Запретное обновление (СИ) - Нильс Л. - Страница 14

   Все завороженным взглядом смотрели на то, как остатки война лежали на земле, а из раны продолжала хлестать кровь, покрывая собой видимую часть меча, который больше уже никому не принадлежит.

   Настали смутные времена.

   ***

   Лук был как всегда наготове.

   От этого мира можно ожидать все и это давно уже было доказано. И самими миром, и его обитателями. Каждый готов убить ближнего своего ради выгоды. Эгоистичность волною покрыла этот мир за каких-то пару лет, почти полностью смыв добрые качества натуры всех рас. Каждый старается только для себя. И плевать им хотелось на остальных, на свое окружение, да и на весь мир, лишь бы им было хорошо.

   Но я не перестаю верить, что все может измениться, ведь от этого мира можно ожидать все. А мир этот тесно связан со своими жителями, как и они с ним. Любые изменения мира влияют на окружающих, а любые окружающие на мир. За последнее время стало появляться множество различных земель, которые сильно отличались от привычных лесных просторов меж густыми деревьями. Стало больше огня. В некоторых местах шли дожди из пепла и огненные капли спускались на головы ходящих под небом, воспламеняя пряди волос, прожигая одежду и оставляя страшные пятна на коже. Демоны, пользуясь случаем, подбирались все ближе. Мир менялся с каждым днем, существа менялись с каждым часом, что становилось непонятно, кто же на кого влияет сильнее, но чужое вмешательство, вмешательство каких-то высших сил, стало ощущаться сильнее.

   Материки начали свое движение, создав огромную единую землю. В дни изменений у всех существ, которые еще поддерживали жизнь в себе, жутко болела голова и улочки множества городов оставались совсем безлюдными. Не было того, на кого не влияли бы перемены.

   Некоторые расы стали творить вещи, характерные для "темных" - так их вскоре и назвали. Все, кто не относился к "темным", считался "светлым". Всего лишь два слова, а земля разделилась на две части. В одной стали обитать те, кто погасил в себе свет, во второй - возродившиеся из пепла.

   Я не считаю такое деление правильным, но кто же будет слушать меня, простого лучника, обладающего всего лишь одни заклинанием и острым кинжалом в рукаве, который готов впиться в область шеи первого, кто сверкнет клинком в мою сторону.

   А все это произошло за каких-то два года.

   Мысли о том случае, случае с тем самоубийцей, не покидали меня не на мгновение. Они стали для меня обузой, родившей во мне нерешительность, страх, трусость, но возродившие во мне борьбу за жизнь свою, новые ценности и память о том, куда я должен был отправиться тогда, приходя в Стоунхельм.

   Дорога в Соулсэйл для светлых была закрыта. Да, я относился к свету, таков мой выбор. Нет, даже не мой, а того, что живет внутри меня. Я знал, что этот выбор правильный, поэтому подтвердил его сразу, оказавшись на стороне светлых. Конечно, пользы от меня было почти никакой, поэтому времени на разборку своей внутренней комнатки, которая была полностью забита различными мыслями, которые нуждались в сортировке, у меня было предостаточно.

   Как и было сказано, реальный мир, который когда-то таковым и являлся, исчез. Почему мы не исчезли вместе с этой чертовой игрой - неизвестно. Вопросов стало намного больше, чем ответов, но в поисках истинны я далеко не продвинулся. Информация стала стоить бешеных денег и не было полной гарантии, что она достоверная. Ходило огромное количество слухов, половина которой являлась чистым бредом сивой кобылы, а вторая была еще хуже.

   О Лере больше ни слуху ни духу.

   И лишь стремление к жизни, к правде и свету, придавало мне сил. Ну и еще та загадка пещеры.

   ***

   Стоунхельм - город светлых, чуть ли не самая столица. Темные очень далеко оттеснили тянувшихся к свету. С каждым днем нас становилось все меньше. Когда светлые стали светлыми, а темные темными, то между нами образовалась некая связь, единая. И каждый чувствовал боль умирающего собрата, мысленную боль. Таким образом оставалась память о погибшем.

