Большая игра (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 30

— Мендо, паршивец, где ты? Живей сюда, порадуй своего повелителя.

— Начали!

Вторя словам графа, выкрикнул Радивой и, с выставленным вперед мечом, выскочил из башни. Следом за ним, толпой повалили все остальные бойцы «засадного полка», а ворота позади графского отряда стали закрываться. Свистнули первые стрелы и арбалетные болты, выбившие сразу трех или четырех противников. Дружинники растерялись, они никак не ожидали, что в остроге им может что–то угрожать.

— А–а–а! — кричал Радивой и его меч ударил в грудь первого противника на его пути. С хрустом, сталь вошла в грудь и застряла между ребер. Боец графа начал падать назад и увлек за собой оружие Лыкова.

«Черт с ним» — подумал Воин, выхватил кинжал и с ним бросился на графа Энрике, который уже сориентировался, понял, что к чему и держал в руках свой меч. Он что–то выкрикивал, наверное, давал команды, и шел на Радивоя, а тот, прыгнул ему навстречу. Взмах стали перед глазами, и смерть проходит рядом. Прошедший хорошую подготовку киевский гренадер поднырнул под клинок, сбил графа наземь и ударил его кинжалом в бок. Удар. Еще один удар, и Энрике Альенде мертв.

Радивой попробовал подняться, но с первой попытки у него это не получилось. Над ним и телом графа уже кипела схватка, и дружинники Альенде, несмотря на свою малочисленность, стояли крепко. Лыков откатился в сторону, вскочил на ноги и громко прокричал:

— Граф убит!

После этого, вдруг, дружинники утратили весь свой боевой пыл и рванулись к запертым воротам. Бойцы Лыкова и он сам последовали за ними следом. На ходу, подняв с окровавленной земли чужой меч, он гнался за врагами, и прежде, чем он встал плечом к плечу с Ролли Вилардо, успел срубить еще одного вражеского воина, который хотел оказать сопротивление.

Схватка, от которой так много зависело, затихала, и отряд Воина вышел из нее победителем. Пять оставшихся в живых дружинников графа, после смерти своего работодателя, прижались спинами к частоколу и ощетинились мечами. Как бы там ни было, трусами графские вояки не были и решили драться до конца. Метрах в пяти от них, напротив, не оказывая никакого сопротивления, стояла еще одна группа. Три человека, одного из которых Радивой уже знал. Это был столичный ростовщик Эдди Соммой, а два с головы до ног вооруженных здоровяка, прикрывающие его, наверняка, являлись телохранители.

— Сдавайтесь! — предложил Радивой дружинникам. — Обещаю, что вреда вам не причиним. Ваши товарищи, кто острог охранял, и надсмотрщики, сейчас в долине, и вы, пока туда же отправитесь. Некоторое время поработаете, а затем получите свободу.

Оружие графских бойцов полетело наземь, и вскоре, под конвоев людей Ролли Вилардо, скованные, они направились в сторону рудничных разработок. После этого пришел черед Эдди Сомоя и его бодигардов. Лыков повернулся к ним и, прежде чем он заговорил, ростовщик сам к нему обратился:

— Эй, парень, — растолкав своих людей в стороны, Соммой вышел вперед, и заулыбался. — Рад видеть тебя.

— А уж как я рад, — усмехнулся Радивой. — Какими судьбами вы здесь оказались, господин ростовщик?

— Все просто. Меня нашли и освободили, Юнц пропал, деревеньки остались у графа, и я отправился в замок. Думал с ним переговорить, а у него радость, в Андорре серебро нашли. Как тут не присоединиться? Бросил все и с ним поехал, ведь деньги ему по–прежнему были нужны, а под рудник можно взять не пятьсот монет, а гораздо больше.

— Хм, пожалуй. И что теперь думаешь делать?

— Это от тебя зависит. Насколько я понимаю, убивать меня ты не станешь, я и мои люди тебе не враги, а раз захватил серебряный рудник, значит, планы на будущее у тебя имеются.

— Имеются, — уверенно согласился Воин, хотя никаких особенных планов у него не было, а были только общие представления о том, что необходимо сделать, дабы приподняться.

— Вот и хорошо. Планы всегда подразумевают расходы, а где траты, там и я, — ростовщик расплылся в широкой улыбке, посмотрел на трупы дружинников и графа Энрике, которые уже убирали со двора и, кивнув на ворота выходящие в долину, спросил: — Рудник богатый?

