Проклятие морфид (СИ) - Цветков Вильям - Страница 8

Жена его давно жила отдельно, хотя официально они продолжали оставаться супругами, - иногда на протокольных мероприятиях приходилось с ней видеться. Однако он настоятельно требовал от службы безопасности свести к минимуму подобные встречи.

Лет десять тому назад Екатерина Борисовна сказала: «Или я или твои блядские бабочки». Он выбрал второе, на всю жизнь затаив обиду и черную злобу за оскорбление. Она не понимает, кто из них блядский, - размышлял он, замыкаясь в себе.

Ему не хотелось даже думать, что кто-то еще может наградить этих неземных фантастических созданий мерзкими эпитетами, втоптать их грязь, уподобив своей низменной сущности, а ведь наверняка за его спиной, узнав про увлечение Президента, сразу же раздадутся злобные смешки, хохот и яростная критика. «Лучше бы он преступностью занялся, а не своими блядскими бабочками» - он почти наяву слышал эти слова из уст хорошенькой ведущей вечернего выпуска новостей.

РАЗВЕ МОЖЕТ ПРЕЗИДЕНТ, РАЗВОДЯЩИЙ БЛЯДСКИХ БАБОЧЕК, СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО СТОЯЩЕЕ?

Поэтому про инсектарий никто не знал.

Пусть думают, что он хранит там золото и оружие.

16

Елена Андреевна с легким сердцем бежала на работу ко второй смене, она убирала кабинеты в левом крыле администрации президента вот уже пятнадцать лет, - работа ответственная, не слишком сложная, но требующая точного исполнения инструкций. Если, скажем, в мэрии, как ей рассказывали знакомые и подруги, работавшие в той же сфере, вполне возможны некоторые отступления и послабления, то здесь каждый шаг, каждый взмах ручкой моющего пылесоса был тщательно регламентирован. За процедурой уборки обычно наблюдал дежурный охранник, впрочем за долгие годы совместной работы они относились к своим обязанностям не слишком рьяно, как того предписывали правила. Ее все так же обыскивали перед каждой сменой и после нее, пропускали сквозь рентген, но она привыкла к этим мелким неудобствам, и не обращала на них никакого внимания.

Предстоял последний день ее трудовой деятельности, который, впрочем, уже был почти отпускным: сегодня ее провожали в актовом зале на пенсию, после чего она отправлялась в заслуженный круиз по Средиземноморью с выходом в Атлантику. Она испытывала смутные, пока до конца не понятные ощущения по этому поводу. С одной стороны - свобода, с другой - страх.

- Не суетись, - сказала Елка баритоном капитана морского круизного судна.  - Подумаешь об этом завтра.

- Подумаю об этом завтра, - сказала она, опуская щетку пылесоса на темный благородный паркет президентского кабинета. Последняя уборка.

Обычно Президент отсутствовал, когда она убирала. Он почти всегда отсутствовал. Елена Андреевна думала, что у него слишком много дел, чтобы сидеть в кабинете и перебирать бумажки. Она, честно говоря, и бумаг никогда не видела на его столе и вообще, стол не выглядел так, как-будто за ним кто-то работает. Да и сам кабинет... если не брать в расчет тонкий, едва уловимый аромат дорогого одеколона, смешанный с запахом пота, исходящий, видимо, от охранника в неизменном темном костюме, можно было подумать, что в этом кабинете Президент бывает крайне редко.

Естественно, спрашивать о таком не полагалось. Молча делаешь свою работу, категорически не трогая любые предметы и вещи. Если только это не пыль, грязь или... насекомые. Насекомых надлежало уничтожать. Так было написано в пункте сорок семь инструкции. И этот пункт, впрочем, как и все остальные, за все пятнадцать лет работы на этом месте, не вызывал у нее сомнений.

Насекомых требуется уничтожать.  Тараканы, мухи, муравьи, мошки, различные летающие и ползающие, любые - не должны находиться в кабинете Президента никоим образом.

Иногда Елена Андреевна могла встретить мелкого муравья, соскочившего, видимо, с подошвы туфель министра и теперь блуждающего по необъятным просторам строго охраняемого помещения. В таком случае она просто засасывала его мощным Керхером и пару раз протирала это место, вглядываясь, нет ли поблизости его собратьев.

