Руины Камелота (СИ) - Липперт Джордж Норман - Страница 29

Сигрид в отчаянии кусала губы. Потом она покачала головой.

— Я не могу, принцесса, — ответила она, с несчастным видом протягивая к ней руки. — Это слишком. Это не мое…

— Обещай мне! — прошипела Габриэлла, хватая за руки женщину. — Ты единственный человек, которому я могу доверять!

Сигрид покачала головой, опустив глаза. Затем, очевидно, собрав всю свою волю, она сделала глубокий вдох. Не поднимая головы, она кивнула.

— Я сделаю, что смогу, принцесса. Ради тебя и Принца.

— Спасибо, — выдохнула Габриэлла, выпуская руки Сигрид. — Спасибо.

— Куда ты едешь? — спросила Сигрид тихим голосом. — Скажи мне, хотя бы это.

Габриэлла остановилась, повернувшись к двери.

— Перед тем как уйти, мой муж сказал мне, — ответила она слабо, — что народу нужен герой.

Серьезность ее слов повисла в воздухе, как звон колокола. Наконец, она пошевелилась. Подошла к двери. Не оглядываясь, она выскользнула в коридор.

Она была уже на полпути вниз по лестнице, слегка гремя своей броней из золота и стали, взяв с собой только небольшой заплечный мешок с запасами и одеждой, когда она услышала, как дверь открылась у нее над головой. Она остановилась, держа одну руку на перилах, и взглянула вверх.

Сигрид смотрела сверху вниз на нее, ее лицо приняло мрачный вид решимости. Медленно, она глубоко вздохнула и открыла рот.

— Охра-а-ана-а-а! — закричала она, оставляя все, что могла, позади, так что ее голос дрогнул от усилия. — Охрана! Принцесса в опасности! Сюда! СКОРЕЕ!

Габриэлла не теряла ни секунды. В следующий момент она неслась во весь дух вниз по лестнице, бормоча про себя ругательства. Сигрид продолжала поднимать тревогу. Позади нее, отзываясь удаляющимся эхом, присоединился к поднятому шуму и разбуженный Маленький принц.

Габриэлла метнулась под лестницу, через передний зал и вниз по узкому коридору. На кухне не было никого из охранников, и двери для слуг были широко распахнуты в окружении дорожных мешков с едой, подготовленных для путешествия. Холодный воздух, наполненный шепотом ночи, ворвался внутрь.

— Кто идет? — крикнул вдруг кто-то невидимый, когда Габриэлла выскочила в задний двор. — Кто это, я спрашиваю? Охрана!

Позади нее в окнах замка начал зажигаться свет. Габриэлла старалась не смотреть назад. Перед нею маячили конюшни, пахнущие сеном и конским навозом. Она пробежала через двери и остановилась, тяжело дыша. Фонари внутри не горели.

— Принцесса пропала! — крикнули поблизости, их голоса эхом прокатились по двору.

— Там! — закричал другой голос. — Я только что видел, как кто-то пробежал мимо, покидая замок! Шпион!

— Сюда!

— Обыщите конюшни, но остерегайтесь засады! Может быть, злодеи уже среди нас!

Двое солдат побежали к двери конюшни, занимая позиции по обе стороны. Они осторожно вынули свои мечи.

— По моей команде, — прорычал тот, кто был слева, кивая в сторону входа. — Один… два…

Лошадь вырвалась через открытую дверь, уже на полном скаку. Низко пригнувшись, ее всадник управлял ею умело, хотя и отчаянно, видна была только его темная фигура и развевающийся плащ. За считанные секунды, лошадь и всадник промчались в сторону дворцовых ворот, оставленных открытыми в подготовке к завтрашней поездке, и исчезли в темноте улиц.

— За ним! — громко скомандовал первый гвардеец. — Обыщите город! Возможно, сама жизнь принцессы поставлена на карту!

Но было слишком поздно, и оставшиеся гвардейцы знали об этом. К тому времени, когда они оседлали своих лошадей, шпион — кем бы он ни был — давно уже исчез.

Проносясь через тихий туман городских улиц, Габриэлла отчаянно цеплялась за поводья. Броня гремела и болталась на ее теле, пока ее лошадь скакала во весь опор, обнажив зубы, дико выкатив глаза на луну.

