Удача мертвеца (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 44

Парень выхватил пистолет из-за пояса и направил мне прямо в лицо. Я даже не успел среагировать. Корсары на баке мигом вскочили, обнажая сабли и пистолеты, но я поднял руку, останавливая их.

— А ты смелый, если пришёл сюда, — спокойно произнёс я. — Опусти пистолет, малыш.

— Заткнись! — закричал он, его голос сорвался на визг. — Ты убил моего отца, ублюдок! Прими смерть достойно!

Я закатил глаза, пытаясь хотя бы примерно подсчитать, скольких человек я оставил сиротами.

— Твой отец — один из многих, — сказал я. — Напомни, кем он был.

Подросток изменился в лице, рука с пистолетом задрожала.

— Мой отец был славным капитаном, человеком чести!

— Точнее.

— Он ходил на шлюпе «Сан-Кристобаль»! Ловил и вешал таких как ты! — голос паренька снова сорвался на фальцет.

Я посмотрел ему в глаза. Маленький испанец был полон ненависти.

— Да, помню его. Он ползал на коленях передо мной и просил пощады. Визжал как девчонка, когда я отрубал ему пальцы один за одним.

Разумеется, ничего такого не было. Я даже не помнил, что брал на абордаж этот шлюп.

— А когда я отрубил ему все пальцы, я привязал твоего папашу к рее и выбросил в море. Акулы отлично наелись в тот день, — продолжил я.

На лице парня отразилась целая буря эмоций: гнев, страх, отвращение. Пистолет ходил ходуном перед моим лицом.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни! — выкрикнул он, и, наконец, выстрелил.

Пуля, конечно, прошла мимо. Любой, даже самый меткий стрелок, не попал бы, когда руки трясутся от гнева, а глаза застилают слёзы.

Едва рассеялся дым от выстрела, я бросился на него, мощным ударом в челюсть укладывая его на палубу.

Матросы смотрели на меня, и я видел в их взглядах странную смесь восторга и ужаса. Именно то, что мне нужно.

— Храбрый паренёк, — сказал я, указывая на обмякшее тело. — Отнесите его на берег.

Два новобранца подбежали быстрее, чем я закончил говорить, и выбросили его на набережной, а вся остальная очередь рассосалась, едва прозвучал выстрел.

Я взмахом руки отпустил матросов и вернулся в свою каюту. Всего за одно утро мне удалось завербовать почти сто двадцать человек. Абсолютный рекорд для меня, но я чувствовал, что если эта полоса удач продолжится, то этот рекорд будет побит. Пожалуй, мне даже не придётся заходить в Гонаив и Порт-о-Принс.

Из глубин книжной полки я извлёк спрятанную бутылку вина, налил себе немного и отсалютовал бокалом в сторону двери. Затем я расстелил на столе карту архипелага и склонился над ней.

Отсюда до Кубы рукой подать, и я размышлял: задержаться ещё намного на Тортуге, или выходить прямо сейчас, чтобы, не дай Бог, не проворонить Уильяма Мура.

— Оливер! — крикнул я, всё ещё склонившись над картой.

Дверь тихонько скрипнула.

— Да, капитан? — вестовой, хоть и был легко ранен во время абордажа, обязанности исполнял безукоризненно.

— Пригласи ко мне леди Монтгомери.

Оливер вышел и вернулся буквально через минуту.

— Её нет, капитан.

Я замер со стаканом в руке посреди каюты.

— Дьявол, мы же с ней договорились! — зарычал я. — Узнай, куда она могла пойти! Спроси вахтенных!

Вестовой снова скрылся за дверью. Я схватил пистолет, сунул его за пояс, и вышел. Утренний бриз приятно холодил ожоги на лице, а море сверкало и переливалось россыпью бриллиантов. Красивые пейзажи всегда меня завораживали. Я глубоко вдохнул и встал у фальшборта, глядя на зелёные горы Эспаньолы.

— Капитан! — ко мне подбежал вахтенный. — Миледи отправилась в город на рассвете, вместе со слугой. Сказала, что пойдёт навестить губернатора.

— Спасибо, Диего, — произнёс я.

Губернатор. Опять политика. К чёрту всё это.

Я повернулся в сторону города, и увидел, как к причалу подъезжает карета. Леди Монтгомери церемонно вышла, придерживая юбки. Её слуга вытащил сумку, видимо, с обновками. Похоже, Алисия не смогла устоять перед искушением посетить портного.

