Нескромное пари - Холланд Джейми - Страница 56

Собеседник прочистил горло:

— Ненавижу сообщать такие печальные вести, но я должен передать, что похороны состоятся в следующую среду в два часа в фамильной церкви в Крофте.

— Похороны? — Флин совсем растерялся. — О боже, конечно. Извините, это просто так… конечно, я приду.

Крестный отец Томми, который уже не был крестным отцом Томми, повесил трубку. После этого разговора Флин словно оцепенел. Он не плакал. Ничего не делал, а просто упал на диван и уставился в стену.

Флин продолжал неподвижно сидеть на диване, когда вниз спустилась Джессика.

— Ну хватит, соберись, — прикрикнула она на него.

И тут Флин сообщил ей страшную новость. Джессика выронила сумочку и побелела как полотно.

— Нет, — почти беззвучно выговорила она. — Нет, я не верю.

Губы у нее задрожали, и, закрыв лицо руками и сотрясаясь всем телом, она в голос разрыдалась.

— Нет, нет, — причитала она. — Это все моя вина! Если бы я не сказала ему, что между нами все кончено, он все еще был бы жив!

Флин представлял, как Томми, напиваясь вместе с Джорди, отпускал шуточки насчет Джессики. А ведь это было тем самым вечером, когда он погиб.

— Нет, Джессика, — твердо сказал Флин. — Это был несчастный случай. Обычный несчастный случай.

— Нет. — Она посмотрела на него; тушь под глазами растеклась. — Это мне наказание за то, что я была такой стервой, такой эгоисткой, такой ужасной стервой.

И тут Флин тоже расплакался. Уткнувшись друг другу в плечо, они вместе оплакивали своего друга.

Некоторое время спустя Флин нашел в себе силы позвонить Молли и Джорди. Джорди с Томми были очень близки. Не считая Флина, Томми, вероятно, был самым его лучшим другом. Джорди тоже был ошарашен. Ведь он разговаривал с Томми буквально за час до его смерти.

— Я же понимал, что он пьян! Мне надо было остаться с ним, и тогда ничего бы не случилось, — твердил Джорди Флину.

— Перестань, Джорди, разве ты мог тогда знать. Мы и раньше напивались и в таком состоянии нормально добирались домой. Томми просто не повезло. Тут нет ничьей вины.

«Голос Джорди был таким безутешным. Слава богу, что рядом с ним Молли», — подумал Флин. Джессика была в ужасном состоянии. Она ушла в свою комнату и заперлась. Флин пытался поговорить со своей матерью, но сообщать о смерти друга в третий раз за этот вечер было выше его сил. Он снова разрыдался, и матери не удалось его успокоить.

Когда слез больше не осталось, Флин решился подняться наверх к Джессике. Он постучал:

— Джессика, впусти меня.

Джессика медленно открыла дверь; на ее лице все еще виднелись разводы туши, глаза покраснели и опухли. Весь ее внешний вид говорил о том, что она в шоковом состоянии.

— Надо отвлечься, посмотреть какой-нибудь фильм, — наконец сказала она.

— Хорошо, — согласился Флин.

Они устроились у нее на кровати и стали смотреть фильм «Городские пижоны»^[52], который шел по телевизору.

В какой-то момент Джессика даже рассмеялась, а потом в ужасе повернулась к Флину.

— Я забыла, — потрясенно пробормотала она. — Хотя бы на секундочку, но забыла. Отвратительно с моей стороны!

Флин печально посмотрел на нее. Он не знал, что ответить.

— Не оставляй меня на ночь одну, Флин, — взмолилась Джессика. — Я этого не вынесу.

И он остался. Джессика обняла его, но он никак не мог заснуть.

Невероятно, но Флин все еще расстраивался по поводу Поппи. Ему было очень стыдно, потому что такие пустяки не имели значения, особенно сейчас, когда с его другом произошла трагедия. Но ему никак не удавалось совладать со своими чувствами, а потому он признался самому себе, что, должно быть, именно теперь его жизнь достигла своего надира. Все три обитателя Баронс-Курт наутро, как обычно, отправились на работу. А что еще им оставалось делать? Но вскоре все они обнаружили, что совершенно забыли о смерти. Им было просто необходимо сосредоточиться на чем-нибудь другом, чтобы не погрузиться в отчаяние — отчаяние по поводу случившегося и стыд за то, что они ничем не могли помочь своему другу. Но их забывчивость казалась им оскорблением памяти Томми.

