Тупая езда - Уэлш Ирвин - Страница 29

Но не успеваю я опомниться, как уже рассвело, во рту у меня пересохло, а по телику какие-то девушки показывают, как печь пироги; точняк, так и есть. Хорошие пироги, точняк, отличные, но девчонку, которая не умеет печь, никогда бы не пустили на телик. Точняк, такого просто не может произойти. В этом нет смысла. Сначала они должны провести небольшое испытание, убедиться, что девчонка умеет печь. Кому нужна девчонка, которая не умеет печь? На телике уж точно никому. Ага.

Я встаю и заталкиваю одеяло обратно. Во рту паршивое ощущение, меня знобит, в буфете и холодильнике пусто, а окна так сильно заледенели, что их даже не открыть, чтобы немного проветрить запах в доме. Но я начинаю чувствовать голод, в кишках словно копошатся черви. К Джинти можно не приставать, ведь мы не разговариваем, поэтому я отправляюсь за завтраком в «Макдональдс». Точняк, может, хоть озноб прекратится.

Говорят, что все «Макдональдсы» одинаковые, но я считаю, что «Макдональдс» в Горджи — самый лучший из всех «Макдональдсов». Ага. Те, что в городе, не так хороши: там все слишком высокомерные, даже не разговаривают с тобой, не то что в Горджи. Так что я иду за своими чикен-макнаггетсами. Клево. И озноб и вправду прошел! Всё эти чикен-макнаггетсы! У меня внутри оставалось еще место для макфлури-афтер-эйт, но его не оказалось, был только обычный макфлури.

— Как это нет макфлури-афтер-эйт? — говорю я девушке, той, что в прыщах.

— Это была специальная акция, — отвечает она, — с ограниченным сроком действия.

— Мне очень понравилось. Мне понравился этот мятный макфлури-афтер-эйт.

— Да, но это была специальная акция. Она уже закончилась.

— Ага… ну, да… да, мятный макфлури-афтер-эйт.

— Закончилась акция.

— Мятный макфлури-афтер-эйт. Да, он мне очень понравился, — говорю я ей, — нет, серьезно!

— Да, но его больше нет. Акция закончилась. Они просто хотели поставить его в меню ненадолго, чтобы посмотреть, будет ли спрос. Только на короткий срок.

— А они поставят его обратно в меню?

— Думаю, да. Если на него был спрос.

— А откуда берется этот спрос?

— Не знаю… Грейс! — Она подзывает другую девушку. С красивыми крупными белыми зубами. Точняк, с очень белыми зубами. — Тут молодой человек хочет знать, когда вернут мятный макфлури-афтер-эйт. Я сказала ему, что это была специальная акция, но если они пользовались спросом, то, возможно, их вернут.

— Все правильно, — говорит вторая девушка, девушка-управляющая.

Первая в это время идет обслуживать ужасно толстого парня, который хочет двойной чизбургер и колу. Но картошку он не берет. Я думал, он захочет картошку, раз уж он такой ужасно толстый. Но я не могу ему ничего на это сказать. Не то что такие, как Джинти, она бы сказала: «Ты что, не берешь картошку? Я думала, такой, как ты, обязательно съест еще и картошку!» Да уж, она бы сказала. Но именно так люди и наживают себе беды — берут и говорят другим плохие вещи. Я смотрю на девушку-управляющую:

— У вас есть какая-нибудь бумажка, которую я должен подписать?

— Что?

— Ну, чтобы они поняли, что мне понравилось. В смысле, как они об этом узнают?

— Они просто знают.

— Да, но как они это делают?

— Простите, сэр, но у меня нет времени, чтобы это обсуждать, — отвечает она. — Следующий, пожалуйста!

Наверное, они были страшно заняты. Но мне же сегодня еще красить, чуть не забыл! Так что пора бы уже подсуетиться! Я быстро все доедаю и направляюсь к выходу. Прохожу мимо парня с двойным чизбургером и колой. К своему чизбургеру он даже не притронулся.

— Ты даже не притронулся к своему чизбургеру, — говорю ему.

— Не-а, я люблю сначала выпить колы.

— А я думал, что ты зальешь все колой сверху!

— Не-а, я люблю сначала выпить колы.

— Ясно.

Я выхожу на улицу и все еще думаю о том, что сказал этот парень. Я оглядываюсь на него в этот момент, когда он как раз подносит чизбургер ко рту. Парень замирает с открытым ртом и смотрит на меня. Я отворачиваюсь, потому что пялиться на толстых людей невежливо.

Я добираюсь до нужной квартиры, она находится прямо по соседству с предыдущей. Рэймонд Гиттингс уже ждет меня, он говорит:

— Значит, так, друг мой Джонти, сегодня ты красишь плинтуса.

