматый, седой, с кустистыми бровями и бородавкой на носу. И с неизменной тяжелой тростью, которую таскал с собой в основном для статуса или, возможно, чтобы злобно стучать ею по полу и мебели. Поговаривали, что на самом деле эта трость — какой-то очень мощный и многофункциональный арфактум, но все на уровне слухов.

Судя по тому, что сейчас профессор остался без трости, слухи можно было считать доказанными — обычную палку отбирать не стали бы.

Или стали бы?

Долан, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли, проверил собственные карманы. У него забрали все: и жетон, и арфактумы, и деньги, и даже носовой платок. И ботинки сняли. Параноики!

Зато на Алине красовались оба ее камня. Впрочем, толку от них до инициации не имелось никакого, а без арфактумов и подавно. Но девчонка с похвальным упорством старалась не унывать:

— Коба и остальные знают, где мы. Они нас не бросят!

— Еще как бросят, — уверенно ответил Долан. — Если успели удрать, то обратно уже не вернутся. Придется справляться самим. Наденьте куртку!

Алина из чувства противоречия отступила подальше от милита. Он вздохнул и попытался подняться. Чувствовал себя мужчина вполне сносно, случалось и хуже. В основном тело украшала художественная россыпь из синяков и рассечений, болезненных, но не смертельных. А что голова трещит — это, видимо, сверху камнем прилетело. Попытка задержать Тивасара как раз этим и закончилась: магнат, увлекшись, раздолбал часть стены над дверным проемом, и Долана сначала оглушило взрывом, а потом завалило камнями.