Джессика страдала от чувства вины. Невзирая на любые утешения, она не могла не чувствовать, что ответственность за случившееся лежит и на ней. Если бы только она не порвала с Томми, он бы остался тем вечером с ней и не оказался бы на темной скользкой дороге. Если бы только она не была такой эгоисткой, то он не стал бы напиваться до невменяемости и заметил бы приближавшийся грузовик. Если бы, если бы, если бы…

Джорди тоже чувствовал ответственность за случившееся. Но ведь паб находился буквально рядом с домом Томми. Джорди и на минуту не мог предположить, что Томми был настолько пьян, чтобы его было опасно отпускать одного. Они и раньше добирались до дому в пьяном виде, как недавно напомнил ему Флин, и много-много раз. Но чтобы кто-то погиб — это казалось абсолютно невероятным! Джорди никогда, даже в страшном сне не предполагал, что такое возможно. И понятно почему: подобное не случалось ни с кем из их знакомых.

Флин размышлял о своей прогулке по Баттерси-парку. В то время, когда он мечтал о Поппи и счастливо улыбался, пробираясь по обледеневшим дорожкам, Томми был мертв. Мороз, которому так радовался Флин, стал причиной смерти Томми. «Интересно, когда точно это произошло? — думал Флин. — Наверное, как раз в тот самый момент, когда мы с Поппи развлекались на полу гостиной». Что он в тот момент чувствовал? Что-то необычное? Нет, ничего такого. Трудно было уловить момент между жизнью и смертью. Когда они с Поппи пришли в ее квартиру, из-за чего Флин и пропустил встречу с Томми, его друг был еще жив. А когда они закончили заниматься сексом, Томми уже был мертв. Ровно неделю назад, каких-то семь дней, они вместе ходили в паб. Томми был таким веселым, энергичным и в отличной форме — тогда Джессика еще не порвала с ним. Если бы Флин пришел на их встречу, могло бы это что-то изменить? Теперь уже никто не узнает. Если Томми было суждено умереть молодым, то он все равно бы погиб. Не важно, каким образом: разбился бы, гоняя на своем «БМВ», или получил смертельную травму на матче по регби. Но вместо этого его просто переехал грузовик.

Джессика заявила, что она не сможет пойти на похороны, потому что вся семья Томми наверняка ненавидит ее. Было бы неправильно ей там появляться. Джорди с Флином убеждали ее, что им нужна поддержка, а Флин серьезным голосом произнес, что будет ей очень, очень благодарен, если она пойдет.

— Но они не захотят меня видеть, — заплакала Джессика. — У меня там начнется истерика, и я только все испорчу.

— Какая чепуха! Семья Томми обидится, если ты не придешь. Можно подумать, что все остальные не скорбят и не расстраиваются, — возразил Флин.

Джорди настаивал, что надо исполнить свой долг, отдать последнюю дань уважения своему другу, как бы тяжело это ни было. К великому облегчению для них обоих, Джессика наконец согласилась.

Еще одна проблема появилась, когда Флин сообразил, что у него не хватает денег на билет до Дарлингтона. Поскольку билет не был заказан заранее, его цена взлетала до максимальной, то есть семьдесят пять фунтов. Злясь и бессвязно бормоча себе под нос, что виноваты железные дороги — монополисты и жирные коты, которые сидят в руководстве транспортных компаний, Флин позвонил матери. Он понимал, что это игра на чувствах, но понимал и то, что другого выхода у него нет.

— Только успокойся, Алек, — сказала ему его мать, когда он начал объяснять ей, как ему нужны деньги.

Конечно, она согласилась ему помочь, но Флин терпеть не мог занимать у родителей.

— Я верну через десять дней, — пообещал он, просто чтобы почувствовать себя не таким виноватым.

— Не переживай, не нужно ничего возвращать, — успокоила его мать. — Надеюсь, это событие не слишком выбило тебя из колеи.

Рассыпаясь в благодарностях, Флин воскликнул, что она — самая лучшая мама на свете, но вновь обрести чувство собственного достоинства это не помогло.