Проект Ворожея (СИ) - Чередий Галина - Страница 53

– Нашел! – радостно заорал он, поднимая над головой мутно поблескивающую металлическую каплю пули.

– Ну что же, поздравляю, господа и дамы! – мрачно произнес я. – Может, теперь у нашего маньячилы больше и нет наркоты, но есть долбаный пистолет. Спасибо за это гражданину, мать его, Глазову.

Конечно, я понимаю, что в наше время найти оружие никакая не проблема. Имея достаточно мозгов и бабла, покупай что хочешь. Но бесил сам факт, что из-за тупого геройства Гудвин практически преподнес пистолет в подарок существу, что и без него было зверски опасным. А только наивные и идеалисты не знают, что делает с человеком обладание оружием. Влада смотрела на меня виноватым взглядом, словно она была причастна к бестолковости Гудвина, и это злило особенно сильно, увеличивая и так немалый счет, что был у меня к этому засранцу.

– Ну что, поедем еще разок этого Славского опросим? – подмигнул я Владе. – К этому времени все его адвокаты и врачи должны уже разбежаться.

– А разве можно допрашивать его без адвоката? – заинтересовалась Влада.

– Допрашивать – можно, но отвечать он мне не обязан. Но ведь он так хотел с тобой поговорить. Посмотрим, что это нам даст.

– И ты позволишь мне присутствовать?

– Только при условии, что ты мне пообещаешь тут же уйти, если почувствуешь себя плохо или некомфортно… не важно как, – строго нахмурился я. – Вопрос не стоит в выборе между твоим здоровьем и здравомыслием и получением информации от этого засранца. Дело, насколько бы важным оно ни было, – всего лишь работа. Так к этому и нужно относиться.

– Хорошо. Я последую твоему совету тогда, когда увижу, что ты сам придерживаешься именно такой линии поведения, – усмехнулась Влада.

– Я вас попрошу, госпожа Арифеева! – рыкнул я, подъезжая к управлению. – Я – это я, толстокожий, твердолобый и непробиваемый, а ты…

Так странно, что я не мог дать ей четкую характеристику, даже в этом условно-шуточном нашем препирательстве. В одно мгновение она казалась хрупкой, тонкой, будто паутинка, способная порваться даже от резкого выдоха, но в следующий момент я вспоминал, сколько всего она пережила и сохранила себя и способность к сопротивлению. Не женщина, а магическая сущность, что прогибается и льнет к любому доброму и мягкому касанию, ощущаясь нежнее всего на свете, но становится сталью, пожелай нанести ей удар.

– В общем, Влада, ты меня поняла! – посмотрел я на нее через крышу разделявшей нас машины. – Если мне покажется, что этот гад на тебя плохо влияет, я прикажу тебе уйти. И ты не станешь спорить. Ясно?

– Антон… – попыталась она, но я покачал указательным пальцем.

– Кто у нас главный, госпожа экстрасенс? Правильно, капитан Чудинов, – ответил сам, когда она промолчала. – Поэтому что он, то есть я, скажет, то ты и сделаешь.

– Ладно, капитан Чудинов. Но это работает только на работе! – хмыкнула Влада и пошла вперед.

– Посмотрим-посмотрим.

ГЛАВА 27

На обратной дороге Влада вела машину рассеянно и пару раз чуть не въехала в зад микроавтобусу со спецназом. И это при том, что до этого она была чрезвычайно аккуратным водителем. При каждом резком торможении в последний момент она бормотала извинения и виновато косилась в мою сторону, при этом умудряясь смотреть как бы сквозь меня.

– В чем дело? – в конце концов спросил я, хоть сейчас мне стоило размышлять над стратегией будущего допроса, нежели над нашими личными заморочками.

Честно говоря, почти подготовился к разговору о наших внерабочих отношениях. Ну не могут женщины заканчивать все парой фраз, тем более если инициатива была не их. Даже если нет сразу эмоций, они приходят потом. Нужно им все обязательно проговорить, хотя чаще проорать, высказав тебе, какой же ты мерзавец и потративший ее время даром мудак.

– Я сказать тебе кое-что хочу, – пробормотала Влада, когда мы остановились на очередном светофоре, и нервно застучала ногтем по рулю.

