Приключения студентов
(Том II) - Минцлов Сергей Рудольфович - Страница 24

Он поднялся на холм; несколько человек заступами отбивали от стен мраморные облицовочные плиты; куски их сыпались на землю, затем их складывали в кучи; чуть поодаль бледно горел костер, сверху него что-то белело. Ян подошел ближе и увидал, что на дровах лежит статуя, в рост человека, богини Венеры древнегреческой работы; около нее, на мраморных кудрях громадной головы Юпитера, сидел сгорбленный дряхлый старик и постукивал железною палкой то по плечам, то по бокам богини. Раскаленный мрамор мягко осыпался и только одна голова оставалась еще нетронутой.

Из языков огня глядело чуть улыбающееся лицо такой изумительной красоты, что на сердце у Яна захолонуло.

— Дед, что ты делаешь?!. — не удержался и воскликнул он.

Старик повернул в его сторону воспаленные, как бы свежеразрезанные глаза.

— Известку жгу, иль не видишь?.. — прошамкал он и ткнул палкой прямо в лоб статуи; он сполз вместе с глазом; еще удар и прекрасное видение исчезло, божество превратилось в куски бурой извести.

— Э-эх!.. — с горем проговорил Ян. — Что ты наделал? Лучше бы продал кому-нибудь!

— Кому продать-то?.. — удивился старик. — Да тут даром бери сколько хочешь… звона сколько этого добра: на пятьсот лет всем хватит!

В груде мрамора, нанесенного к костру, Ян завидел маленькую статуэтку, изображавшую женщину с поникшей головой, в строгой, длинной одежде; работа была тонкая и изящная. Он поднял фигурку и ему почудилось, что она сделана с Габриэль — до того велико было сходство.

— Можно ее взять?.. — обратился он к старику.

— А возьми!. — равнодушно отозвался тот. — Внучке играть я ее хотел снести, да ничего, другую найду — тут этих самых пуп[9] без конца-краю!

Ян поблагодарил и, прижимая к себе под плащом холодную статуйку, направился мимо развалин Колосса по совершенно безлюдной и заболотившейся улице Сенаторов. Близ одного из поворотов из развалин выглянула голова старухи; на ней был накинут черный, рваный платок; по сторонам морщинистого лица свисали две растрепанные седые пряди.

— Эй, господин?.. — окликнула она вполголоса.

Ян остановился. Старуха подошла ближе.

— Может, ищете парочку себе?.. — вкрадчиво спросила она. — Я вам найду какую угодно по вашему вкусу?

Ян отрицательно мотнул головой.

— Ну, так я погадаю вам?.. Вы влюблены, господин, у-у!!.. вижу я все, что с вами будет!..

— Что будет?.. — глухо отозвался Ян.

— Пойдем ко мне?.. — пригласила старуха. — На улице нехорошо! В воду буду глядеть, все узнаешь… пойдем, пойдем!!.. — И, маня Яна крючковатым пальцем, она стала скрываться за остатками стен.

Ян последовал за нею; сердце его часто забилось.

Старуха достигла до черного провала в подвал, оглянулась, еще раз поманила и исчезла.

Ян увидел каменную лестницу; он сошел по ней и после яркого солнечного дня утонул впотьмах.

Старуха ждала его у низенькой, уже распахнутой двери; оттуда брезжил свет — в углу на очаге горел огонь; над Яном низко нависал свод подвала. Весь он был завален каким-то тряпьем, испорченными вещами и щепками для топки; тут же валялись древние, из золоченой бронзы, длинные семи-свечники и всякие неизвестные Яну предметы; на стенах висели пуки сушеных трав; из дальнего угла выглянули два любопытных чумазых личика девочек-подростков и сейчас же спрятались за кучами хлама.

Старуха подкатила к огню чурбан.

— Садись!.. — пригласила она, указывая на него рукою. — Ладонь левую дай?..

Ян повиновался; старуха вперила черные глаза в линии на ней и закачала головой.

— У-у… счастливый ты!.. Богатый будешь!.. Долго жить будешь!.. Золотой надо на руку положить, все ясней будет!

— Золотого у меня с собой нет!.. — ответил Ян.

— Серебро клади!..

Ян достал случайно оказавшуюся у него в кармане маленькую монетку.

— Скупой ты!.. — проронила старуха, схватив ее, как коршун. — Мало серебра, правды не вижу!..

— Скажи?.. — выговорил Ян. — Можешь ли ты приворожить человека?..

— Чтобы полюбила тебя твоя зазноба?.. Знаю, все умею!.. Только дорого это стоит!

