Ромейский Квест (СИ) - Соколов Лев Александрович - Страница 49

- Плыви своей дорогой, жалкий прощелыга! - Храбро завопил он Махмуду. - Ты не получишь от меня и медяка! А попробуешь напасть, - мои стрелки живо утыкают тебя болтами!

На палубе купеческого корабля раздался издевательский смех матросов и стрелков. На пиратском в ответ горестно взвыли, и начали сыпать проклятиями. Махмуд сжал кулаки так, что казалось, у него треснут суставы, и наконец разродился воплями.

- Проклятый кафир! - Завопил глава пиратов. - Ты отнял у меня средство к заработку - мою кровью заработанную репутацию! А теперь лишаешь даже моего собственного имени! Порождение иблиса! Да будь ты трижды проклят, вонючий сын шайтана!

- Давай-давай, плыви отсюда! - Федор ненавязчиво показал в амбразуре жерло ручного огнемета - Отрастет твоя... репутация, года через два-три.

Федор едва успел отпрянуть от амбразуры, - у кого-то из пиратов не выдержали нервы, в воздухе просвистела пуля, выпущенная меткой рукой из пращи. Через секунду запели стрелы, и по щиты загудели, принимая на себя стрелы и дротики.

- Огонь, сеньоры! - Крикнул арбалетчикам капитан.

Команды, впрочем, и не требовалось. Воздух уже дрожал от непередаваемого звука распрямляемых арбалетных дуг. С пиратского корабля послышались крики раненных.

- Прекратить стрельбу! - Раздался мощный рык Махмуда, - Отворачивай Отворачивай!..

Вскоре перестрелка прекратилась, и пиратский корабль, провожаемый издевательскими улюлюканьями команды "Хромой Кобылы", начал быстро удаляться. На палубе купца царило необычайное воодушевление.

- Вот так-то, господа- довольно сказал капитан, обратившись Федору и Священникам. - Как видите, моя команда способна отразить любого агрессора! Путешествие на борту моего корабля - всегда безопасно, да. Спасибо вам за то, что помогли вывести на чистую воду эту жалкую каналью. Если вы не против, приглашаю вас отобедать в моей каюте. Лучшие вина, и запеченный молочный поросенок к вашим услугам.

- Не преминем воспользоваться вашим щедрым приглашением, - обрадовался Окассий.

- Не преминем! - согласились Парфений и Федор.

***

Глава восемнадцатая.

На небе творилось черти-что. Тяжелейшие свинцовые тучи висели так низко, что казалось, до них можно достать рукой. Ветер рвал облака, и они периодически изрыгали вниз тяжёлой ливень. На море был страшный шторм. Моряки, собравшись под палубой на средней части корабля, горланили удалую песню.

Лодка, - через океан,

Птица, - через ураган,

Утл челн, страшен шторм,

Так хрупки крыла.

Ветер-волны швыряют прочь.

Ты один, некому помочь.

Ты кричи, иль молчи.

Так плохи дела.

Эй, сильней на руль навались!

Эй, быстрей мах крылами ввысь!

Все, кто в этой жизни сдались.

На дне,

На дне!

Надо курс в буре найти

Галс сменить, от вала уйти.

Суждено погибнуть в пути

Не мне,

Не мне!..

Федор, приоткрыв дверь каюты, посмотрел на небо, и прислушался к моряцкой песне. Героизм и удаль её слов несколько смягчало то, что что шторм хоть и был страшнейший, - однако, он бушевал в море, а корабль, благодаря дальновидности капитана - своевременно успел укрыться в одной из закрытых бухт большого острова Кипр; где теперь и стоял со спущенными парусами, аж на трех якорях. Лишь иногда в бухту долетали короткие порывы шквального ветра, да палубы полосовало сверху дождем. Однако Федор подумал, что видать, не всегда морякам удавалось так удачно схоронится от божеского гнева. Бывало наверно, что приходилось им встречать шторм и в открытом море, полагаясь только на свое упорство, умение, да крепость корабля. Пение моряков было, чем-то вроде вызова страшному зверю, от которого сейчас удалось схоронится, но с которым еще придется столкнуться в будущем.

