Руины Камелота (СИ) - Липперт Джордж Норман - Страница 32

Девушка сделала широкий круг вокруг сооружения, не спуская с него глаз ни на секунду. Скелет огромной лошади лежал в бурьяне рядом с таверной. Трава шелестела и стенала сквозь обнажившиеся ребра. Ее череп, казалось, имел три глазницы. Но это, конечно, было иллюзией. Она взглянула снова и почувствовала, как у нее стынет кровь при виде этого, а затем отвернулась.

Здание было совершенно неподвижным и тихим, когда Габриэлла обошла его со всех сторон, и тем не менее, оно не казалось мертвым. Девушка вздрогнула, не в силах избавиться от ощущения, что тишина была лишь фасадом, и таверна смотрела на нее пустыми черными окнами и дверными проемами, оценивая ее, решая позволить ли ей пройти мимо.

Наконец, к счастью, она осталась позади. Габриэлла шла дальше, оглядываясь через плечо, боясь упустить из виду ее недремлющую пустоту, пока не оказалась достаточно далеко от этого места. По мере того как таверна уменьшалась на расстоянии, девушка почувствовала, что сила ее взгляда, кажется, начинала ослабевать. Она глубоко вздохнула, отвернулась от нее в последний раз и продолжила свой путь.

Она вошла в Пустошь. Мертвая степь вытянулась перед ней как каменный океан, нетронутая деревьями, переливающаяся волнами желтой травы. Пелена одиночества заполняла пространство, простираясь повсюду до плоского горизонта.

Габриэлла двинулась дальше.

Она пела про себя, просто чтобы заполнить пустоту тишины. Она вспоминала каждое сказание барда, которое могла вспомнить, и цитировала отрывки, которые ей больше всего понравились. Ее голос звучал безупречно в отсутствие эха, и чисто, как серебряные колокольчики в абсолютной пустоте. Однако, в конечном счете даже звук ее собственного голоса начал пугать ее. Она замолчала и побрела вперед, оставляла след из сломанных стеблей позади себя.

Иногда, трава уступала место обширным участкам гладкой, потрескавшейся горной породы, некоторые из которых были больше, чем двор замка, в котором она выросла. Здесь ничего не росло, и все же, время от времени, ей встречались странные каменные пирамиды, отбрасывающие на солнце резкие тени. Некоторые пирамиды были почти такими же высоким, как и она, и выглядели такими неустойчивыми, что казалось, малейшее дуновение ветра могло опрокинуть их. В другой раз, ей попадались каменистые выступы с вырезанными на них древними символами, некоторые были настолько велики, что она могла различить их даже стоя в центре. Словно они были предназначены для того, чтобы их можно было увидеть с высоты, самими птицами в воздухе. Ни один из символов не имел никакого смысла для нее, даже те, которые были достаточно малы, чтобы увидеть их целиком, и все они оставляли у нее странное чувство, вызывающее дрожь даже в теплоте осеннего солнечного света.

Наконец, солнце начало опускаться, бросая ее тень впереди. Габриэлла следовала за ней, наблюдая как она растягивается дальше и дальше. Желтая трава приобрела медный оттенок в свете садящегося солнца. Пейзаж теперь разбавили несколько деревьев, которые выглядели скрюченными и мертвыми. Причудливой формы гигантские валуны торчали из травы, как будто сброшенные огромными метательными машинами многие века назад, оставленные словно фрагменты игры на чудовищной игровой доске.

Габриэлла остановилась возле одного из них и прислонилась к нему, спиной к солнцу, сверкающему на западном горизонте, его красный свет уходил в темную линию земли.

Она вынула фляжку из своей сумки и стала пить небольшими глоточками, стараясь не допустить, чтобы даже капля упала с ее подбородка. Она подумывала остановиться на ночлег. День был долгий и утомительный, и как бы сильно ее не страшило потерянное время, она знала, что она только истратит все свои запасы, путешествуя усталой, когда она была менее работоспособной.

Габриэлла положила сумку и встала на колени рядом с ней. Но прежде чем она успела раскатать одеяло, какое-то едва уловимое чувство овладело ею. Она слегка нахмурилась, а затем опустила руку, прикасаясь к каменистой почве перед собой.

