Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 98

— Понятия не имею, — отвечает она. Равняется со мной. Перехватывает пистолет одной рукой, когда второй крепко сжимает меня чуть выше локтя и тянет назад. — Мы своё дело сделали. Пошли, пора возвращаться.

— Погоди, — я накрываю её ладонь своей и слегка сжимаю пальцы, давая Лизе понять, что всё нормально.

Влас начинает приходить в себя. Мне кажется, его щёки чуть розовеют.

— Я не смог его остановить, — шепчет он, открывая глаза. Голубые и чистые. Глаза жертвы. — Я сказал, что они невиновны, что все уже получили своё за смерть Евы, но он…. Своих детей у Христофа не было, а потому гибриды для него — родная кровь.

— О чём ты говоришь?

— Вам нужно бежать отсюда как можно дальше, — не замечая никого вокруг, тараторит Влас. Он весь дрожит. От такого зрелища у меня встаёт ком в горле. — Хоть кто-то должен спастись…. Хоть кто-то…

Я протягиваю ему ладонь, и в этот раз он хватается за неё, да так сильно, что я охаю. Его дрожь передаётся мне: рука до самого плеча идёт ходуном.

— Скажи всем, что мне очень жаль… — умоляет он. Из последних сил борется, и эта внутренняя битва даётся ему с невероятным трудом. В промежутках между предложениями, он что-то беззвучно шепчет. Кому — я догадываюсь. — Я не хотел никого… Они были моими друзьями…. И Виола… Она такая хорошая, а я врал ей…

Влас обрывает сам себя. Секунда — как резкий удар током, — и вот передо мной снова бледный, но уверенно стоящий на ногах темноволосый юноша, глаза которого заволокло едва заметной пеленой. Он отбрасывает мою руку и произносит, едва размыкая губы:

— Спасибо, что выполнила своё обещание.

Сжав катушку в кулаке и бросив на меня последний взгляд, полный чего-то, что мне не удаётся опознать, Влас исчезает за каменной плитой. Когда я кидаюсь за ним, то ни портала, ни Власа уже не нахожу.

— Как думаешь, что он имел в виду? — спрашиваю я Лизу.

Испуг на её лице становится мне ответом.

— У меня на нарукавнике четыре сигнала «SOS»: два от Рэма, один от Вани и один от Марка, — произносит она, отрывая взгляд от экрана.

«Хоть кто-то должен спастись…. Хоть кто-то…»

— Нам срочно нужно возвращаться! — восклицаю я.

Лиза кивает:

— Откроем портал.

Она подлетает к камням и прикладывает ладонь к одному из них, растопыривая пальцы. Символы клятвы вспыхивают, как десяток маленьких бенгальских огней, пуская магическую энергию по венам Лизы. Когда она доходит до кончиков пальцев, под ладонью начинает появляться нечто, напоминающее горящую лужицу. Она растёт всё больше, пока не доходит до границ камня. Тогда её цвет меняется с оранжевого на бледно-серый, а сама поверхность твердеет, превращаясь в… дверь с круглой ручкой.

— Быстрее, — бросает Лиза мне через плечо. — И держи оружие наготове. Что-то мне подсказывает, что сейчас мы ступим далеко не на мирные земли…

***

Шаг за дверь. Мы оказываемся в доме, где давеча ужинали. Закрыв за нами портал, Лиза берёт в каждую руку по пистолету, снимает оба с предохранителей. За всё время она ни на день с ними не расставалась, а ещё ни разу не снимала обмундирование. Я же наоборот, сегодня впервые выгляжу так, как должен выглядеть защитник на задании. В ботинке, где ногам сейчас словно в сауне, спрятано по маленькому ножу из серебра, обсидиана и охлаждённого железа, за спиной старый товарищ меч, к которому я уже привыкла. На поясе, прицепленная к ремню, весит трезубчатая дубинка.

— Слышишь? — спрашивает Лиза, поднимая дуло пистолета вверх.

И гадать не надо, она говорит о криках с улицы. О тех самых, услышав которые судорога пробирает до холодного пота. Я подбородком киваю в сторону выхода. Больше не проронив ни слова, мы делаем пару шагов спокойно, затем пускаемся бегом. Лиза не разменивается на то, чтобы остановиться и открыть дверь, воспользовавшись ручкой: она выносит её плечом.

Суматоха, хаос и паника захватили когда-то спокойное горное поселение. Едва я спускаюсь с крыльца, как под ноги мне бросается нечто, обуглившееся до черноты. Настоящее мясо с характерным запахом, который бьёт в нос.

