Братишка (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 37

Потом было недолгое прощание, я честно предупредил, что отсутствовать буду минимум три дня, максимум неделю. В общем, рано пусть не ждут. Вот так развернувшись, я и скрылся в той полной темноте, что стояла вокруг. Фонарик был, под телогрейкой, чтобы не замёрз, но он мне пока без надобности, это на крайний случай. Лайки, подзываемые свистом, радостно скакали вокруг, они ещё не догадывались, какой длинный путь нас ждёт. Ничего, вся четвёрка вокруг, никто не отстал, доберёмся. Хм, а Шарик как сидел на цепи у деда с бабушкой во дворе, так и сидел. В новый дом переводить мы его не стали. Так я и двигался, сразу как встал на лыжи, так и шёл, работая палками. Двигался через Москву, но окраинами, не выезжая на центральные улицы, где хватало баррикад и патрулей. Через районы с частными домами шёл, везло, удавалось так проходить, что на глаза патрулям я не попадался. Комендантский час начался, когда я уже покинул территорию Москвы. Бежал на лыжах практически не останавливаясь, изредка приходя на шаг, чтобы перевести дух. Лайки уже не носились вокруг всё обнюхивая, после редких охот они немного разжирели, начали форму терять, вот этот наш поход их и стряхнёт, а сейчас шли сзади по моей лыжне вывалив языки и часто дыша. Притомились уже. Ничего, втянуться.

На выезде из Москвы меня всё же тормознули, обыскивать не стали, посмотрели на винтовку, а я сказал, что состою в охотведомстве, и сейчас иду к бабушке в деревню, и меня отпустили. А документов всё равно нет, какие документы в двенадцать лет? Это после четырнадцати комсомольский билет дают, для некоторых деревенских единственный их документ. А так антураж сработал, собаки, лыжи, винтовка, мальчишка-охотник. Бывает и такое. Так что отпустили легко без всяких проверок. Дальше согласуюсь с картой, я её купил на рынке, довольно подробная, хотя и старая, тридцатых годов, свернул с дороги на снежную целину и стал напрямую прокладывать дорогу к деревне, изредка поглядывая на компас. Мне тут нужно пять километров пройти, три из них по полю, а дальше по лесу, а если по дороге, то крюк получается почти в шестнадцать километров. Оно мне надо? Вот и я думаю что нет, тем более по такому нетронутому снегу, что скрипит под лыжами и санками, ходить я умею. Лайки в принципе тоже, учёные, строго по лыжне за мной идут.

Поле я прошёл достаточно быстро, оставив в стороне искорёженные остовы двух зениток. Самой батареи тут уже не было, видимо перенесли в другое место. Там виднелись присыпанные снегом пустые ящики, в основном повреждённые, а так сами зенитки, остов сгоревшей машины, и всякая мелочь вроде воронок. К остову грузовика я даже не дёрнулся, мало того что тот сгорел, так ещё похоже попадание в кабину было, ничего не осталось, рама да обода от задних колёс. Сам не сразу понял что увидел. Так и шёл, прикидывая маршрут так и эдак. У меня их три было, можно соскочить на какой-то из двух других, если первый будет недоступен. Насчёт деревни я думаю, она пустая от военных должна быть. Стоит в центре крупного лесного массива, зенитчикам там делать нечего, тыловым частям тоже. Далеко от дорог, значит одни местные жители. Постучусь к кому-нибудь и переночую.

Тут Белка сзади зарычала. Уже по этому рычанию я понял, в чём дело, добычу почуяла. Остановившись, я обернулся и по повёрнутой голове определил, куда она смотрит.

- Зайца учуяла? Это ты молодец. Вижу-вижу косого.

Сняв с плеча винтовку, ремень через голову перекинут был, не совсем удобно для быстрого использования, я прицелился и выстрелил. Ушастый, что привстал на задних лапах, рассматривая нас, упал ничком. Сто пятьдесят метров, да тут докинуть можно. Совсем ничего не бояться. С той стороны окраины Москвы, где я живу, таких уже не осталось, подчистил территории, приходилось подальше уходить. Теперь знаю что вот тут неплохие охотничьи угодья.

Псы сразу рванули за добычей, это их работа, а я присев, отстегнул лыжи и стал готовиться к разделке. Полкилометра всего до опушки леса не дошёл, и уже первая остановка. Когда Волк принёс в клыках добычу, я отблагодарил его и Белку сухариками что носил специально в кармане, лайки их любят. Воду для разделки использовал из флаги, она как и фонарик с револьвером, под телогрейкой была, тёпленькая. Так что закончив с этим делом, убрал отмытую тушку в специально подготовленный мешок, а тот на санки. Пока я отмывал руки и собирался, тушка висела мокрая на одной из воткнутых в снег лыжных палок, и когда я уже был готов к движению, та успела промёрзнуть на лёгком ветерке, покрывшись слоем льда. Это хорошо сохранит её. Вот убрав тушку, и сразу двинул дальше. Войдя в лес, пошёл уже осторожнее, сторожась. Ходить по лесу зимой, да ещё ночь, это уметь нужно. К счастью я умел и шёл хоть и осторожно, но достаточно бодро и быстро.

