Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 79

— И можно тебе чем-то помочь?

— Не говори, что я неважно выгляжу. Это обидно.

Я улыбаюсь. Кирилл, лежащий чуть выше, чем я, глядит на меня из-под опущенных ресниц.

— Когда я видела тебя последний раз, ты был ниже, — вспоминаю я.

— Нам тогда было по двенадцать. Я был ниже, ты не носила лифчик.

— Очень смешно, — прыскаю я.

Но ничто не может сейчас отвлечь меня от его самочувствия. Такими темпами Кириллу едва ли удастся додержать иллюзию до утра, оставаясь в сознании.

— Я ведь тоже владею магией, в каком-то смысле, — говорю я, поднимая правую руку над головой. Голубые камни на браслете завораживают своим блеском. — Жидкость, которая бежит по моим венам…

— И? — уточняет Кирилл, не давая мне закончить.

— Может, я могу как-то тебе помочь?

— Рось…

— Иначе уходи, потому что я не могу смотреть, как ты страдаешь.

Продолжаю отвлекаться на браслет, но краем глаза слежу за передвижениями Кирилла. Некоторое время он молчит, но смотрит на меня в упор, не отводя глаз.

— Ладно, — произносит он наконец. Хватает меня за поднятую руку, переплетая пальцы. У Кирилла мозолистая, грубая ладонь. — Не обязательно подпитываться магией, я могу воспользоваться и твоей жизненной силой.

Я крепче сжимаю его пальцы.

— Ты типа вампир?

Кирилл лишь смеётся в ответ.

— Вампиризм не более чем проклятье. Как вида вампиров не существуют. Живые мертвецы? — Кирилл качает головой. — Бред какой-то.

«Иголки» под кожей проходят по всему телу, и начало они берут именно в ладони, которую держит Кирилл. Пока это всё, что я чувствую.

Не так уж и страшно.

— Расскажи о своих друзьях, — прошу я. — Гло, Филире, Севере…. Где вы познакомились? И почему вас, пиратов, всего четверо?

— Чем меньше народа, тем легче путешествовать. Двоих недостаточно для самообороны, троих — для воровских афер. А вот четыре — идеальное количество. Да и больше таких, как мы, ты всё равно не найдёшь.

— Каких таких?

— Не знаю… Особенных? — Кирилл морщит нос. Похоже, ему не нравится это слово и то, что оно в себе несёт. — Я — изгнанник, спасибо родителям. Стаю Севера уничтожили во время гражданской войны. Гло родилась больной, её голосовые связки совсем неразвиты. Можешь себе представить, какой удар несёт подобное чадо для сирен, чьей основной задачей является сильное потомство?

— А Филира?

— Её деревню разорили. Она, будучи маленькой девочкой, сначала попала на служение какой-то важной шишке, а потом, как и все мы, набралась смелости и отправилась на поиски лучшей жизни.

Кирилл улыбается мягко, но с хитринкой. Так, наверное, улыбались бы коты, если бы умели. Я всё ещё злюсь на Кирилла, но как ни стараюсь, не могу перечеркнуть всё то, что было между нами раньше. Мы выросли вместе, он был мне ближе матери и брата. Он был моим лучшим другом, моей родственной душой — той самой, которая, ты знаешь, всегда будет рядом.

Поэтому потерять его в двенадцать, — почти тринадцать, — для меня было равносильно тому, чтобы понять: твоё солнце больше не греет.

— Если ты снова когда-нибудь вздумаешь обмануть меня или исчезнуть, — произношу уверенно, глядя Кириллу в глаза. — Я тебя убью.

Свободной ладонью Кирилл ерошит свои и без того беспорядочно торчащие во все стороны волосы. Я чувствую лёгкое головокружение, но не подаю вида. Кириллу сейчас больше меня необходимы силы — он должен защищать нас, пока мы не придумали новый план.

— Скорее всего, всё произойдёт наоборот, — отвечает он. — Если я оставлю тебя, то сам долго не протяну.

***

— Ну что? — спрашивает Максим, едва я переступаю порог комнатушки, где они с Татьяной обосновались.

Именно здесь он и обучает меня тому, чему я должна была учиться сейчас в штабе. В основном, занятия миротворческие и связаны с медициной или ботаникой, но Максим оказывается достаточно эрудированным, чтобы пояснить мне кое-что и из направления хранителей.

