Как мы управляли Германией - Семиряга Михаил Иванович - Страница 29

Реакция разных слоев населения на этот приказ была неоднозначной. Если большинство населения его поддерживало, то многие старые коммунисты, пострадавшие от фашистского режима, угрожали выходом из партии, если в КПГ будут приниматься бывшие нацисты. Против Пика резко выступили многие женщины, особенно те, чьи мужья находились в плену. Они считали, что все нацисты являются виновниками войны, и требовали всех их отправить на работы в Советский Союз, а пленных вернуть домой.

Массовое освобождение интернированных нацистов (примерно, 46 тысяч человек) было произведено после приказа СВАГ № 35 о прекращении деятельности комиссий по денацификации с 10 марта, а рассмотрение апелляций было закончено к 10 апреля[128]. Неосвобожденные немцы с осени 1948 года были сосредоточены в специальных лагерях, созданных на базе прежних нацистских тюрем и концлагерей в Бухенвальде, Баутцене и Заксенхаузене. Лишь с 14 января до 10 марта 1950 года, как сообщал председатель СКК генерал Чуйков, эти лагеря были ликвидированы, часть узников была освобождена, часть — переведена в другие тюрьмы[129].

Из 29 632 политических заключенных, находившихся в этих лагерях, было освобождено 15 038 человек, другие 10 513 человек, осужденных советскими военными трибуналами, переданы властям ГДР для отбывания наказания, а 3432 человека переданы им же для определения наказания. 649 человек, совершивших тяжкие преступления, были переправлены в Советский Союз для отбывания наказания.

По советским данным, на основании объявленной амнистии в 1953 году были освобождены 5384 немецких военнопленных, совершивших военные преступления. 17 января 1954 года советские власти амнистировали еще 6143 человека, отбывавших наказание в тюрьмах на территории ГДР. Как сообщил 19 октября 1954 года В.С. Семенов, все немцами, осужденные советскими военными трибуналами, были переданы ГДР. Последний 271 узник, осужденный за тяжкие военные преступления и находившийся в СССР, освобожден в декабре 1955 года и передан ГДР. Но оставшиеся в заключении на территории Германии военные преступники не обязательно находились в немецких лагерях для интернированных. Органы НКВД (МГБ) имели свои тюрьмы на территории ГДР вплоть до середины 50-х годов[130].

Таков перечень ряда крупных экономических и политических мероприятий, которые действительно привели к подрыву тех основ, на которые опирался фашистский строй, и ликвидировали фашизм как политику и идеологию. Но созидательная сторона их деятельности состояла в насаждении не демократии, как власти освобожденного от фашизма германского народа, а как «направляемой демократии» или «демократии» советского образца.

Более жестко эту мысль выразил немецкий исследователь К. Хаке. Анализируя развитие Восточной Германии как в период советской оккупации, так и при существовании ГДР, он пришел к выводу, что в то время, как в Западной Германии устанавливалась демократия западного образца немцам по ту сторону Эльбы такое развитие запрещалось. Им только разрешалось менять диктатуру нацистскую на диктатуру коммунистического режима[131].

Нам приходится напоминать о фактически существовавших в политике советского руководства стратегических тенденциях содействовать построению социалистического общества в Восточной Германии, потому что некоторые авторы отрицают ее, ссылаясь на то, что нигде в официальных советских заявлениях об этом прямо не говорится. Мы, однако, знаем, какая «дистанция огромного размера» существовала между этими понятиями в политической жизни самого Советского Союза.

Комиссия Главного политического управления Советской Армии, проверявшая деятельность Управления информации СВАГ в августе 1948 г., признавала, что в оценке ближайших перспектив политического развития советской зоны наблюдаются попытки перепрыгнуть через еще не изжитые этапы. Так, начальник Управления СВА Тюрингии генерал И.С. Колесниченко утверждал, что «в Германии мы строим не вообще миролюбивую демократическую республику, а социалистическую республику». Он призывал СЕПГ разжигать классовую борьбу, а не заигрывать с буржуазными партиями. Некоторые работники СВАГ считали, что политика блока антифашистских партий уже себя изжила. Настало время переходить к политике «народного фронта» при руководящей роли коммунистов. Заместитель начальника Управления СВА Мекленбурга А.Н. Некипелов. давал комендантам установку, чтобы СЕПГ не делила власти с буржуазными партиями.

Активную поддержку политике СЕПГ, направленную в перспективе на построение социалистического общества в ГДР, продолжала оказывать и Советская контрольная комиссия, которая, как отмечалось выше, стала преемницей СВАГ.

Наряду с другими сложными вопросами в центре внимания органов СВАГ на всем протяжении ее деятельности были экономические проблемы. СВАГ считала их главным звеном в цепи мер, которые помешали бы восстановлению военно-промышленного потенциала Германии, создали бы возможности выполнить ее репарационные обязательства и обеспечили бы создание экономической основы ее развития в дальнейшем. Эта позиция советского руководства контрастировала со взглядами тех государственных деятелей США, которые еще в период войны требовали осуществить «аграризацию» Германии.

Большинство земель советской зоны были промышленно развитыми районами Германии. По состоянию на 1936 год промышленной продукции на одного жителя здесь производилось больше, чем в западных регионах страны. Территория будущей советской зоны, имея 24 процента населения страны, производила 31 процент продукции машиностроения и автомобилестроения, 32 процента бумаги и типографского оборудования, 33 процента продукции точной механики и оптики и 37 процентов текстиля[132]. В годы войны производственные мощности в центральных и восточных регионах еще больше увеличились. В 1944 году они стали выше, чем в северо-западных районах, которые позже составили британскую зону оккупации.

Мощным промышленным потенциалом располагали отдельные земли. Например, в Саксонии-Анхальт было 26 тысяч предприятий, в Саксонии — 12 тысяч, в Тюрингии — около 5300, среди них всемирно известные заводы «Цейса» и «Шота», в Бранденбурге — более 3300 предприятий[133]. Все это накануне войны составляло солидную базу для всестороннего развития военной промышленности. Кроме сугубо военных предприятий разнообразную продукцию для вермахта выпускали многие гражданские фабрики и заводы. В годы войны эта практика приобрела универсальный характер и не только сохраняла уровень военного производства в необходимых размерах, но и обеспечивала его постоянный рост[134].

Как известно, на конференциях в Ялте и Потсдаме руководители трех великих держав предусмотрели отчуждение фабрик и заводов у крупных предпринимателей, служивших Гитлеру, военных преступников и нацистских бонз с тем, чтобы подорвать основу германских промышленных монополий.

Немецкие коммунисты рассматривали уничтожение монополистического капитала в Восточной Германии как важный шаг к национализации промышленности, которая стала бы опорной базой для будущих социалистических преобразований в области экономики. Советские власти с этим взглядом соглашались и энергично поддерживали его. Решению подобной задачи служили, в частности, приказы Главноначальствующего СВАГ №№ 124 и 126, подписанные в октябре 1945 года, о наложении секвестра на имущество бывшего германского государства и нацистской партии, всех запрещенных обществ и организаций.

В целях наиболее эффективного использования секвестрированного имущества для нужд народного хозяйства Германии генерал армии Соколовский 21 мая 1946 года передал его кроме имущества, принадлежавшего иностранным гражданам и остававшегося под контролем управлений СВА земель и провинций, соответствующим немецким управлениям.