Пару раз лайки подавали сигналы что что-то чуют, но я шёл дальше, отвлекаться я уже не мог, весь резерв времени на того упитанного зайца потратил. Шкурку его взял, кому из деревенских предложу, в принципе и зайца я для этого же брал, в качестве оплаты. Чтобы ещё утром супчику сытного сварили не только мне, но и собакам. Добыча хороша, не думаю, что кто-то откажет. Когда я преодолел лес, и вышел на опушку, то на сразу рассмотрел помигивание свечи в одной из хат, похоже кто-то не спал, вот мы и двинули дальше. Ветер не сразу от нас дуть стал, поэтому деревенские псы поздно начали подавать голос, а уж потом, особенно когда Белку почуяли, устроили шум на всю деревню. Хорошо так пробудили местных. Многие уже спать должны были.

Выбравшись на дорогу накатанную санями, направился дальше по ней, тут метров двести до околицы было. А когда сблизился с ней, неожиданно услышал:

- Стой, кто идёт! Стой, иначе стрелять буду!

- Я тебе выстрелю промеж глаз, стреляльщик хренов, - возмутился я.

- Так бы и сказал что свой, - обиженно пробурчал часовой. – Это из-за тебя что ли столько шума?

- Из-за меня. Псы у меня охотничьи, сучка есть. Вот её и почуяли. Вон как надрываются.

- А сам что так припозднился? Местный?

- Можно и так сказать, недалеко живу, да вот опоздал с охоты. Тут у кого переночевать можно, я местных не знаю?

- Ничего себе. А ты не боишься в таком возрасте по ночам по лесу один ходить?

- Ну вообще-то я не один. К тому же я охотник, отец лесником был, обучен. Для меня лес родной, что ночью что днём. Просто далеко ушёл, и засветло к своим не успел, решил тут переночевать.

- Ясно. Наша часть только три избы заняло, вон те крайние, в остальные стучись.

- Ага, ясно, спасибо.

Двинув дальше, зимой благодаря снегу всё же светлее, так что я смог рассмотреть молоденького бойца. Мне его даже жалко стало, в тоненькой шинельке да на таком морозе. Ладно хоть валенки были, но и в них он притоптывал, думаю часовых тут часто меняют, чтобы не помёрзли. Пройдя дальше, на другую сторону дворни, выбрал домик не такой большой, судя по дымку из трубы, жилой, и стал стучаться в сенные двери. Меня привлекло ещё в этом доме то, что собаки не было, проще будет. Открыла старушка, оказалась та не спала, иначе не добудился бы, бессонница, услышала и вот почти сразу вышла. Договориться о постое труда не составило, причём та предложила ночевать в её баньке, топила сегодня, ещё теплая, выстудиться не успела. Я легко согласия. Честно отдал ей и шкурку, и самого зайца, договорившись о завтраке для меня и собак, а сам раздув угли в печке бани, и подкинув нарубленного валежника, что тут был за место дров, убедился, что санки и остальные вещи в предбаннике в порядке, устроился на полке. Её хватало, чтобы вытянуть ноги. Лайки спали на полу внизу, со мной. Вот так устроив лежанку, я и спокойно уснул, накрывшись полушубком.

Разбудила меня возня в предбаннике и стук в дверь. Хозяйка будила. Утро, светать скоро начнёт, завтрак вот-вот будет готов. Топить печь я не стал, хотя за ночь банька успела остыть, выпустил лаек на улицу, им освежиться надо, и долил воды в миски, вчера они всё выхлебали что лил. Сделав зарядку, я собрался, часть вещей сложил на санки, ну и сам оделся для похода. Завтракал я в избе за хозяйским столом, та довольно сытную и вкусную похлёбку из зайчатины сварила, лайки в сенях своими мисками шумели, насыщаясь перед походом. Хлеба не было, так я свой слегка подмороженный достал. Разогрел его на печи, чтобы резать можно было. Он из-за того был немного сыроватый. Но ничего, и мне и хозяйке пошло только так. Даже собакам в похлёбки накрошил. Когда мы уже закончили, и пили чай, это тоже мой, у хозяйски его не было, морковный пила, я услышал ворчание собак и чуть позже к нам постучались. Оказалось, немолодой кряжистый сержант пришёл из той части, что тут стояла, часовой при разводе караула сообщил обо мне. Сержант кадровый, это сразу заметно. Опросил меня, я назвался вымышленным именем, пару раз в Москве так было, назывался настоящим, так еле вырываться удалось, да и то не сразу. Чуть не затискали, так что я пока опасался опознаваться. Узнав, что я тут проездом, возвращаюсь в своё село, тот спросил, откуда я, и немного пообщавшись, охотно согласился похлебать хозяйский супчик. Кто это такие я уже узнал. Тут пост воздушного наблюдения был, сами работники, включая радиста, ну и охрана. На этой охране так же поиск сбитых немецких лётчиков, о чём сержант гордо говорил. На их счету уже двое отловленных. Почему они в лесу сидят, не совсем понял, но сержант разъяснил. На опушке у деревенской околицы высокая ель, там на верхушке пост наблюдения, где бойцы сидят днём и ночью. Слушают. По телефону прямая связь с избой, где радист и командир жили, так что если что услышат, сразу шёл сигнал дальше. Молодцы, неплохо устроились. Я вышку как-то не приметил, не подумал, что нужно вверх смотреть, а наблюдатель голоса не подавал, не обнаруживал себя.