   Аккуратно потягиваясь в небольшой кровати, я перевернулся на другой бок и уставился глазами в стену, обдумывая сон, прибывший ко мне этой ночью. Мне снился некогда реальный мир. Снилась квартира, дом, улочки, ближайшие кварталы, районы, города. Я был ветром, живущем на свободе. Картины менялись в мгновение, не успевала даже и пройти секунда. Я видел закат, а через секунду рассвет. Я видел солнце и луну. Я видел тот мир. Как бы я хотел туда вернуться...

   Нет, я не заплачу. Пусть я и чувствовал, что глаза мои стали мокрыми и стена стала плыть, превращаясь в какое-то размытое облако серого цвета с древесными полосками.

   Я продолжу сражаться, за жизнь и за свет в душах других, и за свой свет.

   Пролежав еще немного и полностью уложив мысли о сновидении на рабочий стол своей комнаты в голове, я избавил глаза от лишней влажности и поднялся. Взору моему открылась привычная комната таверны, в который я проживал уже несколько месяцев. Нет, стены её мне не надоели. Тут было хорошо и тепло, а еда стоила считанные гроши.

   Комнатка была совсем небольшой, умещая в себя лишь кровать, шкаф и стол. Стол был расписной и явно когда-то стоил дорогих денег, но сейчас выглядел потрепанно. Некоторые узоры стерлись, а лакировка полностью сошла с дерева и можно свободно получить парочку заноз в руку. Стандартный письменный стол. И находился он прямиком у окна, вид которого открывался на дорогу в глубь города. Рама окна была круглым, поэтому и само стекло имело такую форму. Комната находилась на крыше и играла, когда-то, роль чердака. Кровать просто была кроватью и справлялась со своей ролью на отлично. Шкаф был в состоянии столовом, но не имел одной дверцы, а вторая, которая сохранилась, имела выемку под зеркало, но его кто-то снял и утащил.

   Поднимаясь, я взглянул на свой низ. Похоже, что я так и спал в обуви и одежде. С одной стороны это и хорошо, не нужно тратить время на сборы, а с другой... нужно сходить на озеро, в общем.

   Оружие, как всегда, было на своем месте, со своим хозяином, готовое в любой момент спасти его жизнь или отнять чью-то. Проверять сохранность вещей второй раз смысла не было, да и задерживаться в комнате я не желал, сон не давал мне покоя и нужно было скорее избавить себя от мыслей того мира. Мира, которого больше нет.

  Если быть честным, из Стоунхельма после того случая я далеко не выбирался. Признаваться не хотелось, но мне было страшно. Любой житель этого мира не желает быть подушечкой для игл, которые в этом мире являлись хорошо заточенными мечами. Каждый выживал, как только мог. Я выбрал путь, шествующий мирной стороной, но так дальше продолжать нельзя. Прятаться уже стало бесполезно и я решил, что пора выбираться и пробраться в то место, куда вело меня когда-то это чертово задание. Я был уверен, что оно каким-то образом могло раскрыть тайны случившегося. Если подумать, то смена реальности и то задание - совсем разные вещи, но чувство было совсем иное. Что же еще сопутствовало моему выходу из этого города - за гроши меня кормить больше не собираются. Без еды, теперь, долго не протянешь. Да и тот романтизм, который давно зародился в моем сердце, требовал подвигов и приключений. Локации, которые когда-то были покрыты зеленым ковром травы, теплой от солнечных лучей, сменились иссохшей порослей непонятных растений. Изменилось почти все. Мир требовал быть увиденным.

   Давно нужно было привыкнуть, что все, эта реальность теперь реальна, но я не мог. Хоть все цифровое перевоплотилось в живое, чувство фальшивости этого мира не покидало меня ни на единое мгновение.

   За два года пропали все НПЦ. Как только мир потерпел изменения, персонажи, управляемые виртуальным разумом, истребили сами себя. В первые дни перевоплощения по миру прошлась огромная волна самоубийств НПЦ. К этому времени всем уже заведовали живые люди, некогда бывшие игроки.

   С каждым днем ситуация становилась все хуже, но нельзя было сказать, что все потеряно.