Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 12
- Предыдущая
- 12/144
- Следующая
— Садись, — говорит он.
Я слушаюсь.
— Что теперь? Мне нужно вытащить карту, которая больше нравится?
— Нет, — Ал, похоже, не очень любит болтать не по делу. — Дай мне руку.
С этими словами он протягивает свою. Забавно; он тоже, как и Лия, любит золотые кольца причудливой формы.
— Если ты не хочешь… — начинает Ал, когда не получает никакой реакции на своё предложение.
— Ладно, — обрываю его я и хватаю за пальцы.
Холодные, чистый лёд.
— И?
— Тихо.
Ал смотрит мне в глаза, не моргая. Неловкость сменяется непониманием, непонимание — страхом. В голову закрадываются мысли о том, что Ал обладает гипнозом, и из дома Лии я выйду уже без мобильника и без единственной ценности, которую всегда ношу при себе — серебряного кулона с изображением знака зодиака.
— Не бойся, — говорит Ал. — Только взгляд не отводи.
Я едва киваю. Голова внезапно обволакивается тяжестью; она не чугунная, как принято говорить в таких случаях, а каменная.
Я — статуя.
Исчезают звуки, исчезает всё вокруг. Единственное, что я ощущаю сильнее всего — ледяное прикосновение Ала. А единственное, что вижу — его голубые глаза.
И мне уже совсем не страшно.
— Беда.
Я отмираю, снова начинаю дышать. Ал уже не смотрит на меня, теперь всё его внимание устремлено на карты, лежащие на ковре между нами. Из девяти лицевой стороной перевёрнуты пять, и теперь я вижу картинки вместо черноты.
— Это ты? — удивлённо спрашиваю я.
— Перевернул их? — Ал качает головой. — Нет, не я. Ты.
Открывается дверь, в комнату заходит Лия с подносом. Не знаю, чем её смущает увиденная картина, но она тут же подлетает к нам, совсем забыв про чай, который плещется из кружек.
— В чём дело? — обеспокоенно спрашивает она, опускаясь на колени сбоку от нас с Алом.
Только сейчас он выпускает мою руку. Я снова чувствую себя свободной.
Ребята переглядываются, смотрят на меня, но ничего не говорят вслух. Не знаю, пугаться этого или нет, ведь я не верю в такую ерунду как гадание на картах. Знаю, что Ал сам перевернул их, а теперь лишь нагоняет тревогу своим суровым видом.
— Слав, — зовёт Лия. Голос у неё какой-то слабый, вид — потерянный. Она не отрывает глаза от карт, когда говорит: — Даня звонил, жалуется, что у тебя телефон недоступен. У него что-то срочное… Тебя проводить до остановки?
Намёк я понимаю сразу.
— Не, спасибо, — отвечаю я, вставая. — Мне ж не шесть лет. Увидимся завтра в школе.
— Будь осторожна, — вместо прощания говорит Ал.
Уже на улице я шумно выдыхаю и, кажется, полностью прихожу в себя. А ещё начинаю понимать: меня только что надули, вот только пока не знаю, где именно.
***
Сутки истекли почти в четыре часа утра. Всё это время я развлекала Даню как могла, лишь бы он не уснул, потому что хотела доказать ему, что ничего не придумала. Но все мои старания уже к половине третьего ночи пошли коту под хвост: под предлогом сходить попить водички, брат уснул, растянув свои длиннющие конечности на кухонном угловом диванчике.
Будить его было бы бесчеловечно (хотя я еле сдержалась), поэтому теперь я сижу в нашей комнате одна. Сижу и гипнотизирую эту чёртову стену. С каждой секундой моргать становится всё труднее. Чувствую, что сон явно побеждает, но борюсь из последних сил.
Однако проигрываю, хотя и совсем не помню, когда именно.
А просыпаюсь уже от того, что кто-то зовёт меня по имени.
— Отвали, Дань, — бурчу я и сползаю по стене, в которую упиралась спиной. Теперь под щекой мягкая подушка.
— Твоя очередь. Я не собираюсь гладить её по волосам, как мамочка, и просить открыть прекрасные глазоньки, чтобы встретить новый день.
Я вскакиваю как ошпаренная, когда спящий мозг наконец опознаёт хозяина этого низкого хриплого баритона.
— Бен? — спрашиваю я, с трудом, но открывая глаза.
Щурюсь. Откуда в комнате свет? Ах, да. Дверь в стене.
— Милая пижама, — весело замечает он.
— Это футболка!
