Братишка (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 49

- Хорошо. Восемнадцать сегодня настреляли, - довольно сказал тот.

- А пулемётчики?

- Я снайпера искал, не видел, убил ты их или нет, подтвердить не могу.

- Вот бюрократ.

- Уж какой есть, - развёл тот руками, и принюхался. – А хорошо пахнет.

Мы вышли из кустарника, и подошли к нашему лагерю, где батько готовил ужин. Практически закончил, вовремя мы вернулись. Волк подбежал и запрыгал вокруг меня от радости. Стрельбу батько слышал, как и обстрел, так что пока мы ужинали, любопытничал. Ну а мы спорили сколько было убитых. Именно тут, когда практически стемнело, нас и нашли два бойца из той роты, в тылу которой мы работали. Они нас по дыму от костра обнаружили. Ластин ушёл к ротному. Ему подтверждение нужно было, говорю же бюрократ, а я занялся винтовкой, хорошенько почистил её. После этого достал трофейную радиостанцию из будки, накинул антенну повыше на ветку высокого тополя, и стал крутить ручку настройки, вслушиваясь в шорохи в эфире. Один боец с напарником ушёл, а второй нас охранял, вернее, отслеживал мало ли что, так что они с батькой, когда я включил сводку новостей, с интересом их прослушали. Потом стал ловить немецкие переговоры, нашёл одни, вот и слушал их.

- Есть что интересное? – спросил батько Степан. Он подтапливал буржуйку в будке, мы скоро дальше поедем, готовил нам спальное место.

Сделав глоток чая, напарник ушёл, не попив, но мы гостя угостили, я молча покачал головой.

- О нас ничего, тыловики треплются. Что, сколько и куда доставят. Видимо на передовой в основном телефонную связь используют. Разве что корректировщики голос могут подать, но они сейчас молчат.

Когда Ластин пришёл, он был доволен, мне не только снайпера подтвердили, за его карабином добровольцы сползали как стемнело, но и пулемётчиков. Двух, третий действительно подранок, слишком шустро спрыгнул, это успели заметить. Эту тройку давно видели, но не стреляли, сами приманку для снайпера делали, на пулемётчиков его вывести хотели, лишь отслеживали, а тут выстрелы, так что свидетели были. Немец по их приманке стрелял, по чучелу, а обнаружить не смогли, это нам вспышку было со стороны видно. Таким образом, сегодня я настрелял двадцать немцев. Счёт шокирующий, это напарник признавал, не у каждого снайпера такой есть. После этого попрощавшись с бойцом, мы с напарником погрузились в будку, накрывшись тулупами и уснули, а батько Степан, устроившись на козлах, повёз нас в тыл по укатанной дороге, где припасы доставляет. Его задача отвезти нас за ночь на край обороны дивизии, где был стык с другой частью. Следующий день я планировал провести там, надеюсь, слухи о наших методах до тех немцев ещё не дошли. Волк, иногда вскидываясь, спал в ногах, грея их как буржуйка.

Следующий день прошёл не менее продуктивно, очень даже хорошо прошёл. Я использовал разные хитрости и примочки, настреляв тринадцать немцев. Казалось бы, меньше, так-то оно так да не так, из них семь были офицерами, на ложные атаки выглядывали, два корректировщика, и почти в полном составе экипаж танка. Удалось по счастливой случайности его подловить во время обеда, жаль пятый танкист успел спрыгнуть в капонир, и укрыться в нём.

Вот на третий день мы работали на другом краю позиции дивизии, тоже на стыке. Нас сюда батько Степан довёз за ночь, пока мы спали. Сам он днём отсыпался. Продолжая использовать разные хитрости, мы сняли шесть офицеров, один был в звании полковника, напарник разобрался в знаках различия. Мне кажется, брехал, слишком далеко, но немцы сами подтвердили, когда я их волну слушал, был убит командир полка. Его вполне официально записали на меня, лично комполка приезжал, благодарил. Он же вчерашний боевой листок подарил, там описывались наши с Ластиным действия, и сколько немцев за это время было уничтожено. Оказалось, пользуясь моментом, тот по телефону связывался со своими коллегами и давал материал для боевого листка. Да-да, коллегами. Выяснилось, Ластин был военным корреспондентом, и вёл полную запись всех наших действий. Так что когда третий день закончился и батько Степан повёз нас крепко спавших в штаб дивизии, на моём счету было пятьдесят три официально подтверждённых и шесть не подтверждённых немцев. Уже неплохо, есть чем гордиться. Теперь можно со спокойной совестью возвращаться домой, что мог я сделал.

Разбудил меня шум снаружи. Кто-то проходил мимо, скрипя снегом. Проснувшись, сам я разбудил напарника. Скинув тулупы, мы выпустили сначала Волка, тот отбежал в сторону по своим надобностям, видать давно терпел, ну и следом мы выбрались. Будка стояла в лесу у землянок, именно сюда перебазировался штаб дивизии за эти три дня. Лошадь распрягли, обиходили, батько за этим строго следил. Неподалёку стоял часовой, что также и за нами приглядывал, охраняя. Потянувшись, тело затекло, я осмотрелся и поинтересовался у старшего политрука:

- Интересно, тут поесть можно где? Горяченького?