Менее чем через минуту она была за пределами города, на главной дороге, и спускалась в темный холод ночи, не оглядываясь назад.

Габриэлла проехала оставшуюся часть ночи, повернув на запад, подальше от дороги, и ориентируясь по большой северной звезде. После ее первоначального, внушительного побега, она вскоре была вынуждена осторожно пробираться по случайным тропам, оленьим следам, и даже через нетронутый лес. Холодный ночной воздух остудил ее пот и вызвал мелкую дрожь, пока она продвигалась вперед, все еще не уверенная точно, куда она собиралась ехать, и как она туда доберется. Одно Габриэлла знала наверняка — она должна была держаться западного курса — направления, с которого возвратились остатки армии.

Наконец, когда небо за деревьями начало бледнеть, окаймленное жемчужно-розовым светом, Габриэлла остановилась. Она была истощена, как из-за недостатка сна, так и ее длительной поездки. Она соскользнула с лошади, устало похлопав ее по боку, и бросила поводья на ветку. Ноги ее тряслись, и все тело нестерпимо болело от чрезмерной скачки, случившейся так скоро после тягот родов.

Оставив лошадь, она открыла свой легкий мешок, раскатала одеяло на влажной от росы земле, и упала на него замертво. Через минуту она перекатилась на спину и уставилась на розовеющее небо, виднеющееся через кружево ветвей и увядающей листвы.

«Немного вздремну, — пообещала она себе. — Всего несколько часов. Это все, что я могу себе позволить. Я должна спешить, если я хочу попасть туда вовремя…»

Но вопреки своим мыслям, несмотря на бугристую прохладу земли и росу, которая падала отовсюду, ее глаза закрылись.

Розовый край горизонта озарился, распространяясь во все стороны, а затем засиял в свете восходящего солнца. Роса засверкала на траве и опадающих сухих листьях. Вскоре воздух стал нагреваться, и роса превратилась в туман. В деревьях запели хором птицы, начиная с щебетания, а затем переходя в неумолкающую какофонию голосов.

Звук легких шажков послышался из травы рядом с Габриэллой. Сухая листва разлетелась, и появился нос, гладкий и красный, подергивающиеся усы, а затем черные глаза лисицы. Лисица поглядывала на спящего человека на некотором расстоянии и поскуливала про себя. После некоторой внутренней борьбы, известной только ей, она проворно выпрыгнула из кучи листьев — ее ноги в черных чулках бесшумно двигались по траве — и стала осторожно приближаться, то рыча, то тихо повизгивая. Она подняла голову, всмотрелась в блеск чего-то зеленого и затихла. Блеск исходил из тени у горла спящего человека.

Более уверенная теперь, лисица подошла. Она остановилась возле головы Габриэллы, понюхала ее волосы и щеки. Видимо удовлетворенная, она навострила уши и огляделась, ее блестящие глаза осмотрели туманную долину. Наконец, она аккуратно улеглась, свернувшись вокруг головы Габриэллы и спрятав свой хвост под подбородком девушки, где он соединился с черным носом лисы. Лисица глубоко вздохнула и засопела, выпуская воздух, а затем расслабилась в поднимающемся солнце.

День начался. Под ним, беспомощно и тревожно, в сопровождении своего странного товарища, спала Габриэлла.

Когда она проснулась, солнце было огромным, золотым шаром, на полпути между горизонтом и сапфировым куполом неба.

Все тело ныло и онемело, но она мгновенно встряхнулась, заставляя себя встать, и свернула одеяло. Странные сны еще занимали ее мысли, фантастические видения Дэррика и Маленького принца, Сигрид, зовущей охрану, себя самой, пойманной ими и вынужденной идти с ними в Херренгард, где смерть ожидала их всех. Еще более странно, она вспоминала видения, словно за ней наблюдали во сне, как будто все виды существ, от суетливых пауков до больших лесных зверей, пробирались мимо нее, роняя свои дикие мысли в ее спящую голову. Нетерпеливо, она потрясла головой, проясняя ум и готовясь к наступившему дню.

Габриэлла была ужасно голодна и жаждала горячей ванны, и больше всего на свете она чувствовала глубокий, внезапный страх, что было уже слишком поздно, что ее путешествие был обречено.