Он приводит меня в комнату, в ней какая-то молодая девушка — студентка, что ли, — сидит за столом и что-то пишет.

— Это Скарлетт, Джонти, она снимает эту квартиру. Будешь красить при ней.

— Привет, Скарлетт, ага, я буду здесь красить, точняк, ага.

Девушка поднимает глаза от страницы и улыбается. У нее красивые белые зубы и черные волосы, но веснушки скорее как у какой-нибудь рыжей. Похоже, что она добрая девушка, точняк, добрая.

Рэймонд уходит, и я начинаю красить. Ложусь на живот и крашу плинтуса. Крашу себе, крашу да рассказываю девушке про все, что случилось в «Макдональдсе», а она отвечает:

— Все дело в том, что они должны определить спрос. Они выпускают некоторое количество, и, если продукт хорошо продается в течение установленного периода, они запускают его в продажу.

Это наводит меня на одну мысль, ну, точняк, так и есть.

— Определить спрос. Типа как определить общий счет в футбике. Но это только в Европе. Типа ничья со «Шпорами» уже не прокатит, если дома мы проиграли пять-ноль! Вообще не прокатит!

Девушка отрывается от книг и с легкой улыбкой смотрит вниз на меня:

— Да. Думаю, все именно так и есть.

— Я понял, что ты имеешь в виду, — говорю я, глядя на нее с пола, — но мне кажется, дело, может быть, в том, что «Афтер-эйт» и «Макдональдс» не поделили прибыль.

— Что? — Девушка снова отрывается от книг и смотрит на меня. — Я не совсем поняла…

— Ну, насчет того, кто получит больше денег, «Макдональдс» или «Афтер-эйт». Понимаешь, я бы, например, отдал большую часть денег «Афтер-эйт», потому что так честнее, ведь у «Макдональдса» и так много денег, это понятно. Да, я бы так поступил.

— Ясно…

— То есть понятно, что нужно нормально питаться, а не есть одни «Афтер-эйт», на них долго не проживешь. Это типа лакомство. Вот на бургерах, точняк, на бургерах можно прожить. Или на макнаггетсах. У «Макдональдса» есть макфлури, я имею в виду обычный макфлури. А у бедных «Афтер-эйт» нет чего-нибудь вроде бигмака или чикен-макнаггетсов!

— Да… ты прав, — говорит девушка, встает и собирает в рюкзак свои книги и бумаги. — Я отойду всего на минутку.

— Ага, — говорю я.

Я знаю, каково ей, ведь учеба, должно быть, дается ужасно трудно. Совсем как мне, когда я ходил в школу. Мне было ужасно трудно сконцентрироваться, и это я еще сидел там, а не дома! Мне говорили: перестань смотреть в окно, Джонти Маккей, и начни смотреть в книги, и все вокруг были такие образованные. Точняк, так они и говорили! Должно быть, и эта Скарлетт такая же, как я. Клевое имя, Скарлетт. Если бы у нее был парень, который любил бы ее, он мог бы говорить: «У меня Скарлеттина!» Жаль, что она уже ушла, иначе я бы рассказал ей эту шутку: у твоего парня, должно быть, Скарлеттина! Ага.

А вот на плинтусах я могу сконцентрироваться. Куча парней терпеть не может красить плинтуса, но меня это не напрягает. Мне нравится лежать на приятном теплом полу и сантиметр за сантиметром ползти по комнате, точняк, дай мне волю, я бы весь дом исползал, так сказал мне однажды Рэймонд Гиттингс. Он говорит: «Дай тебе волю, Джонти, ты весь дом исползаешь». А я ему отвечаю: «Так точно, Рэймонд, исползаю, босс, точняк, точняк, точняк».

Сделал дело — гуляй смело, точняк, так что, пожалуй, после всего этого я заслужил свою пинту. Я возвращаюсь в Горджи и собираюсь пойти в «Кэмпбеллс», но не делаю этого, не-а, не делаю. Я иду в то плохое место, в «Паб без названия», и вхожу в него с высоко поднятой головой, потому что я не хочу, чтобы они подумали, будто мне есть что скрывать. Вот еще! К тому же я должен увидеться с Джейком насчет покраски. Ага.

Но Джейка за барной стойкой нет, поэтому я иду в нужник и достаю свою шишку, чтобы пописать, а она ужасно чешется. Нехорошо так говорить о собственной сестре, но, с тех пор как наша Карен стала чересчур толстой, думаю, она уже не так хорошо подмывается там, внизу, как, например, малышка Джинти, вот уж точно. Поэтому я наполняю раковину теплой водой и опускаю туда свою шишку. Я как раз домываю кончик, когда Опасный Стюарт и Тони входят и замечают меня.