Да, на ней изображён танцующий кекс. Но какая разница? Страна-то у нас, вроде как, свободная — что хочу, то и ношу.
— Привет, Слав!
Я перевожу взгляд на Марка. Эти двое из ларца всегда ходят вместе?
— Привет, привет, — я встаю с кровати, вежливо отталкиваю Марка, чтобы подойти к зеркалу. — Который час?
— Восемь утра, — отвечает Бен.
— Вы опоздали.
— Возникли кое-какие трудности.
Почему-то мне кажется, что, даже если я спрошу, в подробности меня всё равно не посвятят. Поэтому молча собираю волосы в хвост, подхватываю со спинки стула джинсовый пиджак, надеваю кроссовки.
— Идём?
— Значит, ты решила согласиться? — губы Марка растягиваются в улыбке.
Я пожимаю плечами.
— Что-то странное начало происходить в моей жизни. Мне нужны ответы и, насколько я понимаю, все они есть там. — Указываю на портал.
Бен кивает, но явно без особого энтузиазма. Затем он суёт руку в карман «кенгурушки» цвета хаки и что-то вытаскивает оттуда. Только приглядевшись, я вижу свёрнутую в несколько раз купюру.
— Благодарю, — с усмешкой говорит Марк, забирая деньги.
— Что это? — спрашиваю я.
— Мы поспорили на то, что ты откажешься: испугаешься или ещё чего хуже.
— Ну да, например, посчитаешь себя сумасшедшей и спрыгнешь с крыши, — вставляет Бен.
Его слова болью от свежей раны пробуждают воспоминания о видении в туалете. Я легко передёргиваю плечами.
— И Бен проиграл, — продолжает Марк. — А я в тебя верил!
Он демонстрирует мне купюру номиналом пятьсот рублей.
— Радостно слышать, — благодарно киваю я. Пока мы не шагнули через портал, решаю задать тревожащий вопрос: — А что вы делали в моей школе?
— Мм? — Марк приподнимает брови.
Неужели он и правда думает, что я поверю в это его наигранное недопонимание?
— Сегодня, когда прозвучала пожарная тревога, и все вышли на улицу, я видела, как вы двое и Нина наоборот попёрлись внутрь.
Марк выпячивает челюсть и переводит взгляд на Бена. Тот отрывисто выдыхает и пожимает плечами.
— Один из наших включил сигнализацию, чтобы все вышли из здания, — наконец произносит Марк. — Потому что им был замечен фейри, нарушивший первое и самое главное правило нахождения других форм жизни в человеческом мире: нельзя ни при каких условиях, включая те, когда их собственная жизнь находится в опасности, вредить людям. Этот фейри уже долгое время работал уборщиком в вашей школе. И сегодня шестиклассник вывел его из себя, когда назло ему вылил тюбик корректора на пол.
— Короче, — вмешивается Бен. — Фейри наслал на парнишку такие глюки, что тот принялся слизывать корректор с пола, а потом бегал по коридору с криками: «Помогите! Я не хочу умирать!»
Это не совпадение. Похоже, именно этого мальчика я видела в своей галлюцинации.
— Где, говорите, это произошло? На каком этаже?
— На третьем, — отвечает Марк.
Как раз там, где находилась я. Может ли быть такое, что я попала в радиус поражения магии фейри и тоже получила свою долю кошмаров наяву?
— А что? — уточняет Бен.
Я отрицательно качаю головой, мол, просто интересуюсь. Расскажу им потом, если представится случай.
— Ставлю тысячу, что дойду до конца, каким бы он ни был, и стану стражем, — произношу непринуждённым тоном, меняя тему. — Ну как, Бен? Годится ставочка?
Бен особо не думает — сразу протягивает мне ладонь:
— Принято.
Мы пожимаем руки. Хватка у него — будь здоров. Если бы не Марк, увидевший, вероятно, гримасу моего лица, он точно сломал бы мне пару пальцев.
— Готова? — Марк кивает в сторону портала.
— Что меня ждёт теперь?
— Три ознакомительных дня, в течение которых узнаешь, чем занимаются миротворцы, защитники и хранители. Это поможет тебе сделать правильный выбор в сторону одного из направлений.
— Или понять, что ты слишком слаба для этого, — вставляет Бен.
— В твоих мечтах, — огрызаюсь я.
— У вас ещё будет уйма времени тихо ненавидеть друг друга, — напоминает Марк. — А сейчас нам пора, пока твоя мама и твой брат, Слава, не проснулись.
- Предыдущая
- 12/144
- Следующая