Она почти закончила дальний угол необъятного (самого большого кабинета в здании, разумеется), когда Антон, двухметровый охранник, стоящий в дверях, вдруг переменился в лице, всплеснул руками и смешно присел - все это Елена Андреевна видела боковым зрением: Антон рассказывал ей о прелестях путешествия на океанских круизных лайнерах и она поглядывала на него, чтобы не пропустить ни слова.

Она разогнулась и замерла. Президент идет?! - пронеслось у нее в голове.

Но Антон почему-то вдруг выпрямился, отчего стал еще больше и мощнее, доставая рацию на ходу, он ринулся вглубь кабинета, к книжному шкафу.

Елена Андреевна опешила. Зачем бежать к книжному шкафу, да еще и так быстро, там же никого нет! И тут она увидела, что массивные полки сдвинулись в сторону, позади открылась дверь и из нее вывалился, держась за грудь, Президент. Его лицо было белым как у Арлекина. Глаза широко раскрылись, он держал возле рта баллончик и безуспешно нажимал на колпачок. Ничего. Он почти сполз на колени, когда Антон подхватил его на руки как младенца, и не оглядываясь, стремглав выбежал из кабинета. Ноги Президента болтались словно тряпичные.

Боже, - подумала Елена Андреевна. - Что с ним? Похоже на астму...

- Да, астматик, - сказала Елка. - А жара-то какая!

Елена Андреевна взглянула на открывшуюся дверь, откуда повеяло нестерпимой духотой и странными запахами. Разумеется, заходить туда она не стала бы даже под страхом смертной казни, но... если чуть-чуть взглянуть...

- Можно, - сказала Елка. - И даже нужно. Только вот... Что это?!

Елена Андреевна вскинула голову.

Неземной красоты голубая бабочка вылетела из... она не успела точно заметить, откуда именно, по-видимому, из двери за шкафом, полыхавшим волнами горячего вохдуха. Шланг выпал из рук уборщицы и пружинисто сгибаясь, съехал на пол, пылесос заглох.

Бабочка, размах крыльев который достигал сантиметров двадцати, словно огромный пассажирский Боинг, пролетела чуть выше ее головы, едва не задев голубоватым, с неземными переливами крылом. Она ощутила движение воздуха на своей щеке, дуновение скользнуло по пряди волос и легкое, приятное волнение пробежало в животе, так обычно бывает, когда соприкасаешься с чем-то настолько удивительным, что слова превращаются в дух, а этот дух на мгновение вселяется глубоко внутрь, вызывая неведомое сладострастное удовольствие .

Сердце Елены Андреевны сильно забилось.

Насекомое, - подумала она автоматически. Пункт сорок семь.

Тем временем, бабочка, сделав небольшой круг, села на спинку высокого стула в двух метрах от нее.

- Скорее всего, она и вызвала приступ астмы, - сказала Елка. - Обычно у этих бабочек на крыльях черти что, пыльца и все такое, от чего астматики просто балдеют. Возьми ее и засоси пылесосом.

- Что?! - возмутилась вслух Елена Андреевна. - Ты с ума сошла?

- А что ты с ней сделаешь? По инструкции ты обязана ее прибить прямо сейчас и выкинуть. Если не в пылесос, то хоть в карман. Только быстрей. - За открытой дверью кабинета слышались взволнованные голоса, топот ног, шум раций.

- Ладно. В карман, - согласилась Елена Андреевна. Она оглянулась в поисках газеты или листка бумаги, потом вспомнила про путевку, которую ей вручили в актовом зале, и достала конверт из широкого кармана униформы. Большой конверт в половину листа, как раз поместится.

Елена Андреевна не дыша, подошла к бабочке, ожидая, что та в любую секунду взмахнет крыльями и улетит. Но та сидела почти без движения.

Наверное устала, - подумала Елена Андреевна и по сути была права, оставалось взять ее за крылышки и положить в конверт. Малюсенькое по сравнению с размахом крыльев тельце бабочки не сопротивлялось. Она даже не стала биться в истерике, когда очутилась внутри, а конверт перекочевал обратно в карман. Елена Андреевна ожидала, что сейчас начнутся толчки, стрекот крыльев, может быть даже, какие-нибудь звуки, кто его знает... Но бабочка лежала тихо, словно мертвая.

И на рентгене конверт с бабочкой не вызвал никаких подозрений.