Девушка ощутила глухой звук. Он был очень слабым, и она не могла сказать, слышала ли она его или чувствовала. Оставив сумку, она снова встала и осмотрела степь вокруг себя. Обойдя валун, она вгляделась в линию северного горизонта. На первый взгляд, она не увидела ничего. Потом вдалеке она различила облако, которое постепенно росло, будто гонимое ветром. Она наблюдала, прищурившись в умирающем свете, и чувствовала, как ее сердце начинает ускоряться.

Гул стал более заметным, и темные пятнышки под облаком стали принимать очертания. Слишком низкие, чтобы быть всадниками на лошадях, и слишком малочисленные, чтобы быть стадом какого-то местного степного животного. Из-за их размера трудно было судить о расстоянии. Прежде, чем Габриэлла поняла, что происходит, они уже оказались возле нее. Она угрюмо смотрела с замиранием сердца, когда ближайшее существо полностью попало в ее поле зрения. Это был большой, уродливый зверь с приплюснутой, косматой головой, он вскидывал голову и фыркал, его широко расставленные глаза сверкали желтым в свете заката. Витые рога росли по бокам его головы, изгибаясь вниз и наружу. Его копыта взбивали землю, как поршни, поднимая вверх куски взрытой земли и травы на своем пути. Габриэлла узнала это существо из волшебных сказок. Это были быки-мутанты, звероподобные, одичавшие потомки древнего минотавра. Что-то ехало верхом на спине у животного, крепко вцепившись и согнувшись так низко, словно шепча ему на ухо двигаться вперед.

Габриэлла поняла, что существа несутся прямо на нее. Она отступила к соседнему валуну, а затем повернулась и бросилась за камень в страхе, что звери могут растоптать ее в своей спешке.

Она едва успела укрыться за валуном, как первое существо с грохотом промчалось мимо, сотрясая землю и поднимая облако песчаной пыли. Габриэлла прижалась спиной к камню и обняла колени, охваченная ужасом, существо проскочило вперед, неся свою странную ношу. Всадник оказался человеком, но был одет лишь в лохмотья, так что полоски и обрывки ткани развевались позади. Бледная кожа обтягивала выпирающие ребра, а его сгорбившийся позвоночник проглядывал изредка посреди бешеной скачки. Копна торчавших, черных волос вздымалась между костлявыми плечами всадника.

Остальные звери уже были близко, на бегу сотрясая Габриэллу шумом и грохотом. У каждого существа на спине был всадник, и Габриэлла увидела, что все они были вооружены. Мечи были привязали к поясам на исхудалых бедрах седоков или свисали с их спины, но не было видно ни щитов, ни шлемов.

Укол подозрения внезапно пронзил грудь Габриэллы, вызывая озноб. Что если эти отвратительные существа были на службе Меродаха? Что если это были его передовые силы, брошенные к Херренгарду, чтобы устроить засаду для королевского каравана? Не раздумывая, она вскочила и со звоном металла выхватила свой меч.

Она развернулась, выглядывая из-за валуна и заметила еще троих всадников, с грохотом приближающихся к ней, пасти зверей скрежетали, а седоки свирепо глядели вперед, низко прижимаясь к спинам своих ездовых животных. Габриэлла собралась с духом, повернула меч лезвием вниз, а затем вскарабкалась на валун, представая в полном виде перед приближающимися всадниками.

— Остановитесь именем принцессы Камелота! — вскричала она, поднимая обе руки, ее меч все еще торчал из правой руки.

Звери ни замедлились, ни уклонились от курса. Пустые лица всадников даже не дрогнули. Ближайшие всадники миновали камень, на котором стояла Габриэлла, один справа, а другой слева. Третий скакал прямо на нее, как будто собирался протаранить головой наклонную поверхность валуна. Габриэлла смотрела, расширив глаза, подавляя желание отскочить с его пути. Она присела и повернула меч в вертикальное положение, держась за рукоять обеими руками.

В последний момент всадник дернул гриву своего зверя, и огромный бык рванулся вверх, разрезая воздух своими передними ногами и, поразительно, опустился на склон валуна. Его горячее дыхание дохнуло прямо в лицо Габриэлле, копыта царапнули камень, снова поднимаясь вверх, чтобы перепрыгнуть.