— Ты подумала?

— Ну, я попыталась, — отвечаю, присаживаясь на стул.

Место Максима, как учителя, напротив. Нас разделяет деревянный стол, на котором стоят книги и его ноутбук, подсоединённый к здоровенному блоку питания.

— И?

Максим ставит локти на стол и переплетает пальцы в замок, на который, в свою очередь, кладёт подбородок. У Максима очень тёмные, практически чёрные глаза, от чего его прямой взгляд мне едва удаётся выдержать.

— Я хочу побольше узнать об пакте Единства, — говорю я. — И об артефактах.

Максим поджимает губы, задумчиво качает головой. Резко выпрямляется и принимается щёлкать по кнопкам клавиатуры, пока не находит то, что ему нужно — я понимаю это по вмиг расслабившемуся подбородку.

Максим разворачивает ноутбук вполоборота, чтобы и я могла видеть экран.

— Хранители уже начали создавать электронную базу всех книг, рукописей и мемуаров, начиная с самых древних. Заведено пока только лишь двадцать процентов, но пакт был заключён в 1773 году, поэтому, разумеется, книгу об истории Единства занесли сюда одной из первых.

Максим открывает на экране фотографию пожелтевшего, порванного со всех краёв листа бумаги. Слова на старом русском, а половина ещё и стёрта временем и, возможно условиями хранения. То, что это та самая физическая форма пакта, я понимаю по пяти подписям в самом низу.

— Заключение пакта Единства и создание стражей пришлось на один год, — начинает рассказывать Максим. — События взаимодополняющие. Сначала — подписание документа с готовыми сотрудничать мирами, потом — организация тех, кто будет контролировать это самое сотрудничество. — Максим щёлкает кнопку со стрелкой, картинка меняется. Теперь передо мной коллаж из пяти отдельных фотографий. — В качестве жеста абсолютного доверия к принимающему миру, представителями каждого из заключающих пакт миров было решено передать людям магические артефакты. От Ликаонии — четырёхгранный стилет, выплавленный из такого количества металлов, что способен ранить или убить любую существующую форму жизни. Из Огненных земель — Вечный огонь. Разумеется, это метафора. На самом деле, он представляет из себя спрессованный в ромбическую форму пепел одного из старейших и сильнейших глав фениксов, которому удалось прожить почти десять веков к ряду. Его сила в том, что камень может хранить в себе огонь: достаточно однажды позволить ему соприкоснуться со стихией, и он сможет выпустить её обратно в любое необходимое время.

Свои слова Максим сопровождает тем, что открывает отдельно фотографию каждого артефакта.

— Волшебный народец, как тебе уже известно, одарил нас Нитями Времени. Проклятыми землями был передан компас, всегда указывающий держащему его, в каком направлении находится дом, будь то человек или место. Восточные земли, после того, как перекрыли свой портал к нам в двустороннем порядке, забрали свой артефакт, но вообще им была карта жизни… — Максим делает паузу, чтобы почесать затылок. — Занятная вещица, на самом деле.

— Какую магию она в себе несла? — спрашиваю я, не в состоянии сопротивляться любопытству.

— Карта показывала все высшие и низшие точки, которые ожидали человека на его жизненном пути.

Пролистав все фотографии, Максим идёт по второму кругу и оставляет на экране изображение Нитей Времени. Я читаю подпись, которую до этого игнорировала, чтобы не пропустить ни одного слова своего учителя:

«Артефакт способен перенести его хозяина в любую точку времени его жизни, будь то прошлое или будущее. Для того чтобы активировать магию, нужно пропитать Нити своей кровью, повязать ими свою плоть и прочитать заклинание, спрятанное в катушке. Чтобы возвратиться в своё время, нужно разорвать Нити».

И большими буквами в самом конце: «ИЗМЕНЯЯ ПРОШЛОЕ, ТЫ МЕНЯЕШЬ БУДУЩЕЕ».

— Ладно, — говорю я, захлопывая ноутбук прямо перед носом Максима. Я узнала новую важную информацию, но от этого количество вопросов только увеличилось. Нужно отвлечься. — Давай вернёмся к нашим занятиям. Кажется, на предыдущей лекции мы остановились на чём-то медицинском…