Я складываюсь пополам, но меня не выворачивает. Лишь короткие спазмы скручивают желудок. Когда это проходит, я выпрямляюсь, вытаскиваю меч из крепления за спиной. Лиза права: мы все несём ответственность за чужие жизни — это цена, которую платим за возможность быть редкими посвящёнными среди тысячи смотрящих, но не видящих сути.

Меч легко ложится в руке. Когда я прокручиваю его, он не пытается выскользнуть. Я ещё не профи, но уже и не новичок.

Я защитница.

Бегу, пытаясь разобрать среди поднятой в воздух пыли, кто враг, а кому просто не посчастливилось здесь находиться. Вижу химеру со странно вывернутыми коленями и хвостом, рассекающим всё вокруг себя со звуком кожаной и смертоносной плети. В паре метров от неё точно такая же, буквально идентичная химера, кромсает зубами уже не пытающегося сопротивляться феникса.

Одна из химер — пустышка.

Не сводя взгляд с выбранной цели, я устремляюсь вперёд. Успеваю рубануть мечом чью-то когтистую руку раньше, чем она царапает моё плечо, и проткнуть насквозь тело, уже почти мёртвое, но всё ещё пытающееся откусить лакомый кусочек от Лукаса. В благодарность мне поступает короткий кивок.

Лукас без оружия. Глупый феникс, ведь он погибнет, если не будет сопротивляться всеми возможными способами! Пользуясь тем, что пока некому на меня нападать, приседаю и вытаскиваю из сапога нож. Протягиваю его Лукасу рукояткой вперёд. Он смотрит на него горящими от ненависти и естественного огня глазами.

— Бери, говорю! — кричу я.

Раньше, чем Лукас принимает нож, я втыкаю его в землю у его ног, а сама вновь возвращаюсь к битве, завидев Бена. Рассекая воздух мачете, он прорезает туловище вымотавшей его химеры поперёк, и пока её тело буквально взрывается фонтаном крови, он успевает выставить руку и отрубить голову другой.

Но в этот раз лезвие мачете лишь проходит сквозь шею, как если бы это была сделанная из мягкого пластилина кукла, мираж или…

— Пустышка! Это пустышка, Бен!

Уничтожить её можно только с помощью живой энергии, механические повреждения ей не страшны.

— В СТОРОНУ! — раздаётся не крик, приказ, причём такой, которому невозможно не подчиниться.

Это Татьяна. Она выстреливает из арбалета стрелами, наконечники которых блестят голубым и зелёным. Я хочу выкрикнуть, что против пустышек это не поможет, когда что-то сильное и горячее укрывает меня, заставляя пригнуться.

Но я всё ещё могу следить за пустышкой. И вижу, как наконечники, касаясь её, таят, покрывая начинающее издавать странное шипение тело тонкой дымкой.

Хлопок, и пустышки и след простыл.

Укрывающим меня оказывается Лукас. Когда он позволяет мне встать, отодвигаясь, я замечаю в его руке свой нож и не могу не улыбнуться.

— Ты взял его, — констатирую я.

Раньше, чем Лукас отвечает, его лицо каменеет, а в следующее мгновение голова соскальзывает с шеи и падает на землю, как мяч, выпавший из рук ребёнка.

Я вскрикиваю. Эдгар, появившийся из ниоткуда, скалится. В его руках кусок арматуры с острыми рваными краями. Я пячусь назад, борясь с желанием крепко зажмуриться и прогнать страшную картину как мимолётное сновидение. Врезаюсь в кого-то, чьи тонкие пальцы обхватывают меня за плечи и разворачивают к себе лицом.

Я едва не вскидываю перед собой меч, но вовремя понимаю, что это Лия.

— В чём дело? — спрашивает она. В её глазах застывшими слезами отражается испуг. — Я думала, вы должны были отнести Власу Нити!

— Так и есть, — отвечаю я. — В одном из поселений здесь убили сестру Эдгара Еву — второго гибрида. Христофу они были как дети, и её потеря…

— Он так мстит?

Я киваю.

— Да, только сейчас это уже неважно. Нужно уходить!

Хватаю Лию за шкирку и прижимаю к себе, когда мимо пролетает блестящая стрела. Тут же раздаётся виноватое: «Извините!» от Бена.

— Спасибо, — произносит Лия, тяжело выдыхая. — Чуть не задело… Эдзе сказал, что сможет защитить подвал в случае попытки зачистки поселения, но вы трое должны быть с ним, и…