В бой идут 2 (СИ) - Волчок Сергей - Страница 14

[5] В данном случае - «игроков-соперников».

[6] Интересно, а сколько моих читателей знают наизусть «Отче наш»?

[7] Святой Патрик - небесный покровитель Ирландии. И, да - в хрестоматийном образе ирландца рыжий цвет волос обязателен.

[8] Петька-пара - персонаж великолепной книги пермского писателя Льва Давыдычева «Лелишна из третьего подъезда».

[9] «Партия и Ленин - близнецы-братья, кто более матери-истории ценен?» - строки из поэмы Владимира Маяковского «Владимир Ильич Ленин», ставшие крылатой фразой.

[10] Выражение «взять деньгами» пошло от советских денежно-вещевых лотерей, где, в случае выигрыша, можно было забрать товар (часто дефицитный, вроде автомобиля), либо, если выигранный товар не нужен - «взять деньгами». Эта система породила множество анекдотов типа такого (извините за крепкое словцо, но в этом анекдоте без него никак не обойтись):

Муж с женой лежат в постели перед сном, муж держит в руках газету с результатами тиража и сверяет с лотерейными билетами.

- Что выиграл? - интересуется жена.

- Х*й! - отвечает расстроенный муж.

- Деньгами не бери! - мгновенно реагирует супруга.

***

- Митрич, так что ты задумал? - поинтересовался я, когда мы, вылезши из капсул, пили чай у себя в уголке.

- Да, шапожина, колись давай. - поддержала меня Семеновна. - Я же вижу, ты что-то задумал, у тебя даже в игре было очень хитрое выражение лица. Черепа.

Светлана промолчала, но внимательно посмотрела на нашего военного. Очень внимательно.

Митрич откашлялся:

- Тут такое дело... Они, понимаешь ли, подростки.

- Типа того, да, - подтвердил я.

- Вот! - почему-то обрадовался Митрич. - И ко мне новобранцами привозили считай что тех подростков. Дважды в год привозили, так что я с ними наобщался. И знаешь что я понял? Подростки - они очень специфичный контингент. Пугать их бесполезно. Они боятся только сверстников, а условных «взрослых» - совсем не боятся. Они в этом отношении еще дети, и у них детская установка  - взрослый не может причинить мне физический вред, он же взрослый. Просить или уговаривать их тоже бесполезно - у этих недорослей мощнейший комплекс «меня не уважают и не принимают всерьез». Поэтому не дай тебе бог ничего у них просить! Если есть даже малейшая возможность самоутвердится путем «захочу - казню, захочу - помилую», то он из тебя все кишки вымотает. Вот.

- Ты не тяни, ты дальше говори! - прикрикнула на него Семеновна.

- Ну смотрите сами. Как еще можно их уговорить тренироваться у нас? Подкупить? Даже не смешно. Остается только одно - удивить. Удивленный подросток теряет волю и его можно брать голыми руками. Вот завтра и будем их удивлять!

- А подробнее можно?

- Нельзя! - категорично ответил Митрич, шумно всосал остатки чая в кружке и спешно засобирался. - Так мне пора, завтра надо быть в форме. Да, еще! Митя, скажи мне как художник художнику - тебе в жизни драться приходилось?

- Даже не знаю, что тебе и сказать, - растерялся я. - Давно этим не занимался, а так... В школе считается?

- А как же!

- Ну там частенько было, у нас район пролетарский был, поэтому раз в неделю стабильно. В армии я, опять же, срочную честно отслужил, а там - сам знаешь... Потом 90-е. Дальше, конечно, чем дальше, тем реже, но случалось иногда. Особенно когда таксовал. В общем, я не большой любитель этого дела, но кое-какой опыт имелся. Все как у людей.

- Прекрасно! - Митрич был в очень хорошем настроении. Он раскланялся с нами и колобком выкатился в коридор.

- От ведь темнила! - Семеновна даже сплюнула в сердцах. - Чуштвую, завалит он нам вше. Там подроштки, с ними аккуратно надо, а он начнет орать, как у шебя в казарме привык - и все! Можно шразу попрощаться.