— Я вас искал, — произнёс я, когда девушка поднялась на борт «Немезиды».

Англичанка мило улыбнулась.

— Неужели? Я позволила себе немного прогуляться перед завтраком.

Я скрестил руки на груди.

— Кажется, мы договорились, что вы не будете покидать корабль. Или что, вашему слову теперь нельзя верить? — спросил я.

Алисия подошла ко мне чуть ближе.

— Не надо мне указывать, я не ваш матрос, — сказала она полным яда голосом.

— Ради вашей же безопасности, миледи, — ответил я.

Девушка рассмеялась.

— Я многому научилась у вас на корабле. Особенно ругательствам. Так что, идите к чёрту, мистер Картер, — сказала она, резко повернулась на каблуках и ушла к себе в каюту.

— Дьявол… — прошептал я.

Все матросы с палубы куда-то подевались, скорее всего, чтоб не попасть под горячую руку. Я огляделся, выругался, и пошёл-таки к её каюте.

Я занёс руку, чтоб постучать, но что-то меня остановило. Руки дрожали, а в середине живота появилось противное тягостное чувство. Страх.

— Алисия! — я крикнул резче, чем хотел. Кулак бахнул по двери.

— Уходите! — раздался приглушённый голос.

Я снова чертыхнулся вполголоса. В её присутствии я терял разум.

— Я никуда не уйду, пока мы не поговорим! — крикнул я.

— Уходите, мы уже поговорили.

— Нет, чёрт побери! Я никуда не уйду! — зарычал я.

Дверь внезапно распахнулась передо мной, и я чуть не упал прямо на девушку.

— Говорите, — произнесла она.

Все слова будто застряли у меня в глотке, я стоял на пороге и не мог произнести ни звука.

— Ну же, чёрт возьми, живее, — выругалась она.

— Возвращайтесь на Ямайку, миледи, — выдохнул я, внезапно для меня самого.

Алисия прищурилась, видимо, проверяя серьёзность моих слов.

— Вот так? Губернатор об этом узнает, я вам гарантирую, — сказала она.

— Плевать, хоть сам король и вся палата лордов. Передайте Мэдифорду, что может поцеловать меня в задницу.

Девушка вспыхнула от гнева, но быстро взяла себя в руки. Поистине дипломатическая выдержка.

— Договорились, мистер Картер. Доберусь до Ямайки сама, можете не затрудняться. Всего хорошего, — ледяным тоном произнесла она и захлопнула дверь перед моим лицом.

Я снова ударил кулаком по двери, на этот раз со злости, спугнул чайку, сидящую на рее, и широким шагом отправился в свою каюту.

— Проклятье… — пробурчал я.

Вино почти кончилось, я достал новую бутылку. Затем сел за стол, откупорил и приложился прямо из горла, пытаясь залить кипящие во мне чувства дешёвым пойлом. На душе было гадко, как в сточной канаве.

Алисия ушла после полудня. Собрала вещи и сошла на берег, даже не попрощавшись, ни со мной, ни с кем-либо ещё. А я сидел в каюте и пил, заглушая рвущиеся наружу эмоции, пил до тех пор, пока не вырубился прямо за столом.

На следующее утро я, пошатываясь, вышел из каюты и приказал принести ещё вина. Или рома. Или эля. Чего угодно, только лишь бы это можно было пить. Но вместо того, чтоб выполнить приказ, матросы позвали Филиппа.

Француз взял меня под руку и затащил обратно в каюту, закрыл дверь и замахнулся на меня рукой.

— Ты чем, прости Господи, думал!? — прошипел он.

— Ещё раз на меня замахнёшься — башку нахрен отстрелю, — сказал я, грозя ему пальцем и пытаясь нашарить за поясом пистолет.

Филипп сложил руки на груди и опёрся спиной на дверь. Я прошёл к столу и попытался найти хоть каплю вина в той груде бутылок, что валялась на столе и на полу вокруг.

— Хватит пить, Эдвард. Ты сам виноват.

— Не учи меня жить, щенок! — рявкнул я, перебирая бутылки в поисках пойла.

— Зря ты так, — мягко произнёс Филипп. — Нам пора отчаливать. Корабли починены, команда набрана. Выберешь офицеров, и можно будет идти искать твоих предателей.

— Да, точно! — я хлопнул ладонью по столу, да так, что в башке зазвенело. — Чёртовы ублюдки…

— Выбери офицеров! Господи, как же всё сложно, — вздохнул француз и вышел, хлопнув дверью.