- Было бы неплохо, - оживился тот.

В это время я заметил торопливо идущего в мою сторону отца, видимо его предупредили о моём пробуждении. К сожалению, нормально попрощаться не получилось, в Москву уходила одна из тыловых колонн и меня поторопились посадить на неё. Ладно хоть покормить от пуза успели, не забыв про Волка. Часть трофеев я отцу отдал, оба котелка, «ТТ», часть мелочёвки с немцев. Вот часы отдавать не стал, у меня их двое были. У отца свои имелись. Радиостанцию приняли радисты из роты связи, вместе с батареями, а будку со всеми припасами забрал политотдел дивизии. Сразу лапу наложили. Батько Степан, забрав свою винтовку и сидор, попрощавшись, ушёл в свой батальон. Мы так же простились с напарником, обменявшись адресами почт. Потом я поговорил с комдивом, сразу после завтрака. Тот похлопал по плечу, сказал, что ему докладывали командиры полков о моих действиях, очень странно и необычно я работал в роли снайпера, но на удивление очень продуктивно и хорошо, это все признавали. То есть эти мои новые методы работали, другие снайпера это тоже признавали. Я ему посоветовал сформировать взвод снайперов личного подчинения и группу антиснайперов, чтобы можно было посылать их на разные участки, если там сложилось тяжёлое положение. Тот обещал подумать, так что мне выдали на руки карточку стрелка со всеми отметками, это мой документ, комдив тоже его подписал, и комиссар отметился. Помимо этого подарили дивизионный Боевой листок, свежий, там снова нас поминали. Первый у меня уже был, сохраню оба. Помимо этого нас с Ластиным сфотографировали на фоне будки. Я держал на сгибе руки винтовку, а у того на груди был трофейный автомат. Надеюсь, снимок получился хороший, точнее снимки, тот их с десяток сделал, с разных ракурсов, нам разные положения приходилось принимать. Отец снимок потом пришлёт. Комдив, когда я уже хотел бежать к «полуторке», Волк и сани были в кузове, пообещал представить меня к награде. Добавив, что недоумевает, почему меня не наградили за те пять сбитых бомбардировщиков и уничтоженных немцев. Вот на это ноте мы и расстались. Отец лично захлопнул дверцу грузовика, и мы, включившись в колонну, покатили в сторону столицы.

Спать не хотелось, уже выспался, так что, поглядывая как там Волк, кузов был открытым, лишь смотрел на дорогу и обочины. Одет я был в принципе легко, валенки, ватные штаны, свитер, и телогрейка поверх. Ну и ушанка, про перчатки я уж и не говорю. Тулуп мой был в кузове на санках, так и ехали. Я уже начал подмерзать, когда вдруг машины стали останавливаться и их покидали водители, разбегаясь.

- Воздух! – крикнул водитель, миг и кабина оказалась пуста, лишь дверь распахнута.

Спокойно, но быстро выбравшись из кузова, я взлетел в кузов, скинул санки и, прихватив Волка, отбежал в сторону, где залёг в снегу. Жаль, маскхалат свёрнут в санках, он малый размер имел, отцу не подходил, иначе вместе с винтовкой у отца остался бы, на фоне снега я был хорошо виден. Поэтому выдернув простыню, накрыл себя, санки и Волка. Ну хоть так.

За три дня я работу немецкой авиации увидел во второй раз, первые два дня погода нас радовала, нелётная, а вот в третий день, когда я полковника снял, рассмотрел, как те летали и один раз бомбёжку вдалеке. И вот теперь во второй раз. Три штурмовика поработали пушками и пулемётами, не тратя бомбы. Все шесть машин или полыхали или были серьёзно повреждены. Единственная зенитка, счетверённых пулемётов, пытались выставить заградительный огонь, но исчезли в пламени взрыва. Не думаю, что их бомбой отработали. Взрывы небольшие были, кажется, пушки тут работа, ну и наложились взрывы бака и боезапаса. Когда те полетели дальше в наш тыл, видимо на нас они по пути отвлеклись, я встал, отряхнулся, Волк тоже встал с интересом косясь в сторону горевшей техники, там было три дымных столба, и махнув рукой своему водителю, что мол сам доберусь, выбравшись на дорогу двинул дальше. Кстати, тот грузовик, на котором я ехал, тоже полыхал. Хорошо ещё пустые ящики из-под снарядов везли, а не раненых, тогда потери были бы. Хотя, водители в таком случае только прибавляли ходу, надеясь, что немецкие лётчики промахнуться. Редко промахивались, надо сказать. А тут раненых не было, вот те и дёрнули в разные стороны. Но немцев только техника интересовала. Водителей и сопровождающих тёмными точками на фоне снега было хорошо видно, однако нас не тронули.