- Не, зря ты, Нин, - не согласился я. - Я ведь только когда отслужил, понял, что армия - это не только дуболомство и строевая. Это очень древний институт, и традиции там весьма богатые, там очень многому поучиться стоит. Те же методики манипулирования людьми в армии столетиями шлифовались. А это отнюдь не только подчинение и подавление личности, хотя и это тоже. Просто подчинением всего не добьешься, и страхом в атаку людей не поднимешь. Взять ту же строевую подготовку - вроде кому она сегодня нужна? Наследство Средневековья, когда солдатам важно было уметь строй держать. Но на самом деле, когда в строю идешь, интервал-дистанцию держишь, ножку как все тянешь - такое чувство появляется... Его очень трудно словами передать. Это даже не коллективизм, не чувство команды...

Я задумался, как бы сформулировать.

- Ты как будто растворяешься. Как будто становишься частью какого-то большого животного, которое состоит из тебя и таких как ты. Эдакая гигантская сороконожка, которую вы все вместе создали, к жизни вызвали, и только вместе можете удержать. Стоит лишь чуть сбиться - она тут же рассыпается на кучу ваших «я». Но пока - ты просто балдеешь от силы, мощи и всемогущества этого существа. Коллективная магия призыва какая-то, по-другому не скажешь. А потом к людям, вместе с которыми ты этого монстра вызывал, совсем по-другому начинаешь относишься. Вроде бы все как было, но какая-то перегородка у вас внутри сломалась, какое-то чувство единства, общности появилось. И никакими другими способами подобного «чувства локтя» у человека не вызвать, словами это не объяснишь. В общем, методик всяческих там хватает и послужившие офицеры обычно ими очень неплохо владеют. Многие из методик, конечно, на специфические армейские условия завязаны, но и Митрич у нас не дурак. Придумает, как адаптировать.

- Митрич может, - кивнула Света, и даже вечно поносящая «сапога» Нина согласно промолчала. - Пошли спать, Сережа прав, завтра трудный день, выспаться надо.

***

Назавтра, когда мы пришли к капсулам, митричевская уже работала. На столике лежала записка, где аккуратным, чуть подрагивающим стариковским почерком было написано: «Пойду посмотрю, что там у них за полигон. Подтягивайтесь, координаты должны на почту прийти».

Координаты на почте и впрямь были, и, прихватив материализовавшегося в своей комнате Андрюшку, мы отправились на место. Но на месте нас ожидал сюрприз - несмотря на то, что встреча была назначена на половину десятого, а сейчас не было и девяти, все пятеро наших подопечных, уже слонялись по полигону, явно ожидая нас. Константина Сергеевича с ними не было. Не было и Митрича, который где-то шарахался.

- Ну наконец-то! - увидев нас, воскликнула Татьяна, - Сколько вас можно ждать?

Она быстрым шагом подошла к Цитамолу и встала перед ним, смерив его глазами.

- У нас к вам важное дело. Сегодня объявят о начале Турнира, но заводить пробные аккаунты можно уже сейчас. К сожалению, нам не дают это сделать, оказывается, для заведения аккаунта и выбора специализации необходимо разрешение прикрепленного тренера. Мой личный тренер, как выяснилось, вы, Сергей Дмитриевич. В вашем пульте управления нужно нажать кнопку «Да». Сделайте это, пожалуйста.

- Так, эта... Того... - засуетился Цитамол, смущенный оказанным ему вниманием.

- Ну, началось! Так я и думала! - прямо истекая презрением, отчеканила претендентка. - Решили нас подоить? Господи, где же вас таких только нашли? И во сколько же вы оцениваете этот, несомненно, очень тяжелый труд? Зарываться не советую, думаю, вас уже просветили что денег у меня сейчас немного. Но на опохмелку вам хватит.

- Ну... Это... - мямлил Цитамол, явно не зная, что сказать.

Старшеклассница прожигала его своими синими глазами, и скелет совсем засмущался. Он открывал и закрывал рот, наконец, он не выдержал, и ляпнул:

- Валенки!

- Что - «валенки»? - опешила принцесса.

- Что такое валенки? Часть древнего латного доспеха? Да? - Цитамол смотрел на юную диву почти торжествующе. Мы едва сдерживали смех.

- Я... Я не понимаю вас. - наконец выдавила из себя Татьяна.