— Я заплачу!..

Что-то блеснуло в глазах колдуньи.

— Вот что… — проговорила она. — Заплатишь хорошо — сделаю хорошо; духов подземных вызову, наша будет красавица! Здесь нельзя — надо на крови стоять человеческой!..

— Как, зарезать кого-нибудь нужно? — весь похолодев, воскликнул Ян.

— Зачем? Ночью в Колизей приди, на арену… вся она — кровь человеческая: золота больше с собой возьми! И чтоб ни одна душа не знала, куда идешь и зачем! Можно и патера найти — он в церкви в полночь черную мессу отслужит — Христа проклянет и причастие ногами растопчет?.. Тогда все на свете знать будешь!

— Нет!.. — в ужасе произнес Ян. — Только не это! А в Колизей приду…

— Когда?..

— Завтра…

— Буду ждать!.. Приходи перед самой полуночью. Если кто-нибудь окликнет тебя в Колизее, отвечай — «по приказу пославшей».

Старуха проводила Яна до улицы и, кинув ему — «так смотри же, ждать буду!» — исчезла, как провалилась.

Взбудораженный Ян вернулся домой и, памятуя слова колдуньи, ни словом не обмолвился о своей встрече; чтобы скрыть свое возбуждение от сожителей, он преувеличенно восторгался своей статуэткой.

На другой день Ян достал из узелка, где хранилась его доля денег, один золотой, затем подумал немного и вынул еще один: он был несколько расчетлив. Чтобы не подвергнуться расспросам товарищей, он решил уйти еще днем и где-нибудь в кабачке близ Мамертинской тюрьмы подождать наступления ночи и тогда пробраться в Колизей. Мысль об опасности свидания с ведьмой в голову ему не приходила — страх перед появлением духов подавлял все мысли. Часа в четыре на следующий день он сунул за пазуху приобретенный им и освященный на церковном алтаре кинжал и вышел как бы пройтись по улицам. Миновав два-три перекрестка и убедившись, что знакомых кругом нет, он прибавил шага и через недолгое время уже сидел в просторном кабачке за кружкой вина. Кабачок был небольшой; против входа в него темнели два яруса бочек; от стены до стены вытягивались два длинные стола со скамейками около них; посетителей было всего человек пять и все они держались тесною кучкой.

Ян прислушался к разговору: он велся о Колизее и примыкавшей к нему местности.

— Не дай Бог там ночью проходить!.. — сказал один из собеседников. — Нынче утром у самого входа зарезанного человека нашли!

— Это что!.. — возразил другой. — В Риме за ночь мало ли людей режут? А вот ночью львы, говорят, в Колизее ревели — это уж похуже будет!

— Как львы?.. — усомнился третий. — Ведь там нет ничего и никого?

— Тени их ревели!.. — убежденно ответил сообщавший эту новость. — Быть чему-то недоброму: их всегда перед бедой слышат!..

Жуть сжала сердце Яна.

— А что это за черные мессы такие бывают? — осведомился третий. — Несколько раз я о них слышал!

— Тссс… не поминай их!!. — произнес первый. — Это обедни дьяволу. Кто хочет клад найти богатый — тому без них не обойтись!

— Много здесь всего позарыто!.. — со вздохом зависти сказал третий. — Не знаешь только где.

— И зная, без нечистой силы не достанешь! — подхватил второй. — На Ватиканском обелиске золотой шар стоит — весь самыми редкими на свете драгоценными камнями усеян — все мы его видим, а достать не можем!

— А правда, что в нем пепел какого-то Юлия Цезаря положен?

— Говорят так.

— А кто он такой был?

— Цезарь и Цезарь, а больше кто ж его знает?..

Беседа незнакомцев затянулась надолго.

Что-то слегка толкнуло Яна под столом и на колени к нему мягко вскочил и замурлыкал черный кот.

Ян вздрогнул от неожиданности..

— Не время ли идти?.. — подумал он. — Не напоминание ли этот кот?..

Он выглянул за дверь на звезды — было еще рано — около одиннадцати часов.

Бесконечностью протянулось еще с полчаса и Ян поднялся, расплатился с полусонным хозяином и вышел на улицу.

Стояла светлая ночь; черные, спящие дома озирал полный месяц; шаги Яна защелкали по всему безмолвному переулку. Он пошел осторожнее и с покатости холма увидал серебрившуюся, как широкая река, площадь; будто из воды вставали чудовищные серые стены Колизея, отбрасывавшие огромную черную тень. Нигде не виднелось ни души.