Ну вот, сейчас начнется! Внутренне весь напрягся, предвидя неприятную беседу. Нет, конечно, криков и обвинений от Влады я не ожидал. Но сам факт, что мне нужно найти слова убедить в том, что мы вместе – плохая идея со всех возможных сторон, уже вызывала зубную боль. А все потому что в глубине души мне хотелось послать на хер все эти правильные причины и возможные последствия и признать, что думать членом в случае с Владой совсем не было такой уж глупой затеей. Антоха, в кого ты превращаешься? В чертова неврастеника, тыняющегося между «правильно и безопасно» и «хочу, чтобы все шло как идет». Это вроде как бабский удел, мужику следует четко знать, в каком направлении надо двигаться. Загадок, непонятностей и всевозможных вероятностей развития событий мне и на работе выше крыши.

– По поводу этого арестованного, – пояснила Влада и снова глянула рассредоточенно, и я поймал себя на облегченном и одновременно разочарованном вздохе.

– Задержанного, – чисто автоматически поправил ее, задаваясь вопросом, откладывается ли разговор на нежеланную тему или отменяется вовсе.

– Задержанного, – послушно кивнула Влада. – Так вот, мне кажется, он не тот. В смысле, он, конечно, тот самый, но не совсем.

– Внятно объяснить не хочешь? – раздраженно нахмурился я и ткнул рукой вперед, показывая, что все уже тронулись на зеленый.

– Я и объясняю, Антон. Этот парень абсолютно точно мучил и убил Иру Киселеву. От него буквально прет этой потребностью разрушать, причинять боль, калечить морально и физически. И однозначно теперь, единожды попробовав, он уже не остановится. Он убийца, тут никаких сомнений. Но он не тот убийца, которого мы ищем изначально.

– Влада, тебе не кажется, что это уже слишком? – озлился я. – Что это еще за «он убийца, но не наш»? Девчонок убил один и тот же человек, это же и коню понятно! Если Славский сделал это с Ирой, то и с Катей, просто способы разные! Но только потому, что Катя была его непосредственной целью, а Ира оказалась помехой, побочным раздражающим фактором, отсюда и такая жестокость при расправе! А значит, и остальные жертвы на нем! Или ты думаешь, что маньяки собираются в клубы по интересам, режут и насилуют женщин, а потом еще от трупов в одном месте избавляются?

– Я не это пытаюсь сказать, Антон.

– А что?

– То, что тогда в Немово я видела кого-то совершенно другого.

– На минуточку, Влада, ты вообще никого не видела. Только чертову… не знаю… ауру! И совсем не факт, что тебе все это тупо не причудилось после того безумства и бардака человеческого, свидетелями которому ты стала сразу перед этим!

Влада затормозила так резко, что я почти врезался мордой в лобовое стекло. Сзади тут же засигналили, но, не обращая на это внимания, она развернулась всем телом в мою сторону. И вот теперь она точно смотрела именно на меня. Холодно прищурившись, пристально, изучающе, прошивая насквозь потоком своей жутковатой энергии, словно мы опять были незнакомцами.

– То есть ты резко перестал верить тому, что я вижу? – горько усмехнулась она.

Черт, вот только я могу так обосраться и, обойдя одну неприятную тему, по самые здрасти вляпаться в другую, возможно, еще более неудачную. И не соврешь ведь, потому как такое чувство, что сейчас Влада этим своим взглядом мне мозги как рентгеном просвечивает. И это, надо сказать, взбесило окончательно. Потому что, знаете ли, мужики терпеть не могут, когда их насквозь видят. Все без исключения причем!

– А я разве когда-то вообще утверждал, что верю на все сто? – спросил упрямо, не избегая прямого визуального противостояния. – Я обещал стараться понимать, принимать во внимание, что, между прочим, и делаю, но не верить в то, что каждое слово – истина, Влада. И давай начистоту. Разве ты сама не испытываешь ни тени сомнений в том, что видишь, или тебе кажется, что видишь? Потому как не сомневаться вообще – это… – я прикусил язык, едва не ляпнув «ненормально», но Влада поняла абсолютно точно.

Она не вздрогнула, не разозлилась, всего лишь медленно опустила ресницы, пряча от меня эмоции, отражающиеся в глазах. А когда снова подняла их, то я прочитал четкое и однозначное послание. «Лишен доступа».