...Подними к небу взгляд,

Птицы там полет,

Опусти к морю взор,

Лодка там плывет.

Твердо идет в порт.

Не ко дну, не ко дну.

Птицу с неба не сбить,

Не сбить никому.

Эй, сильней на руль навались!

Эй, быстрей мах крылами ввысь!

Все, кто в этой жизни сдались.

На дне,

На дне!

Надо курс в буре найти

Галс сменить, от вала уйти.

Суждено погибнуть в пути

Не мне,

Не мне!

Шторм не вечен,

И ветер конечен.

Шторм утихнет,

И ветер потухнет.

Если только ты

Не опустишь рук.

Буря сдохнет,

Солнце проглянет вдруг.

И войдешь ты усталый,

В тихую гавань.

В порт куда шел.

И все хорошо.

Все хорошо.

Хорошо.

Федор прикрыл дверь.

- Ну что там? - Осведомился, не вставая со своей койки Окассий.

- Льет как из ведра. - Утирая попавшие на лицо брызги, сообщил Федор. - Страшно подумать, что сейчас в море.

Парфений возлежал сверху на своих нарах, уткнувшись в книгу.

- Илли робур эт аэс триплекс цирка пэктус эрат, кви фрагилэм труци коммисит пелаго ратэм примус!58 - Продекламировал Окассий.

- Аппарент рари нантэс ин гургитэ васто,59 - Не вынимая носа из книги, отозвался со своей койки Парфений.

- Э-ээ... да, шторм - дерьмо. - Внес свою лепту в культурный обмен Федор.

- Еще партеечку в табулу? - Предложил Окассий Федору.

- Нет, надоело... - Федор подошел к своей койке, и раздумчиво поглядел на ножны своего нового меча. - Я вот чего подумал. Мы до сих пор не знаем, зачем едем в пустыню, и что нас там ждет. Но может быть - он знает? Он ведь жил, ну... то есть был в то время.

- Мысль дельная, - согласился Окассий.

Парфений тоже опустил книжицу.

Федор взял ножны, собрался с духом, и резко наполовину выдвинул меч из ножен.

- У-ха-ха! Щекотно! - Заверещал на всю каюту меч. - Когда ты уже наконец обернешь рукоять, хозяин?

- Как только прибудем в порт, Солнцедар, - заверил Федор.

- А что, мы еще не прибыли? - Удивился меч.

- Нет.

- Ваши лохани плавают со скоростью умирающих черепах.

- Это да. Слушай, Солнцедар. Я хотел тебя спросить.

- Ну?

- Ты случайно не знаешь, что произошло во времена императора Константина в древнем городе Мари?

Меч помолчал, а когда заговорил, легкомысленности в его голосе поубавилось.

- Случайно знаю. Вспышка древней заразы.

- Там была какая-то эпидемия? - Приподнялся Парфений.

- Можно и так сказать - прошелестел меч.

- Какова же была природа этой болезни? - Оседлав своего конька уточнил Парфений.

Меч опять взял паузу.

- Я уже говорил вам. Племя, которое меня создало, стояло неизмеримо выше вас. Они владели искусством ковать небесные клинки. И они владели искусством изменения плоти. Один из древних - будь проклято его имя, - перековал часть людей. Превратил их в нечто иное.

- Твои создатели были демоны? - Спросил Окассий.

- Я уже несколько раз слышу от вас это слово, - буркнул меч. - Когда я засыпал в последний раз, оно означало просто дух, суть вещи. Но вы произносите его так злобно, что видимо значение слова изменилось?

- Демоны есть павшие ангелы! - Сурово сказал Парфений.

- Павшие вестники?60 - Переспросил меч? - Речь о каких-то почтальонах, которые споткнулись по дороге?