— Много хочешь знать, Соммой. Позже на эту тему переговорим.

— Как скажешь, здесь ты хозяин.

— Тогда, как хозяин, приглашаю тебя в гости, — кивок в сторону жилого помещения, где ранее проживал управляющий рудником Мендо.

— Принимаю с благодарностью, — по–прежнему улыбаясь, ростовщик снял свой колпак с полями, и легко взмахнул им. — Надеюсь, мы сегодня еще пообщаемся?

— Разумеется, но ближе к вечеру, — ответил Радивой и отправился к Константину, который руководил уборкой трупов на территории и сбором трофеев.

Сегодня, Лыков впервые участвовал в серьезном бою, убил первого человека и, проходя через двор, он старался не показывать того, что сейчас его колотит легкий мандраж. Напряжение уходило из тела, но угрызений совести или каких–то мук он не чувствовал и даже намека на это не было. В свое время его хорошо готовили, психика у него была крепкая и о том, что каждый убитый им и его людьми человек, чей–то родственник, он не думал.

Пройдя через двор острога, Радивой остановился рядом с Константином, и спросил:

— Что по потерям?

— Семь человек убитых и еще полтора десятка раненых. В строю тридцать человек.

— Трофеи?

— Оружие, немного денег, монет пятнадцать серебром вместе с графским кошельком.

— Негусто.

— Ага, — согласился Гепнер, — граф человек небогатый. Что дальше делать планируешь?

— Сам пока толком не знаю, Константин.

— Ты думай, мы на тебя надеемся. А пока, прими это.

Охотник порылся в кучке разнообразных трофеев, которые сбрасывали под стену башни, и протянул Лыкову графский венец, серебряный обруч с четырьмя крупными изумрудами по ободу. Радивой подарок взял и подумал о том, что в графстве Альенде сейчас нет совершенно никакой власти, и объяви он себя новым правителем, никто особо возражать не станет, разумеется, если он никого не будет напрягать. А он не будет, так как ему это ненужно. Значит, какое–то время можно побыть самозванным графом, и пока новости из Альенде не просочились в Сеговию и к соседям, есть вариант закрепиться на этой земле и собрать свою дружину, благо, на что ее содержать имеется. А дальше что? Сам себе задал он вопрос и сам же на него и ответил. Дальше видно будет. Понятно, что король Сеговии и окрестные феодалы просто так графство ему не отдадут, и власть человека со стороны не признают, но это только до тех пор, пока они не получат по зубам.

К вечеру, окончательно определившись с планами на будущее, Радивой Лыков, вместе с исполнявшим роль финансового консультанта Юнцем, Константином и Эдди Соммоем, отправились в долину, осматривать рудник. От острога идти было недалеко, полкилометра по живописной местности и начинались разработки.

Что есть рудник на начальном этапе? Это самый обычный карьер на склоне горы, где рабочие, в данный момент господин Мендо, надсмотрщики и пленные дружинники, под присмотром вооруженных людей из тех, кто признал Лыкова за своего вождя, махали молотами и кайлами. Пока, они расчищали место, где была обнаружена серебряная жила. Затем, всю каменную крошку и драгоценный металл сортировали. Мелкие кусочки серебра откладывались отдельно, а осколки камня и совсем маленькие сколыши кидались в железную дробилку. Когда сырья набиралось достаточное количество, всей толпой, бывшие надсмотрщики и графские воины, начинали ее вертеть и перемалывать камень в песок. Тяжелый труд, но его кто–то должен был делать, и пока у Радивоя не было свободных людей, которые бы работали за жалованье, приходилось использовать пленников. Впрочем, те не возмущались и были рады уже тому, что им оставили жизнь и в перспективе обещали свободу.

Наконец, камни были перемолоты, и наступал второй этап по добыче серебра. Дробилка опустошалась, и корзинами, весь песок из нее стаскивался в большую домну, которая стояла на мощной каменной печи. Под домной постоянно горел огонь, в нее засыпалось сырье, меха в печи раздували пламя и повышали температуру горения. Затем происходило то, что должно было происходить. Серебро плавилось и по специальному желобу внизу скатывалось вниз, в глиняную форму, а каменный песок оставался внутри. Таким образом, весь ценный металл доставался людям, огонь угасал, домна остывала, проворачивалась на мощной металлической оси и вываливала весь негодный перегоревший шлак наружу.